Рисорджименто - Олеся Шеллина Страница 18

и Киликийской Армении, — в ее голосе прозвучала горечь. Ну еще бы. Королева-то она только на словах, на самом деле Кипр практически принадлежит Венеции, потому что Катерина Корнаро правит там чисто номинально, но хотя бы на Кипре, а не прячась в Риме под покровительством Святого Престола, который, похоже, собрал под свое крыло всех последних представителей Палеологов. — Князь Московский? — Шарлотта медленно осмотрела меня с ног до головы. — Я так понимаю, что вы являетесь сыном и соправителем отца вашего Ивана, князя Московского?

— Да, — просто ответил я, размышляя, как много ей известно, и как скоро это будет известно папе? — У меня жена преставилась, и, чтобы развеять скорбь, я отправился в путешествие.

— Вот как, — протянула Шарлотта. — А ведь мы родственники, князь.

— Вряд ли, ваше величество, — я покачал головой. — Если вы имеете в виду ветвь Палеологов, то княгиня Софья моя мачеха, и кровного родства между нами нет.

— Неважно, — она наклонила голову. — Мы брат и сестра в вере нашей, да и княгиня Софья нам обоим не чужая. Скажите, князь, а вы никогда не думали о том, что это ужасно несправедливо, что практически вся Греция находится под пятой у османов, а Крит в лапах этих торговцев из Венеции, которые просто отравляют его католицизмом?

— М-м-м, — пока я соображал, что ей ответить, Шарлотта протянула мне руку.

— Прошу вас, князь, сопровождать меня на прогулке. Море в это время года может завораживать своей холодностью, — было как-то неправильно отказывать даме, к тому же, королеве. Я обреченно посмотрел на стол, да, уже что-что, а подагра, как и ожирение мне точно не грозят, потому что каждый встречный и поперечный просто мечтал меня избавить от лишних калорий в виде еды. Я кивнул Волкову и Милославскому. Если уж я не ем, то и моим рындам нечего жрать в мое отсутствие.

— Конечно, ваше величество, сочту за честь, — мы вышли с постоялого двора, который, к счастью, располагался довольно далеко от порта, и до нас не долетал жуткий запах гниющей рыбы, и всего остального, что сопутствовало одному из самых крупных портов Средиземного моря. Мы прошли по улице в окружении охраны и поднялись на небольшой холм, с которого открывался прекрасный вид на море. Охрана осталась позади на достаточном расстоянии, чтобы не слышать наш разговор, а в случае непредвиденной ситуации прийти вовремя на помощь. Это, если не учитывать того, что Иван Молодой был блестящим воином и прекрасным фехтовальщиком, и я сумел восстановить за это время все те навыки, которые телу были знакомы, оставалось лишь закрепить эти навыки в моей черепушке. — Вы хотели со мной о чем-то поговорить, ваше величество? — Шарлотта долго молчала, глядя на море, а затем повернулась ко мне лицом.

— Я настолько отчаялась, что приехала сюда для встречи с герцогом Савойским, чтобы продать ему за чисто символическую цену мои права на Кипр, — наконец, произнесла она, глядя мне в глаза. — Но встреча с вами показалась мне предзнаменованием. Карл обещал, что сумеет отвоевать Кипр у Венеции, но это всего лишь дало бы мне насладиться мимолетной местью, но другое дело вы, князь. Православие для вас не пустой звук, и я краем уха слышала, что те люди, что сейчас сопровождают вас, лишь малая часть вашего отряда, да и вы вполне сможете призвать армию, чтобы завоевать Кипр, воспользовавшись правами, которые я могу вам передать.

— Ну-у-у, — я задумался. Венеция все равно была у меня в планах, так почему бы и не воспользоваться тем, что я пытаюсь получить Кипрский трон и именно поэтому начинаю войну с дожем? Казус Белли, вот как подобные ситуации назовут гораздо позже. — А ведь я соглашусь, ваше величество, — я в упор посмотрел на нее. — Пускай потомки и скажут, что я воспользовался вашей временной слабостью.

— Я была уверена, что вы не позволите последнему оплоту колыбели православия кануть в Лету, — Шарлотта выдохнула. — Давайте вернемся на постоялый двор и оформим наше соглашение с помощью моего юриста, — я кивнул, и мы не спеша двинулись обратно. Мысли метались как белки в колесе, и ни одна из них не останавливалась ни на чем одном. Поэтому я едва не пропустил мимо ушей очередную реплику королевы без королевства. Мы с ней прямо-таки родственные души. — Знаете, почему я вот так решила отдать вам то единственное, что у меня осталось? — я покачал головой, про себя думая, что она просто устала нести этот груз. — Я переписывалась с Карлом Савойским, и он упомянул вас в своих письмах. Знаете, князь, Карл еще почти ребенок, и он восхищается человеком, одержавшим победу над Великой Ордой. Ваш посланник, Иван Фрязин, кажется, побывал в Савойе и рассказал об этом невероятном празднике мужества юному герцогу. Неудивительно, что в свои года Карл уже получил прозвище Воинственный. Он видит в вас нового Александра. — Упс, я удивленно смотрел на королеву. Как же неудобно получается, ведь Савойя тоже фигурирует в моих планах именно из-за того, что Карл, который совсем скоро начнет проявлять себя как очень неплохой военачальник, пока еще слегка молод. И вот как я буду с ним воевать, при условии, что то, что только что поведала мне королева — правда? А с другой стороны — знавал я в истории одного фаната некоего прусского короля, который не просто остановил войну со своим кумиром, но и вернул ему все завоеванные на тот момент земли. Черт, нужно просто самому посмотреть на этого Карла, чтобы понять, что делать дальше. А королева, тем временем, снова заговорила. — И еще одно, вернее, одна просьба, князь. У меня в свите состоит молодой священник православной церкви. Отец Орестис очень набожен, но не лишен здравого смысла, вот только нахождение в непосредственной близости к папе и его кардиналам, может плохо отразиться на еще неокрепшей и не покрывшейся броней его душе. Заберите его с собой, ведь вам нужен духовник, потому что среди ваших людей я такового не увидела. — Я только кивнул, мрачно размышляя над тем, а как именно я буду расплачиваться в будущем за сегодняшнее везение?

Мы пробыли в Генуе два дня, во время которых утрясли все формальности, а при отъезде, наш отряд пополнился одним всадником, а я приобрел титул короля Крита, пока что всего лишь на бумаге. Приблизившись к границе с Миланом, я остановился, глядя на приближающегося к отряду человека, который шел по пыльной