Максим Войлошников - Декабрист Страница 19

— А как бывало в Риме, когда раб убивал хозяина дома, — что делали с рабами?

— Казнили всех.

— Ну, у нас в России, слава богу, смертной казни нет, — зато есть кнут, после которого не все выживают, — сказал Николай. — Подарочек братцу не удалось передать?

— Только частично. Государь приболел. Теперь очень опасается отравления. Раз как-то камешек в хлебе ему попался — так он начштаба Дибичу поручил расследовать это дело.

— Да… Трудно. Но ты придумай уж что-нибудь, Петр Андреевич… У Аракчеева еще помощник ведь есть, подполковник Батеньков, если не ошибаюсь. Говорят, талантливый человек… — Клейнмихеля перекосило при упоминании его главного соперника по службе.

…Николай понимал, что его клевреты элементарно трусят. Дать слишком большую дозу — значит попасть под подозрение в цареубийстве. Нужен был человек, для которого такое деяние будет лишено ореола святотатства. Тот, кто был участником предыдущего ночного темного дела в Михайловском замке, — а таких Александр от себя почти всех удалил. Но некоторые остались…

И фельдъегерь повез письмо от цесаревича к лейб-медику Виллие, в котором помимо выражения беспокойства о здоровье государя (тревожные сведения от Клейнмихеля) был вписан еще шифрованный сигнал от Джорджа Доу. Получив послание, медик нахмурил узкое чело: он не любил действовать своими руками, хотя решительности ему было не занимать. Когда-то, более четверти века тому назад, несколько эмигрантов с туманного Альбиона — Уэйли, Шервуд и некоторые другие — приехали, чтобы помочь молодому цесаревичу Александру, имеющему склонность к Британии… Теперь настала пора перевернуть последнюю страницу этой истории…

Между тем Клейнмихель чужими руками вынудил признания у несчастных рабов Минкиной. После допросов с пристрастием суд Уголовной палаты осудил первую группу виновных в составе поваренка и пяти женщин к наказанию кнутом. Из них несовершеннолетний парень, якобы убийца, и две девушки умерли во время наказания. Военные поселения были устрашены и почувствовали твердую руку нового начальника…

Глава 14

Дурное известие

Петр Ломоносов вместе со своей женой гостил у тестя — помещика Жукова. Вскоре после возвращения из княжеств он уехал в Грецию — сражаться с турками под началом Дмитрия Ипсиланти. Пробыв там год, воротился разочарованным: потомки Ахилла не показали себя отчаянными воинами. Пребывая там, он регулярно ссылался с полковником Пестелем, сообщая наиболее интересные моменты происходящего. После того как Англия решила прямо вмешаться в борьбу, у нее появилось немало сторонников, которых возглавлял ненавидящий русских грек Маврокордато. Возвратившись домой через Пруссию, Петр некоторое время искал себе занятия по душе. На гражданской стезе он ощущал себя рыбой, выброшенной на сушу. Но к тому времени вернулся из Франции Михаил Лунин, вновь поступивший на службу в войска. Он был приписан к гродненским гусарам, стоявшим в Варшаве, и стал адъютантом цесаревича Константина Павловича.

Возвращение Лунина из Франции, где он вел рассеянную жизнь философа, много общался в салонах с выдающимися умами страны и с самыми отчаянными реакционными клерикалами, как подозревал Петр, было вовсе неслучайно. По-видимому, оно было прямым следствием недавно состоявшегося прихода к власти во Франции реакционной клики наследника, будущего короля Карла Х. Обретению власти этим кабинетом, надо сказать, сильно способствовали весьма многочисленные, но, как один, неудачные заговоры карбонариев, открывшиеся во Франции совершенно неожиданно. Они заставили реакцию действовать решительно, чтобы предотвратить новую революцию. Однако Петр подозревал, что половина этих заговоров не обошлась без Михаила, почему и шансов на успех они не имели изначально. Недаром английские агенты, пересекавшиеся с Луниным в Париже, сообщали на Альбион, что это чрезвычайно опасный человек, которого невозможно переиграть. Мавр сделал свое дело и вернулся.

И сейчас именно новое реакционное правительство Франции наконец решилось вторгнуться в революционную Испанию, вопреки воле Англии, чего никак не делали предыдущие, более либеральные кабинеты. В Петербурге наконец могли вздохнуть спокойно, ибо еще один очаг революции, раздутой островитянами, был затушен.

Именно Лунин, благодаря своему положению, помог Петру вновь попасть на службу, несмотря на тот хвост, что тянулся за Ломоносовым после случая с Клейнмихелем. Петр был без должности приписан к Подольскому кирасирскому полку, стоявшему в Варшаве. Тогда же он посватался к Марии Жуковой, женился на ней, и теперь у них рос сын.

Петр был без ума от своей жены. Он любил ее страстно, и ему трудно теперь было провести вдали от нее даже две недели. Однако то, что находилось вне семьи, не давало столько поводов для оптимизма. Жизнь в Польше пришлась Петру не очень по душе — слишком многое здесь напоминало о том, что только десять лет назад Варшавское герцогство вошло в состав Российской империи. Несмотря на благоволение к полякам Константина, женатого на графине Грудзинской, они не отвечали взаимностью. В Царстве Польском, в наступившую мирную эпоху, жизнь большинства обывателей была лучше, чем в России. Быстро росли промышленность, торговля и население. Но местные жители все это не связывали с покровительствующей русской властью. Много говорили о незалежности и шляхетности. Русских считали захватчиками, и такому открытому человеку, как Петр, не нравилась скрытая за притворными улыбками неприязнь поляков.

Но тут, как говорят, не было счастья, да несчастье помогло. Слухи о возможной войне с Турцией оживились. Однако Подольский кирасирский полк на эту войну наверняка не пошел бы. Между тем Петр имел неплохой опыт в молдавских делах. Под этим предлогом он попросил помощи по переводу в войска Второй армии, которая наверняка приняла бы участие в походе. Здесь ему посодействовал и Павел Пестель, который несколько лет был старшим адъютантом командующего армией. И вскоре Петр оказался приписан к 19-й пехотной дивизии Седьмого корпуса, стоявшей в Умани.

На дивизию недавно был поставлен один из государевых любимцев, боевой генерал-майор Сергей Григорьевич Волконский. Такая замена старых начальников на более молодых и боевых генералов и полковников проходила с некоторого времени в Шестом и Седьмом пехотных корпусах, нацеленных на Турцию. Кстати, успешному переводу Ломоносова именно в эту дивизию способствовало и то, что некогда как раз Волконский инструктировал Лунина для поездки во Францию, передавая свои парижские связи…