Евгений Войскунский - Экипаж «Меконга» (С иллюстрациями) Страница 19

— Ты ждешь моего ответа, сынок, — сказал наконец Бахтияр Халилович. — Сейчас я тебя разгромлю по трем пунктам. Первое. От западного берега моря до восточного примерно триста километров. Значит, грубо говоря, три градуса. А радиус Земли — шесть тысяч километров. Так?

— Ну, так.

— Теперь решим задачу для седьмого класса: радиус — шесть тысяч километров, центральный угол — три градуса. Чему равна стрелка дуги?

Привалов вынул из кармана маленькую счетную линейку.

— Один и восемь десятых километра, — сказал он, передернув движок и визир. — А к чему это?

Старый ученый удовлетворенно откинулся на спинку стула и затрясся от смеха.

— Значит, сынок, придерживаешься мнения, что Земля плоская? Может, она на трех китах смонтирована?

— Не пойму, отчего вы развеселились, Бахтияр-мюэллим.

— Смотри. — Багбанлы вынул авторучку и быстро набросал на папиросной коробке чертеж:

— Стрелка трехградусной дуги — почти два километра, — продолжал он. — Наибольшая глубина Каспия — около одного километра. Источником твоего луча, а точнее — направленного поля, могут служить только колебания, распространяющиеся по прямой. Значит, твой луч, не пройдя и половины пути, упрется в дно.

— Ах, дьявольщина! — воскликнул Привалов. — В самом деле, забыл, что Земля круглая!

— Ничего, бывает… Это знаешь, как однажды спросили верблюда, почему у него шея кривая. «А что у меня прямое?» — ответил верблюд.

— А если придать полю свойство отклоняться под действием земной гравитации? — сказал Привалов, помолчав. — Тогда луч пойдет по кривой. Ведь, по Эйнштейну, при высоких энергиях пространство искривляется…

— Ты легкомысленно относишься, Борис, к земному тяготению. Его природа еще недостаточно изучена. Кое-кто считает, что гравитация — процесс, стоящий вне времени. Полагают, что поле тяготения имеет энергию прерывистого порядка, квантовую, что существуют некие гравитоны — элементарные частицы тяготения. Но не будем отвлекаться. Перейдем ко второму пункту. — Багбанлы встал и принялся расхаживать по балкону. — Ты говорил о поверхностном натяжении и ожидаешь, что в ответ старый Бахтияр усладит твой слух стройной концепцией. Не надейся, сынок. Поверхность вещества — одна из основных загадок современной физики. Видишь ли, поверхностное натяжение жидкости — зона проявления особых свойств, присущих поверхности. Натяжение вызывает силы, всегда направленные внутрь. Чай в этом стакане напряжен. Его поверхность и сверху и на границах с дном и стенками давит внутрь с силой более десяти тонн на квадратный сантиметр. Поэтому жидкости трудносжимаемы. Еще недавно считали их вообще несжимаемыми. А твердые тела… Когда мы разрезаем ножом кусок глины, мы разобщаем целые миры и образуем новые поверхности. При этом высвобождается какая-то энергия…

Старый ученый остановился и через приоткрытую дверь заглянул в комнату. Там серебристо мерцал в темноте экран телевизора, перед ним сидели несколько женщин и детей.

— Что же все-таки находится под поверхностью? — спросил Привалов.

— Не знаю, сынок. И никто пока не знает. Как проникнешь под нее? Соскреби поверхность — под ней тотчас образуется новая граница вещества. Граница, на которой межатомные силы, скрепляющие элементы вещества, вступают во взаимодействие с окружающей средой и уравновешиваются особым образом. Почему? Еще не знаем. Но если мы познаём явление, то рано или поздно добираемся до сущности — ведь явление без сущности невозможно. Вот когда узнаем сущность, тогда и сможем использовать колоссальную силу, скрытую в поверхности.

— Значит, сейчас еще рано? — печально сказал Привалов.

Старый ученый не ответил. Стоя на пороге комнаты, он смотрел на экран телевизора.

— А третий пункт? — спросил Привалов.

— Иди-ка сюда, Борис. Посмотрим телевизор. Привалов встал, взглянул на часы:

— Поздно уже. Пойду, Бахтияр Халилович. Извините, что отнял у вас время…

— Э, брось. Иди сюда, говорю. Картина старая, но есть там один эпизодик… Сейчас его покажут.

Он взял Привалова за локоть и повел в комнату. Борис Иванович сразу узнал фильм: «Плата за страх».

…Грузовики везут нитроглицерин. Огромный камень, свалившийся с горы, загородил дорогу. Камень решили взорвать. В нем выдолбили шпур. Но как налить туда грозную жидкость, которая взрывается даже от взбалтывания?

Затаив дыхание, человек смачивает нитроглицерином стебель пальмового листа. Потом вставляет его в шпур и пускает сверху струйку нитроглицерина. Струйка обволакивает смоченный стебель и спокойно стекает по нему…

Багбанлы потянул Привалова за рукав, и они вернулись на балкон.

— Видел, как поверхностное натяжение работает? — спросил ученый.

— Африканцы таким же способом переливают воду в скорлупу страусового яйца. Ливингстон об этом писал, — сказал Привалов. — А у Жюля Верна — помните? — чтобы успокоить волнение, с корабля выливали в воду китовый жир. — Борис Иванович снова воодушевился — А теперь знаете как поступают в морской практике? Вывешивают за борт брезентовые мешки, набитые пенькой и залитые маслом. В мешках проколоты дырки, и масло стекает по борту в воду…

— Что и говорить, огромная сила, — задумчиво сказал Багбанлы. — .Может показаться невероятным: масляная пленка толщиной в одну молекулу гасит колоссальную энергию волны… — Он опять прошелся по балкону, заложив руки в карманы. — Но Шулейкин в «Физике моря» приводит пример: громадная кинетическая энергия курьерского поезда при внезапном торможении поглощается тончайшим поверхностным слоем соприкасания колес и тормозных колодок — и это не кажется невероятным…

Привалов не спускал глаз с ученого, напряженно слушал.

— Допустим, — говорил тот, — нам удастся усилить натяжение поверхности и…

— Согласны, Бахтияр-мюэллим? — почти закричал Привалов.

— Не торопись. Я допускаю возможность. Но только в принципе, а не в действительности.

— Почему?

— Потому что твоя нефтяная «колбаса» — если удастся ее создать, — двигаясь в толще воды, встретит огромное сопротивление. Трение, голубчик! Оно тоже одно из свойств поверхности. Поверхностные слои отстанут от внутренних, и струя расплывется. Вот тебе мой третий пункт.

— Прекрасно, — сказал Привалов. — Значит, добавляется еще одна задача: снизить трение.

Багбанлы повалился на стул и долго, с удовольствием смеялся.

— Ты молодец, Борис! — сказал он, вытирая платком глаза. — Тебе ни трение, ни земное тяготение нипочем. Даже вещество ты готов вывернуть наизнанку…