Андрей Величко - Канцлер империи Страница 2

Я собирался играть честно, и поэтому мотоцикл был полностью местным, без примесей контрабанды из двадцать первого века. А вот моя экипировка была вся оттуда, ибо в отличие от всех остальных гонщиков человек я пожилой, временами больной, а главное – совершенно не расположенный ломать свои кости.

На трассу я приехал за два часа до старта. Послушал рапорты: сначала начальника официальной охраны, потом Алафузова и, отдельно, командира противоснайперской группы, – все-таки гонки должно было открывать величество, да и сам я представлял для многих потенциальных террористов ничуть не меньший интерес. Потом выслушал донесения о своих соперниках, хотя главное я уже видел на тренировках: какое-то подобие опасности представлял только один из них. Зато его звали Пуришкевич…

Командой от АРНа занимался Рябушинский, я выступал сам от себя. Павел Павлович правильно оценил трассу и грамотно подготовил одну «чайку» – и без того достаточно низкая и широкая машина еще больше прижалась к земле, а вместо ее родного движка там торчал авиационный Т-2, форсированный до ста двадцати сил. Ресурса этой машины хватало кругов на двадцать, а если учесть, что гонка состояла из десяти, то понятно, почему вторая «чайка» представляла собой почти серийную машину, имевшую шансы на призовое место только в случае поломки моего мотоцикла, немецкого «цюндаппа» и машины Пуришкевича одновременно.

Выбор пилота, сделанный Рябушинским, был оправдан, ибо Пуришкевич оказался отличным водителем, как два года назад – отличным снайпером в Черногории. Кстати, вернулся он оттуда еще большим оппозиционером, чем был до войны, но только радикально сменившим направление ругани. Ранее он поливал нас с Гошей за неприятие либеральных ценностей, а теперь возмущался тем, что отстрел мешающих движению России вперед идет вяло, без огонька и должного размаха.

Кажется, пора одеваться… Я натянул свою экипировку «Ай-икс-эс», правда, шлем надел открытый – есть у меня такой загиб, не люблю интегралов. Да и потом, что же это будет за Найденов, если зрители не увидят бороды и зеркальных очков!

Пора было выезжать, до начала Гошиной вступительной речи оставалось минуты две.

С квалификацией мне повезло – мой жребий оказался предпоследним, так что я уже знал время всех интересующих меня гонщиков и ехал так, чтобы гарантированно стартовать со второго места. Итак, вялый разгон, мимо трибун проезжаю на восьмидесяти, к концу двухкилометрового прямика имею чуть больше ста тридцати. Далее – плавная левая дуга, ее можно пройти вообще не сбрасывая скорости, но это я еще успею, а пока – по тормозам и сброс до сотни. После дуги – маленький прямик, потом змейка, по которой проползаю вообще на тридцати. За ней – очень вредная омегаобразная петля, потом короткая правая дуга, длинная левая и стартовый прямик. Я глянул на свой секундомер: четыре пятнадцать, так и есть, второе место. С первого должен был ехать Пуришкевич с его временем три пятьдесят.

Стартовал я эффектно, то есть мимо трибун проехал на заднем колесе. Пока я так выделывался, Пуришкевич чуть не проскочил вперед, так что в первую дугу входить пришлось на предельной скорости. Но я прошел, причем на выходе из нее успел полюбоваться, как едущую за мной «чайку» чуть не выкинуло с трассы, и завилял в змейке. То есть пока, если не считать небольшого рывка, я ехал вполсилы – зрители должны были увидеть борьбу. Вот, значит, имитируя ее, я и прокатился пять кругов, имея на хвосте периодически пытавшегося обогнать меня Пуришкевича. Нет, что творит, однако!

«Чайка» вошла в последнюю дугу по внешнему краю и, немилосердно виляя заносимым задом, начала обгон. Буквально в метре справа сверкнули очки Пуришкевича. Ну его в болото, подумал я и чуть сбросил газ – пусть едет вперед, а то еще заденет, с него станется…

Трибуны неистовствовали, когда мимо них пронеслась истошно воющая мотором «чайка» – теперь она шла первой. На прямике ее не обгонишь, но впереди дуга! Пуришкевич сбросил скорость… Ну а теперь смотри, дорогой, как люди ездят!

Мотоцикл послушно лег на бок. Вообще-то его заметно водило, все-таки рама рамой, но вилка и маятник тоже имеют значение, а сделать их по стандартам двадцать первого века не получилось. Но ничего, ехать можно… В коленном слайдере у меня была титановая вставка, и сейчас и Пуришкевич и зрители могли видеть длинный сноп искр.

Дуга кончалась, и я легким движением руля внутрь круга выпрямил мотоцикл – да, вот такие парадоксы имеются в езде с глубокими кренами. Теперь – змейка, она далеко от трибун, да и Пуришкевич отстал, так что можно особо не выеживаться. Потом «омега» и, наконец, последняя перед прямиком дуга. Ее я прошел на пределе, чтобы промчаться мимо трибун на полной скорости – а это где-то под двести. Перед поворотом налево чуть тормознул и снова положил машину на бок…

Должен заметить, что прохождение дуги с уменьшающимся к концу радиусом имеет одну тонкость: скорость входа надо выбирать заранее, на боку много не натормозишь, а вот правильный ли был выбор, прояснится только в конце! Если перебор – то в лучшем случае это вылет за трассу, но вообще-то запросто можно и разложиться. Так вот, в конце я увидел, что скорость была выбрана впритык: проехать можно, но именно там, куда я планировал направить свою траекторию, на асфальте нагло расположился черный след резины. Ведь не было же его в прошлом круге, это Пуришкевич тут напачкал, вот ведь гад очкастый! Как-то, у самого края, но мне удалось удержаться на трассе. Руки стали чуть ватными, на лбу появился пот…

Блин, на гонках в том мире я иногда выдерживал по три-четыре таких ситуации, а тут поплыл после первой… Все, кончаю пижонить, дальше еду осторожней.

Хоть я больше и не рисковал, но к концу гонки обошел Пуришкевича больше, чем на полкруга. Остальных – на круг-два, за исключением «нортона», который вообще развалился. После чего подождал в боксе минут пятнадцать, потом постоял маленько на подиуме, спрятал в карман чек на миллион и уехал. Меня ждал посланник английского короля Эдуарда Седьмого, и мне было даже интересно, с чем тот пожаловал…

В прошлом году мы через третьи руки намекнули королю Эдику, что Найденов готов малость помочь ему в смысле поправки здоровья, и тот быстро откликнулся. Написал, что в качестве аванса согласен как-то, в меру своих возможностей, повлиять на кабинет министров. Чтоб, значит, этот кабинет начал полояльнее относиться к России. И, что удивительно, тот действительно начал! Я был в некотором недоумении – наверняка ведь готовят какую-то пакость, а иначе зачем бы снимать как явные, так и тайные ограничения на наш экспорт! И вот теперь в Гатчину приехал личный посланец короля.