М. Маллоу - Пять баксов для доктора Брауна. Книга 6 Страница 20

— Вы… вы… коллеги, вы сказали? — продолжал веселиться коммерсант. — Черт бы меня драл, доктор Бэнкс! Раз уж на то пошло, Роблин, это старое чучело — ваше начальство!

— Раз уж на то пошло, — холодно заметила доктор Бэнкс, — это действительно так. С юридической точки зрения. Де-факто же мистер Роблин только чиновник, никаких медицинских обязанностей не выполняет — кроме, разумеется, общих осмотров, которые все равно возлагает на меня, поэтому я предпочитаю считать его коллегой.

— Ах, жалко, он вас не слышит!

— Ему совсем необязательно так глубоко вдаваться в подробности дела.

— Правильно. Учитывая то смешное обстоятельство, что сам в этом деле ни черта не смыслит. Какой смысл ему был нас осматривать? Он не отличил бы гриппа от ангины. Так что пусть себе возит вам свои агитационные плакаты и помалкивает.

— Мистер Саммерс.

— Что?

— Вам не кажется, что вы зашли слишком далеко?

— А что, должно казаться? — глаза коммерсанта приняли невинное выражение.

— Тем не менее, я вас попрошу придержать ваш язык и не судить о том, о чем вы не имеете никакого понятия.

— Как! — воскликнул коммерсант. — Опять не имею? Почему тогда каждый раз, когда к вам приезжает этот Роблин, у вас такое лицо, как будто он — пятно на скатерти и просто ниже вашего достоинства показать, что вы его заметили?

— Мистер Саммерс.

— Ну, что?

— Ох, мистер Саммерс.

Но коммерсант только отмахнулся.

— Да, но эти сны имеют объяснение, как вы думаете? — спросил он. — Не может же быть, чтобы сплошные повторения — и без причины.

— Вероятно, не может, — пришлось согласиться доктору Бэнкс.

— Собственно, поэтому и Фрейд, — сказал коммерсант. — У вас есть какие-нибудь мысли?

Доктор задумалась.

— Да, — подумав, ответила она. — С точки зрения фрейдизма вы, вероятно, безотчетно ощущаете ряд мелких признаков болезни, а ваше сознание выражает таким образом чувство уязвимости. Ничего мистического.

— Так вам тоже случалось замечать нечто подобное?

— Возможно.

— И это…?

— Мне не хотелось бы никому об этом рассказывать.

Коммерсант обиделся.

— Так нечестно, доктор Бэнкс.

— Я видела собаку, но вам это ничего не скажет. К тому же, совпадения происходят не каждый раз. Или, вернее, не совсем так. Я видела сон дважды. Совпадение только одно.

— Собаку? — пробормотал коммерсант. — Какую собаку?

— Один раз — черного бульдога французской породы. А в следующем сне это был довольно крупный пес, что-то вроде овчарки, или, скорее, беспородной псины. Светлой масти.

— Но они же разные. В чем совпадение?

— Эти животные делали одно и то же.

— А что они делали?

— Стояли перед дверьми моего дома.

— Что же было после этих снов?

— После последнего — ничего.

— А после бульдога?

Доктор Бэнкс сделала вид, что глухая.

— Ладно, — не без досады произнес коммерсант. — Давно это было?

— Да. Давно.

— А второй сон?

— Прошлой ночью. Простите, мистер Саммерс, это было не нарочно. Я не собиралась интриговать вас. Я не могу.

Коммерсант смотрел на огонь в камине.

— Ну, не хотите — не надо, — сказал он, наливая ей еще. — Слушайте, вам никогда не приходило в голову, что не так уж важно доискиваться, из каких побуждений мы делаем так или этак? Хотел или не хотел — все равно ведь сделал.

Доктор провела рукой по лицу — щеки горели от камина.

— Мне тоже случалось так думать, — согласилась она. — Все эти бесконечные копания в снах и детских воспоминаниях — всего лишь оправдание нашим подлостям. И оправдание довольно жалкое.

— Слова ничего не стоят. Сто раз в этом убеждался. Поступки. Только поступки. Дело.

— Да, — кивнула она. — Изыскания доктора Фрейда представляют определенный интерес, когда речь о патологических случаях. Здоровому человеку вряд ли нужны эти копания в глубинах разума. Причины чувств, которые принято считать тонкой материей, обыкновенно просты до отвращения. Вся эта хандра, и истерия, и раздражительность, обжорство и нервная слабость имеют причиной лень, неряшество, потакание своим недостаткам, недовольство собственной жизнью и нежелание предпринять что-либо для ее улучшения.

— Все равно, дескать, ничего не выйдет, — добавил коммерсант. — А как вам это их: «так все живут» и «так всегда бывает»?

Глаза доктора сверкнули, но лицо хранило прежнее выражение.

— Да, — подтвердила она, прикладываясь к своей рюмке. — А эта модная критика всего и вся, когда похвалить что-либо — значит прослыть человеком без вкуса? Ею ведь занимаются люди, которые не делают решительно ничего! Только ругают сделанное другими. Частично из-за лени, частично это их вечное «что скажут соседи».

— Это само собой! — подхватил коммерсант. — Такое чувство, что они только и живут для того, чтобы соседи что-нибудь сказали. Или, что еще вероятней, не дай бог, чего-нибудь не сказали.

— «Святой долг» женщины — поймать себе мужа, — продолжала доктор Бэнкс. — Врать, притворяться, изображать из себя идиотку — только чтобы понравиться. Ничего, что сами мужчины при этом оставляют желать лучшего. Главное, чтобы был хоть какой — нибудь. Неважно, какой он: его будут содержать, если он бездельник, прощать, если он ведет себя хамски, игрок, пьяница или просто болван. Девушки, кажется, окончательно разучились отвечать «нет» мужчинам. Считают достоинство предрассудком. Готовы на что угодно, вплоть до преступления, чтобы только выйти замуж, ходить по магазинам и сплетничать с соседками. Если нужда не заставляет их идти на заводы и фабрики, они вышивают шелком райских птиц и клеют в альбом открытки. Духовно богатые особы пишут бездарные стихи или слюнявые романы. Ничем другим, к сожалению, женщины не желают заниматься. Отвоевали избирательное право — но зачем? Maximum их устремлений — карьера актрисы или певицы. Они даже не ищут занятия, которое могло бы…

Доктор встретила взгляд коммерсанта, отставила стакан и неловко замолчала.

— Простите, мистер Саммерс. Меня что-то понесло. Я всего лишь имела в виду, что меня приводит в бешенство, когда эти люди…

— Знаю, — он налил стакан доверху. — Слышал, что о вас говорят. А это не вы только что возмущались насчет «что скажут»? Да какое вам дело, что говорит вся эта деревенщина, доктор? Ну, считают вас чокнутой. Ну и что? Вы все равно по-другому не сможете. А если решите измениться — будете несчастны.

Доктор Бэнкс вцепилась в ворот халата.

— Что же вы умолкли? — спросила она.

— Меня, знаете, тоже понесло. Не заметил, как набрался. Не успел поужинать, а то бы…