Роберт Линдон - Соколиная охота Страница 205

Они нашли кречета сидящим на журавле в лиге от того места, где Вэланд его выпустил. Птица уже успела набить себе зоб и, когда Вэланд приблизился, чтобы взять ее, распустила крылья. Он надел ей на голову клобучок и передал Ибрагиму, а сам осмотрел жертву, чтобы выяснить, как она была убита. Одно крыло было переломлено в локте, видимо, сюда пришелся удар кречета с лёта, после чего журавль, кружась, упал на землю. Сокольник осмотрел его шею и подумал, что окончательный удар был нанесен клювом именно сюда. Однако на шее повреждений не было. Вэланд взъерошил перья на туловище журавля и показал Ибрагиму то, что обнаружил. Сокольничий изумленно воскликнул и жестом подозвал помощников. Кречет проломил почти все ребра на правом боку журавля, лишая его жизни одним рубящим ударом заднего когтя.

— Йылдырым[98], — сказал Ибрагим. Он ткнул пальцем в небо и изобразил зигзаг, сопровождая его восхищенным восклицанием. — Йылдырым!

— Молния, — кивая, согласился Вэланд.

Птица Тора, бога войны скованных льдами северных стран, хозяина молота-сокрушителя.

— Это хорошее имя.

По пути назад сельджуки поднимали лица к небу и пели песни, восхваляющие кречета. Вэланд к ним не присоединился. Спустилась ночь. Увидев огни ставки, пронзающие тьму, он осадил своего коня и склонился ему на шею с глубоким вздохом. Ибрагим заметил угрюмое настроение Вэланда.

— Почему такой кислый вид?

— Это не из-за кречета.

Оба они имели лишь приблизительное представление о том, что говорил другой. Ибрагим внимательно всмотрелся в лицо Вэланда.

— Ты странный юноша. Постоянно стремишься к тому, чтобы чрезмерно усложнять свою жизнь. Поверь, она и так устелет твой путь трудностями и печалями, нет нужды выдумывать свои собственные.

Он поднял палец.

— Не искушай судьбу полетами. Завтра покорми кречета одним мясом, но необильно. Пусть эту победу ничто не затмит в его памяти до того дня, когда он раскинет крылья для решающей схватки.

L

Легкий ветер волновал стены шатра. Отогнув полу, Вэланд вышел наружу. Снежная пыль припорошила все вокруг, однако небо было чистым, и в его темном куполе сияли звезды, проливая ледяной свет на вершины, высившиеся на юге. Ибрагим стоял на коленях и молился, распростершись в сторону гор. Ветерок, колеблющий шатры в ставке, был настолько слаб, что Вэланд едва его ощущал. Ибрагим скатал свой коврик для молитвы в рулон и вернулся. Он попросил благословения Всевышнего, и Вэланд повторил его слова. Юноша взглянул вверх.

— Идеальные условия для балобанов.

Ибрагим махнул рукой.

— Как Йылдырым?

— Пока еще не видел его. Я подумал, пусть поспит как можно дольше.

— А ты что же? Хорошо отдохнул?

Вэланд улыбнулся.

— Почти всю ночь я думал о предстоящем поединке.

Они отправились навестить кречета. Птица узнала приближающиеся шаги хозяина и издала приветственное «Чуп!». Когда он подошел к ней, она распустила крылья в приятном ожидании, потом перескочила сокольнику на кулак. Кречет не расстроился, не обнаружив в руке Вэланда корма. Сокольник позволил ему ущипнуть себя за палец.

— Эмир будет сам его пускать?

— Нет, ты будешь нести птицу и пустишь ее по команде его превосходительства. Если охота увенчается триумфом, он получит всю славу. Если птица проиграет, вина ляжет на тебя.

Вэланд погладил кречета по голове.

— Что ж, он готов к состязанию как никогда.

— Не совсем. У меня есть специальное снадобье, которое разожжет его кровь.

— Ему не нужны будоражащие средства. Лучше я предложу ему искупаться. Будет ужасно, если он улетит искать воду.

Зевая, появились помощники старого сокольника и принялись готовить вабила и выносить балобанов на ветер. Эмир будет пускать их утром. Охота на журавля станет заключительным номером сегодняшнего состязания.

Вэланд взял кречета на руку и вынес проветриться с первым проблеском рассвета. Когда солнце поднялось над горизонтом, птица с удовольствием приняла ванну, опуская голову под воду, приседая, погружаясь в нее, и отряхивалась подобно собаке. Потом она запрыгнула на свой насест, распростерла крылья и принялась чистить перья клювом.

Сокольник облачился в выданный ему костюм. Позади него стоял Ибрагим, оценивая его вид. Он одобрительно кивнул и перед выходом водрузил ему на голову шапку с меховой опушкой. Вэланд сел на свою постель, стараясь успокоить нервы. Он все время покашливал, как будто у него першило в горле. Услышав звук трубы, оглашающей начало дня состязания, он с облегчением вскочил на ноги. Затем юноша надел на кречета клобучок, взобрался в седло и поскакал с Ибрагимом и его помощниками к площадке, расположенной посреди ставки. Выехав на открытое пространство, он резко остановил коня и удивленно посмотрел на сотни вооруженных, одетых в латы всадников, скачущих по площади. Происходящее было более похоже на военные сборы, чем на охотничий поход.

Улыбаясь, из толпы выехал Валлон.

— Добро пожаловать, чужестранец! Мы наслышаны о твоих успехах. Не многие кречеты способны убить журавля с первой попытки.

— Это была не настоящая охота. Жертву поймали заранее.

Валлон отвел его в сторону.

— Я знаю, что это состязание много для тебя значит. По-другому и быть не может после всех твоих трудов, вложенных в это дело. Но есть еще кое-что более важное. Я не хотел тебе говорить раньше, поскольку все равно ничто не заставило бы Сулеймана отменить состязание.

— Я не хочу, чтобы состязание было отменено.

— В тот вечер, когда Сулейман согласился его провести, он выдвинул дополнительные условия. Если ты победишь, мы будем отпущены с вознаграждением. Если проиграешь, то лишишься воли.

— Я вас не понимаю.

— В случае поражения ты станешь рабом Вальтера.

— Я не буду ничьим рабом. Я ни перед кем не склоню голову. Почему вы мне раньше ничего не сказали?

— Я не хотел, чтобы эта угроза пагубно на тебе отразилась во время тренировок кречета. А сейчас я говорю об этом, потому что у меня есть возможность заставить эмира даровать тебе свободу даже в том случае, если твой кречет не одержит победу.

— И что будет, если не одержит? Что случится с Сиз?

— Вы не будете разлучены. Верь мне. Постарайся провести охоту как можно лучше, но не беспокойся о возможном проигрыше. Делай все в точности так, как тебе будет говорить эмир, и не предпринимай ничего излишне амбициозного.

— Я не буду.

Вэланд все еще пребывал в оцепенении, когда его поприветствовал Геро.