Софья Радзиевская - Рам и Гау Страница 21

Мук обернулся и повелительно крикнул, приказывая не отставать.

Маа быстро нагнулась и опять выпрямилась. Но теперь рука матери обвивала её шею, а руки дочери прижимали старую мать к молодой груди. Женщины удивлённо оглядывались: такого в орде ещё не случалось. Оглянулся и Мук, на минуту задержал шаг. В его маленьких, глубоко сидящих глазах мелькнуло что-то тёплое, участливое. Но тут же, словно спохватившись, он выпрямился и опять крикнул резко, повелительно. Жизнь сурова, отстающим пощады нет. Знала это и Маа, убыстрив шаг, она сравнялась с передними. Така старалась меньше стеснять её. Говорить было не о чем, если бы они и умели. Обе понимали: судьба матери зависела от того, хватит ли у молодой женщины сил донести её до места стоянки.

Между тем зоркие глаза Мука давно уже всё пристальнее всматривались в гряду каменистых холмов и двигающиеся по ним странные существа. Чем яснее они становились, тем больше замедлял он шаг. Незнакомые существа не внушали доверия, резкий лай, доносившийся издали, движения, чем-то напоминавшие человеческие… Мук сделал ещё несколько шагов и вдруг резко свернул вправо, в сторону реки. Существа там, на холмах, были незнакомы. А всякий незнакомец — скорее всего враг. Длинномордые тоже заметили приближение новой кучки людей и издали с любопытством их разглядывали. Но, убедившись, что те приближаться к ним не собираются, успокоились и занялись своими делами.

Пройдя немного в сторону, женщины встревожились: они нагибались, усиленно втягивали воздух широкими ноздрями, вопросительно поглядывали на Мука и друг на друга.

Что случилось?

В траве, густой, местами примятой чьими-то ногами, переливались волны запахов, но… чужих! Незнакомых! След орды, так радовавший их, исчез! Правда, исчез и отвратительный запах рыжеволосых. Женщины понимали: следы орды и следы рыжеволосых остались на тропинке, идущей к холмам, заселённым странными существами. Почему? Это было выше их понимания.

Мук тоже обеспокоился. Он то останавливался, пригибался к земле, то выпрямлялся во весь свой маленький рост, старательно ловил вести, какие нёс сонный разморённый жарой ветерок. Наконец он решился: след исчез, это плохо, но зато теперь они возвращаются к реке! К реке, вдоль которой столько дней шёл путь его орды. И, больше не колеблясь, Мук снова стал впереди своего смущённого отряда. Женщины поняли: вождь ведёт их с прежней уверенностью и, обрадованные, смело заспешили за ним.

Время шло. Ноги, привыкшие к мягкой лесной почве, горели от резавшей их жёсткой травы, но женщины не думали об этом: солнце клонилось к закату, жар спадал, и в воздухе словно пронеслось чьё-то влажное дыхание — река была уже близко. Она манила не только влагой, которую так жаждали пересохшие потрескавшиеся губы: там, впереди, зоркие глаза уже различали группы деревьев, росших на берегу. Это был ночлег в ветвях, безопасный от врагов, которые скоро выйдут на ночную охоту.

Рам, уставший не меньше женщин, постепенно отставал от Мука. Он старался держаться около Маа, терпеливо несшей старую Таку. Но усталость и тяжёлая ноша замедляли её движения, и они незаметно оказались в хвосте отряда. Шаги Маа становились всё тяжелее, она дышала с трудом, но вдруг вздрогнула, оглянулась и ускорила шаг. Така испуганно пробормотала что-то и тоже показала рукой назад. Рам, ещё не понимая, в чём дело, бросился за ними. Услышав возглас Таки, Мук остановился и обернулся. Ему сразу всё стало понятно: вдали, где у края степи уже густели вечерние тени, слышался тихий звук, точно шорох от движения чьих-то быстрых лёгких ног.

С тихим тревожным возгласом Мук поднял руку, показывая вперёд. Там, на ярком закатном небе, ясно виднелись раскидистые кроны деревьев — спасение от приближающихся врагов. Женщинам не требовалось объяснений, забыв раны и усталость, они устремились вперёд, сколько было сил. В руках крепко сжимали рубила и дубинки рыжеволосых: они убегали, но если бегство не поможет — дорого продадут свою жизнь.

Мук, как вожак и защитник, мужественно пропустил бегущих мимо себя. Неумолимый шорох лёгких ног слышался всё ближе, уже различалось чьё-то тяжёлое разгорячённое бегом дыхание.

Повелительный крик Мука остановил женщин. Сильных мужчин, всегда окружавших их в минуты опасности, теперь не было, но они и сами знали, что надо делать: быстро образовался плотный круг, спинами внутрь, грудью вперёд. Оскаленные зубы, наморщенные лбы, сильные вооружённые руки, лица, обращённые к невидимому врагу. Потеряв надежду спастись на деревьях, они готовились к последней отчаянной битве.

Маа быстрым движением бросила Таку в середину круга, впихнула туда же упиравшегося Рама, а сама повернулась и стала в ряд женщин-бойцов, ожидая врага. Деревья, чёрные на красном зареве заката, были так близко, но времени добежать до них уже не было.

Мук удачно выбрал место для остановки — каменистую, почти бесплодную площадку. Враги, невидимые в густой высокой траве, здесь должны были обнаружить себя. И они показались. Острые рыжие морды то здесь, то там высовывались среди стеблей травы и также молниеносно исчезали. Теперь площадка была окружена уже со всех сторон, путь к реке отрезан. Женщины и Мук понимали: собаки ждут темноты и тогда…

Однако сильным своей многочисленностью зверям не терпелось сократить ожидание: они высовывались из травы нахальнее, прятались медленнее. Молчание нарушалось всё чаще нетерпеливым сдержанным визгом, озлобленной грызнёй.

Оправившись от первого испуга, Рам сердито оттолкнул руку, которой Така обняла его, и вытащил из сетки драгоценное зеленое рубило. Ещё недавно он не подумал бы сделать это. Но поход рядом с Муком не прошёл бесследно: он теперь хотел биться не только за себя, он чувствовал потребность защитить и женщин.

Круг собак медленно, но неуклонно сжимался: уже отовсюду из травы торчали и не собирались прятаться разъярённые морды с блестящими белыми клыками. От красных висящих языков, казалось, шёл пар, когда визг и рычанье умолкали, слышалось тяжёлое разгорячённое Дыхание.

Наконец, один крупный черномордый пёс не выдержал: со страшным рычаньем он молнией вылетел из травы и кинулся на одну из женщин. Нападение было так стремительно, что женщина взмахнула рубилом, но ударить не успела. Оскаленная морда оказалась у самого её лица, сильным толчком в грудь разъярённый зверь сбил её с ног. Миг — и они оба свалились в середину кольца, открывая отверстие в обороне. Теперь в кольцо могли ворваться и другие звери. Но Маа быстро повернулась, раздался глухой удар, и её сильная тёмная рука подхватила мохнатое тело собаки; мелькнув в воздухе, оно упало в густую траву. Разноголосый вой и визг были ответом: собаки злобно кинулись в драку над трупом, каждая, забыв о людях, норовила урвать кусок побольше.