Адольф Мютцельбург - Невеста с миллионами Страница 21

— Я не слишком тороплюсь, — ответил президент, внимательно разглядывая старика, лицо которого не оставило равнодушным и его. Он предложил посетителю присесть, и, поскольку президент сам уже сидел, старик воспользовался приглашением и занял место напротив, скрестив руки на рукоятке своей палки. — Вы знаете этого человека? — спросил Джефферсон Дэвис, бросив взгляд на лежащую перед ним визитную карточку министра.

— Я неоднократно встречался с ним во время своего последнего пребывания в Европе. Он оказался настолько любезным, что вручил мне несколько своих визитных карточек на тот случай, если они мне понадобятся.

— А как ваше имя, сэр? — спросил Джефферсон Дэвис.

— Эдмон Дантес, — поклонился старик.

— Вы не американец? — поинтересовался Дэвис. — Наверное, путешественник, стремящийся поближе познакомиться с нашей страной?

— Вы правы, в некотором роде меня можно назвать путешественником — я переезжаю из одного места в другое во славу Божию. Я — миссионер, — ответил Дантес.

— О… это весьма достойное занятие! — воскликнул Дэвис. — Чем я могу быть вам полезен?

— Вы, наверное, слышали, мистер Дэвис, — (президент неодобрительно покосился на странного посетителя, ибо с момента своего избрания на этот пост успел уже привыкнуть к обращению «Ваше превосходительство»), — что на плантацию мистера Бюхтинга, плантацию «Либерти», напал отряд кавалерийского ополчения, хотя она не была занята войсками противника. Кажется, единственная цель этой акции состояла в том, чтобы доставить сюда, в Ричмонд, свободных людей — цветных, работавших там. Знало ли об этом правительство и каковы его намерения в отношении пленных?

— Вы пришли защищать этих людей? — быстро спросил Джефферсон Дэвис.

— Да, — откровенно признался старик.

— В таком случае я попрошу вас явиться в другой день, — с раздражением сказал Дэвис, поднимаясь с места, — сегодня у меня слишком мало времени!

— Надеюсь, мне не придется сообщать своему другу, министру, что правительство Конфедерации совершает насилие, даже не пытаясь его оправдать! — спокойно ответил старик, продолжая сидеть.

— Ну знаете, сэр!.. — запальчиво воскликнул Дэвис. Впрочем, он был достаточно светским человеком и сдержал обуревавшие его чувства, спросив: — Ну, так чего же вы хотите?

— Все цветные, о которых идет речь, свободные люди, — начал Дантес. — Они — граждане Союза, и будь они даже сторонниками Севера, что невозможно доказать, с ними следовало бы обращаться лишь как с военнопленными, при условии что они взяты в плен с оружием в руках. Вопреки этому с ними обошлись не как с пленными, а как с животными. Приблизительно двадцать человек из них погибли по пути от плантации «Либерти» до Ричмонда из-за бесчеловечного обращения. Правительство одобряет такую практику?

Не глядя на Дантеса, президент некоторое время молчал, вертя в руках перочинный нож. Чувствовалось, что у него беспокойная, раздражительная натура. Он уже излишне долго слушал старого джентльмена и, возможно, не дал бы ему выговориться, если бы не твердый, уверенный, хотя и не слишком громкий голос старика, оказывавший на него какое-то необъяснимое влияние. Наконец он с улыбкой поднял глаза на Дантеса:

— Признайтесь, сэр, вы — аболиционист?

— Я просто противник всякой несправедливости, — ответил Дантес. — Я только спрашиваю, намерены вы прощать или даже оправдывать столь явное попрание прав личности?

— Я мог бы привести вам целый ряд чрезвычайно веских доводов, — парировал Дэвис, и на его тонких губах заиграла улыбка. — Но поскольку вы аболиционист и к тому же миссионер, привыкший мыслить, вероятно, скорее категориями из области веры и эмоций, чем из области практической жизни, эти аргументы не найдут у вас должного признания. Поэтому я ограничусь упоминанием единственной, чисто житейской, но решающей причины. Правительство не отдавало распоряжения об аресте свободных цветных на плантации «Либерти», однако одобрило план, предложенный одним из наших офицеров. Он исходит из того, что такое скопление свободных цветных было бы слишком серьезным успехом мистера Бюхтинга в осуществлении его затеи — взбунтовать наших рабов. Тогда мы дали согласие, чтобы этих людей доставили сюда. Если при этом действительно была проявлена жестокость, мне остается только сожалеть.

— Эти цветные в самом деле будут здесь проданы, несмотря на то что они свободные люди? — спросил Дантес.

— Должен сознаться, что лично я предпочел бы просто обезвредить этих негров, то есть держать их в заключении, — пожал плечами Дэвис. — Но мне приходится жертвовать своими личными пристрастиями в угоду взглядам моих друзей и наказать немногих в назидание многим, чтобы внушить народу мысль, что негр вообще никогда не может быть свободным. Поэтому мы продадим этих людей, но деньги незамедлительно выплатим мистеру Бюхтингу, если он того пожелает.

— Это решение окончательное? — спросил старик.

— Оно было принято сегодня, и отменить его едва ли удастся, — ответил Джефферсон Дэвис.

— Нельзя ли по крайней мере отложить его выполнение? — допытывался Дантес. — Я мог бы известить мистера Бюхтинга: возможно, он поручит мне выкупить несчастных.

— Как раз этого нам бы меньше всего хотелось, — возразил Дэвис со своей прежней улыбкой. — Итак, сэр, я дал вам, надеюсь, достаточно сведений. Весьма сожалею…

— Еще один вопрос! — сказал Дантес, поднимаясь. — Вы лично сторонник рабства? Иначе говоря, если удастся добиться примирения Севера с Югом, вы будете по-прежнему настаивать на том, чтобы сохранить рабство навечно?

— Наш человеческий опыт показывает, что в этом мире ничто не вечно, мой друг, — коротко ответил Дэвис. — Однако, на мой взгляд, рабство чернокожих должно продолжаться до тех пор, пока это угодно Богу…

— Богу! — прервал его старик, и в его голосе впервые послышалось волнение. — Какое отношение имеет рабство к Богу?

— Самое прямое, — ответил президент, — ибо я считаю установление о том, что некая низшая раса призвана служить другой, высшей расе для достижения больших целей, Божественным установлением. Негр рожден быть рабом белого человека. Это наше мнение, наше кредо. Либо мы погибнем, либо победим, и тогда рабство сохранится в прежнем виде. Прощайте, сэр!

— В таком случае вы погибнете, сэр! — твердо сказал Дантес.

— Вы полагаете? — невозмутимо спросил Джефферсон Дэвис. — Что ж, увидим! Кстати, будьте осторожнее здесь, на Юге, сэр! Люди взбудоражены и могут не стерпеть, если кто-то вмешивается в их дела.