Генрих Майер - Дочь оружейника Страница 21

Прошло два года. Этого очень мало для человеческой жизни, но в это время король Людовик начал подозревать графа в измене в сообществе с герцогом Бретанским. Говорят, что король не верит никому, но в этом случае он поверил клевете и не требовал даже доказательств. Он приказал начальнику Черной Шайки овладеть замком, и начальник поспешил повиноваться. Замок был взят, разграблен и разрушен и граф перевезен в тюрьму, в Пуатье. Сын его осмелился упрекнуть меня в несчастьях отца… он был не так хладнокровен как вы, мессир, и через час графиня плакала над телом последнего в роду, лишенного графского погребения. Она не могла перенести удара и умерла в припадке безумия.

Оставалась дочь. Красавица вспомнила, что я любил ее, и пришла в мой лагерь, просить об отце. Она знала, что король исполнит мою просьбу, и предложила сама свою благородную руку бандиту. Но было уже поздно. Бандит не хотел быть ее мужем, и она согласилась сделаться его любовницей… чтобы только спасти отца.

Несмотря на все усилия казаться покойным, Шафлер вздрогнул. Перолио продолжал:

– К несчастью жертва красавицы была напрасна, потому что я опоздал явиться к королю с просьбой. Граф был уже осужден и мне поручено было исполнить казнь. Я не смел ослушаться и пошел прямо в тюрьму. Старик посмотрел на меня гордо, но когда я рассказал ему о всех несчастьях, постигших его семейство, он задрожал, как вы задрожали, мессир, и преклонил свою голову. Гордость оставила его на эшафоте, когда разбивали его древний герб и тогда же я показал ему мое новое знамя, с мечом и девизом: «Я держу его высоко!» Ризо, еще вина. У меня засохло горло от рассказа! Ну, теперь скажите, мессир Шафлер, как вы находите мой герб? Он доказывает, что я умею мстить. Старый граф испытал это на себе.

Шафлер помолчал немного, чтобы скрыть ужасное впечатление, произведенное рассказом, и сказал, смотря в глаза разбойника:

– Вы хорошо сделали, что выбрали черный цвет для вашего знамени.

– Отчего же это, мессир?

– Оттого, что на нем не заметно пятен.

– Прекрасно! – вскричал Перолио смеясь.

– Впрочем, я нахожу, что в вашем гербе есть недостаток.

– Какой же?

– Этот меч должна держать красная рука убийцы, рука с таким страшным, неизгладимым пятном, что ее надобно закрывать от всех. Не после ли этого благородного поступка вас прозвали Перолио – Кровавая Рука?

Эти слова произвели страшное действие на бандита. Он вскочил, как ужаленный змеей, и злоба исказила до того черты его лица, что он сделался безобразным.

– Дьявол, – закричал он в исступлении и выхватил меч из рук оруженосца; но в ту же минуту уронил его на землю и, бросив на Шафлера взгляд ненависти, проговорил несколько спокойнее:

– Нет, не хочу убивать тебя сегодня. Начальник бандитов дал слово, что выпустит тебя живым – и сдержит его… Да и что за месть проколоть тебе горло, как собаке и видеть, как ты умрешь в две секунды. Нет, это было бы глупо. Я умею мстить лучше. Я увезу твою красавицу, обесчещу ее и выгоню из лагеря, а потом, мессир, вы почувствуете на себе всю тяжесть этой Красной Руки. Между тем, я хочу, чтобы и на тебе было клеймо, которое нельзя ничем смыть. Ты оскорбил начальника Черной Шайки, и будешь наказан… Воины! – закричал он на весь лагерь. – Возьмите этого рыцаря, снимите с него одежду и латы, привяжите к дереву и бейте ремнями до тех пор, пока тело его не будет так же красно, как моя рука! Сто флоринов за работу.

– Ура! – заревела толпа разбойников.

Шафлер не верил своим ушам… Он не мог собраться с духом, как бандиты окружили его сплошной стеной и готовились кинуться на него. Тогда граф бросил уздечку на шею коню, схватил меч обеими руками и размахивая им на обе стороны, смело бросился вперед, крича:

– Прочь с дороги, разбойники!

Однако несмотря на храбрость и силу рыцаря, он не мог бы сладить с толпой солдат и не избегнул бы унизительного наказания, если бы небо не послало ему неожиданную помощь. Мессир ван Нивельд, возвратясь в свой лагерь, узнал о посещении Шафлера, о том, что он отправился к Перолио и, предчувствуя недоброе, поспешил вслед за молодым графом.

Он подъехал в ту минуту, как Шафлер защищался от сотни бандитов, которые остановились, ожидая новых приказаний.

– Что это значит? – проговорил, подъезжая ван Нивельд. – Вся Черная Шайка нападает на одного человека и начальник ее смотрит на этот постыдный бой?

Перолио силился улыбнуться и скрыть неудовольствие при виде нового гостя.

– Не беспокойтесь, ван Нивельд, – сказал он. – Рыцарь будет жить, только я хочу наказать его.

– За что?

– Пожалуй, я вам объясню, в чем дело, хотя не признаю за вами права меня допрашивать. Этот человек оскорбил меня и я проучу его немного.

– Этот разбойник, – закричал Шафлер в негодовании, – отказался от честного боя и приказал своим бандитам высечь меня.

– г Это невозможно, Перолио, вы не могли отдать такого приказания, – говорил ван Нивельд.

– Отчего же нет? Кто может мне помешать делать, что я хочу?

– Надеюсь, что я помешаю.

– Вы тоже грозите мне?

– Нет, но я вам советую, как друг. Отпустите тотчас ван Шафлера; вы не должны удерживать его, не смейте поступать жестоко с прежним вашим товарищем.

– С теперешним неприятелем.

– Тем более надобно его уважать, особенно когда он один и доверился вашей чести. Он ваш гость, Перолио, так же как я. Мы с вами, хотя по разным причинам, перешли на сторону бурграфа монфортского, но неужели вы думаете, что новый наш начальник одобрит ваше поведение? Нет, не только он, но и все здешние дворяне, удочки и трески, придут к вам требовать удовлетворения за обиду, нанесенную самому благородному из рыцарей.

– Пусть придут, я не боюсь никого.

– Но вы не сладите с ними… вы погибнете. Откажитесь от мести и отпустите ван Шафлера. Скоро, может быть завтра, вы встретитесь с ним в сражении и можете отомстить честно.

– Вы так убедительно просите за вашего соотечественника, мессир, что я не могу отказать вам. Я согласен отложить мою месть до более удобного случая, но требую, чтобы он заплатил моим воинам сто золотых флоринов, обещанных мной.

– Ван Шафлер не богат… я заплачу за него, – сказал Ван Нивельд.

– Хорошо… но граф должен сойти с лошади и на коленях благодарить меня за милость.

– Это безумное требование, Перолио.

– Может быть; только это единственное условие, если Шафлер хочет быть освобожден. Я клянусь в этом.

В эту минуту к ван Нивельду подскакал лейтенант ван Йост и сказал что-то тихо, после чего первый сошел с лошади и стал на одно колено перед начальником Черной Шайки.

– Что вы делаете, ван Нивельд? – вскричал Перолио.

– Я преклоняюсь перед вами, вместо Шафлера. Я такой же дворянин как он. Ношу золотые шпоры и за него благодарю вас за милость.