Наследник из Калькутты - Роберт Александрович Штильмарк Страница 21

class="p1">В ту же ночь из Бультона в Шербур отошел пакетбот.[32] На борту в числе немногих пассажиров находился бедно одетый испанец. Завернувшись в плащ, он сидел среди ящиков и мешков, сваленных на корме суденышка, и, казалось, один не страдал от морской болезни, жестоко мучившей остальных путешественников. Руки его в черных перчатках опирались на палку. Свой дорожный мешок он положил себе под ноги.

На груди у пассажира под плащом и грубой курткой висел маленький кожаный мешочек. Время от времени он бережно ощупывал его рукой. Измученные болезнью соседи не обращали на него никакого внимания.

На рассвете, когда ветер стал свежее и пакетбот то и дело зарывался носом в пенистые воды, навстречу, шумя парусами, прошел большой торговый бриг. Испанец вгляделся в красивые очертания брига и с трудом разобрал на носу надпись, выведенную крупными белыми буквами: «Орион. Порт Бультон».

В Шербуре, не теряя времени, испанец пересел на французское судно, отправлявшееся в греко-турецкий порт Пирей.

Глава третья

Островитяне

1

Заря ясного летнего дня сообщает любому ландшафту несколько идиллический оттенок. Смягчает она и суровость пейзажа английского севера, где небо редко очищается от туч, а холмы и долины — от скучной пелены дождя и тумана. Известно, что в окрестностях Бультона, где расположено поместье Ченсфильд, легко схватить ревматизм и трудно отделаться от сплина.[33]

Но в конце июля, уже в преддверии сереньких осенних дождей, здесь бывают удивительные дни — ясные и светлые, превращающие Ченсфильд в прелестнейший уголок.

В такой погожий июльский денек, почти на рассвете, когда пушистые облака уплывающего ввысь тумана были еще розовыми, леди Эмили Райленд шла по берегу длинного узкого озера, окруженного парковой зеленью. На светло-сером платье и голубоватой шали оседали росинки; свежий солоноватый ветерок с океана играл концами шали, а в глазах молодой женщины отражались солнечные блики, игравшие на воде.

Проворные белки, цокая и щелкая, перескакивали с дерева на дерево; дятел усердно стучал где‑то вверху. Совсем близко от леди Райленд на дорожку выскочила лань. Не испугавшись владелицы поместья, животное осторожно спустилось к берегу и наклонилось к самой воде. Леди Эмили остановилась, чтобы не спугнуть зверя.

Внезапно лань вздрогнула, метнулась в сторону и в два прыжка исчезла в кустах парка. Кто‑то быстро бежал по дорожке на другом берегу озера. Леди Эмили узнала Антони, молодого грума сэра Фредрика. Досадуя на нарушенный покой, молодая женщина направилась к дальней беседке в самом запущенном и глухом углу парка. Здесь она углубилась в чтение рукописи, полученной ею два дня назад у мистера Уильяма Томпсона.

Все ставни старинного дома Райлендов были еще наглухо заперты, когда Антони, потревожив свою госпожу на ее ранней прогулке, прибежал наконец к заднему крыльцу дома.

Юноша постучал в одно из нижних окон. Камердинер впустил его. Поднявшись во второй этаж, Антони оказался перед дверью верхнего кабинета. Сначала он постучал робко, потом погромче. Наконец дверь отворилась. Сэр Фредрик, в халате и без парика, впустил юношу и положил ему руку на плечо, не давая пройти в глубь кабинета.

— Сэр, — торопливо сообщил Антони, запыхавшийся от быстрого бега, — паруса «Ориона» показались на горизонте. Часа через два судно войдет в порт. Я разглядел его в вашу подзорную трубу, милорд! Третьего дня, когда вы поднимались со мною на скалу в бухте Старого Короля, был шторм, а нынче безоблачный день и даль видна чуть ли не до самой Ирландии!

— Тише, Антони! А не ошибся ли ты?

— Я узнаю «Орион» среди тысячи других кораблей, милорд! Ведь на нем мы прибыли сюда из Италии…

— Хорошо, мальчик! Вот тебе гинея за усердие… Теперь ступай отдыхать. Или у тебя есть еще новости?

— Сэр! Моя сестра… Я хочу сказать, сэр, что Доротея вскоре перестанет быть няней Чарли, и тогда…

— Ступай, Антони, и никогда не тревожься за судьбу своей сестры, — прервал юношу хозяин дома.

Выпроводив его, мистер Райленд прошел в комнату, смежную с кабинетом. Это была его личная спальня, расположенная по соседству с комнатами его супруги, но отделенная от них стеной с наглухо забитой дверью.

В своей опочивальне владелец поместья подошел к молодой черноглазой женщине, державшей на руках спящего кудрявого ребенка. Женщина сидела у постели сэра Райленда. Голос Антони испугал ее, и она в смущении прижалась к изголовью.

Владелец поместья успокоил ее тихими, ласковыми словами. Осторожно, чтобы не потревожить ребенка, он поцеловал ее в розовые губы, с нежностью коснулся сжатого кулачка мальчика и вернулся в кабинет, плотно прикрыв за собой дверь. Затем он позвонил камердинеру, совершил с его помощью утренний туалет, надел синий камзол, похожий на офицерский морской мундир, и, взглянув на себя в зеркало, остался доволен своей внешностью.

Надушенный, в тщательно завитом и напудренном парике и маленькой треугольной шляпе, он вышел в коридор и в дальнем конце его постучал в дверь покоя своей жены. В приоткрывшуюся дверь выглянула Камилла, горничная леди Эмили.

Услыхав, что леди вышла на прогулку, владелец поместья, казалось, несколько встревожился. Пройдя через парк и миновав горбатый мостик, перекинутый над самой узкой частью озера, он поспешил к излюбленной беседке своей жены. С большой осторожностью он подошел к кустам, окружавшим маленькое сооружение, похожее на индийское бунгало.[34] Увидев в окне беседки склоненную голову жены, виконт тихонько отступил назад, в чащу, быстро вышел из парка, и через несколько минут маленький гиг, запряженный гнедой кобылой, вынес его из ворот усадьбы на дорогу, ведущую к городу и порту.

Усадьба вновь словно замерла. Но вот задымили трубы кухонных очагов, слуги вынесли из гостиной большой ковер и принялись палками выбивать из него пыль. Дворня просыпалась. В доме одна за другой открывались ставни. Вышла в сад черноглазая Доротея с маленьким Чарли на руках и присела с ним на краю солнечной лужайки.

Помощник садовника, высокий негр с обезображенным оспой лицом, обошел оранжерею и, присев у задней стены, примыкавшей к усадебной изгороди, закурил большую черную трубку.

С наслаждением затянувшись, он внимательно огляделся и заметил, что прямо через луг к усадьбе пробирается человек в одежде матроса. Негр перебрался через изгородь и поманил матроса к себе. Они обменялись несколькими фразами. Матрос сжал в кулаке монету, перешедшую из черной руки в белую, и, весело посвистывая, пустился в обратный путь.

— Что вам нужно, Сэм? — спросила негра госпожа Райленд, когда помощник садовника с осторожностью приблизился к окну ее беседки. — Не Роджерс ли, наш вчерашний знакомый, появился снова в Ченсфильде?

— Нет, приходил