Генри Хаггард - Люди тумана Страница 22

Хуанна окончила свой туалет с помощью Соа, воспользовавшейся этим временем, чтобы рассказать своей госпоже историю встречи с Леонардом Атремом. Но нарочно или по забывчивости она ни словом не обмолвилась о состоявшемся соглашении.

Окончив одеваться, молодая девушка вышла прогуляться, направившись по узенькой тропинке через тростниковую заросль. Едва она успела сделать несколько шагов, как столкнулась лицом к лицу с Леонардом.

— Доброго утра! — сказала Хуанна. — Надеюсь, что вы хорошо спали и нет никаких недобрых новостей?

— Я провел восемь часов в состоянии совершенного оцепенения, — ответил он смеясь, — а новостей нет никаких, исключая то, что я освободил рабов. Думаю, что наши друзья, работорговцы, достаточно уже наслаждались нашим обществом и едва ли последуют за нами!

Побледнев, она сказала:

— Вероятно. По крайней мере, я достаточно перенесла от них. Я должна поблагодарить вас за ту громадную услугу, какую вы оказали мне.

При этом ее взгляд упал на золотое кольцо, блестевшее на ее пальце.

— Это кольцо принадлежит вам, — прибавила она, — и я должна вернуть его вам!

— Мисс Родд, — сказал медленно Леонард, — мы пережили вместе с вами очень странное приключение. Не сохраните ли вы это кольцо на память?

Первым ее побуждением было отказаться. Пока она будет носить это кольцо, мысль об ужасной сцене ее продажи и еще более ненавистном браке будет постоянно с ней. Однако, когда слова отказа уже были готовы слететь с ее уст, какое-то неизвестное чувство удержало ее.

— Вы очень любезны, — сказала она, — но это ваше фамильное кольцо. Вы не можете отдавать его случайным знакомым.

— Да, это мое фамильное кольцо, но если вы взглянете на герб и девиз, то увидите, что они имеют общее значение. Поэтому я могу дать его даже случайному знакомому, если вы не разрешите мне более задушевного определения. Читайте: «За честь и любовь», — сказал Леонард.

Хуанна при слове «любовь» покраснела, сама не зная почему.

— Хорошо, я буду носить это кольцо, если вы желаете, мистер Атрем, в память о наших приключениях, — смущенно проговорила она, — но в этих приключениях есть одна подробность, — прибавила она другим тоном, — я имею в виду отвратительный и негодный фарс, в котором мы принуждены были принимать участие. Большинство свидетелей этой позорной сцены умерли и не могут говорить об этом. Но вы должны заставить вашего слугу-карлика молчать, я сделаю то же по отношению к патеру Франциско. Пусть это будет забыто нами обоими!

— Конечно, мисс Родд, — сказал Леонард, — если только такая странная вещь может быть забыта. А теперь не угодно ли вам пожаловать к завтраку?

Она наклонила голову и прошла мимо него с красными лилиями в руке.

— Странно! Какую власть она может иметь над Франциско, — пробормотал Леонард, — и как она может заставить его молчать? Что касается меня, то я с удовольствием обошелся бы без его общества. Странная девушка.

Вернувшись на место стоянки, Леонард увидел священника, дружески беседующего с Хуанной.

— Кстати, — внезапно обратился он к патеру, — как вы знаете, я отправил всех рабов по домам, так как взять с собой их было невозможно. Каковы ваши планы? Вы относились к нам до сих пор хорошо, но я не могу забыть, что застал вас в дурной компании. Быть может, вы желаете возвратиться к ней, в таком случае ваш путь на восток. — И Леонард указал рукой по направлению к гнезду.

— Я не удивляюсь, сеньор, что вы не доверяете мне, — сказал Франциско, причем его бледное лицо вспыхнуло румянцем, — так как внешние обстоятельства говорят против меня. Но уверяю вас, что хотя я и угодил в компанию Антонио Перейры по собственному желанию, но не с дурной целью. У меня был брат, который, совершив преступление, бежал из Португалии и вступил в шайку Перейры. С большим трудом я нашел его здесь и был весьма охотно принят в гнезде, так как я могу и ухаживать за больными, и напутствовать умирающих, ведь злодеи, сеньор, в конце концов, — тоже люди. Я убедил моего брата вернуться со мной, и мы составили план бегства, но Перейра узнал об этом и повесил брата. Они не тронули меня, но стали возить с собой пленником в свои экспедиции. Вот и вся история. Теперь, с вашего позволения, я бы хотел следовать с вами, так как у меня нет денег и я не могу идти один по этой пустыне, хоть и боюсь, что по своему слабосилию могу оказать вам мало помощи, а в моих услугах вы едва ли будете нуждаться.

— Очень хорошо, — ответил холодно Леонард, — но поймите, что нам предстоит много опасностей и предательство может погубить нас. Поэтому предупреждаю вас, что в случае, если я открою что-либо подобное, мой суд будет короток!

— Не думаю, чтобы вам нужно было предупреждать патера Франциско, мистер Атрем, — проговорила с негодованием Хуанна. — Я обязана ему многим, если бы не его советы, меня бы не было в живых теперь. Я ему глубоко благодарна!

— Если вы ручаетесь за него, мисс Родд, то, конечно, этого достаточно. Вы имеете передо мной преимущество более тесного знакомства с ним! — отвечал медленно Леонард, мысленно сопоставляя разницу в оценке услуг патера и своих собственных.

Окончив завтрак, наши путешественники стали подниматься вверх по реке в лодках работорговцев. В каждую лодку были посажены лучшие гребцы из поселенцев. Считая с женщинами и детьми, всех было шестьдесят человек.

Вечером они миновали остров, где оставили без лодок компанию работорговцев, но на острове не заметно было ни малейших признаков жизни.

Через час они расположились для отдыха на берегу реки. Сидя около костра, Хуанна рассказала Леонарду о всех пережитых ею ужасах во время путешествия с караваном работорговцев. Она вспомнила, как, вырывая из книги листы, она укрепляла их в тростнике с целью облегчить ее отцу розыски.

— Все пережитое было кошмаром, — говорила она, — а что касается отвратительного фарса с браком, то я не могу спокойно вспоминать о нем.

Франциско, молча сидевший до сих пор, заговорил:

— Вы говорите, сеньора, об этом отвратительном фарсе-браке, подразумевая, вероятно, церемонию, которую я совершил над вами и сеньором Атремом, будучи принужден к тому Перейрой. Мой долг сказать вам обоим, что, как ни необычен был этот брак, однако я не могу считать его фарсом. Я верю, что вы — законные муж и жена до тех пор, пока смерть не разлучит вас, если только, конечно, папа не расторгнет этот брак, так как только он один может сделать это!

При этих словах священника Хуанна вскочила со своего места с пылавшими гневом глазами.

— Невыносимо слышать такую ложь! — сказала она. — Если вы будете снова повторять ее в моем присутствии, отец Франциско, то я совсем не буду говорить с вами… Я отвергаю этот брак. Перед началом церемонии мистер Атрем шепнул мне, что надо проделать этот фарс, — и это был действительно фарс. Если бы я думала иначе, то предпочла бы принять яд. Если правда, что вы говорите, значит, я была обманута и вовлечена в ловушку.