Сергей Самаров - Прыжок через пропасть Страница 23

— Ха… — коротко засмеялся эделинг. — Ты верно мыслишь. Это еще одно доказательство непричастности Карла. И уж тем более графа Оливье. Я всегда относился к нему с уважением, и мне прискорбно было бы услышать, что Оливье способен на подлость. Ты молодец, Лют… Не будь у тебя другого господина, я с удовольствием пригласил бы тебя на службу к себе. Если случай заставит тебя искать службу, не забывай нашего знакомства. Я буду твоим покровителем.

И Аббио, не дожидаясь ответа Люта на полуприглашение, вошел в палатку. Лют последовал за ним.

В палатке лежали на подстилках два раненых сакса. Рядом с ними, присев на корточки, накладывал на ранения широкие листы подорожника Далимил.

— Ты что здесь делаешь, Лют? — удивился, обернувшись, плеточник.

— Этот человек спас меня от виселицы. А ты кто такой, чтобы спрашивать в моей палатке? — грозно спросил Аббио, не рассмотрев в полумраке лица незнакомца.

— А я нашел на дороге твоих людей, и доставил в лагерь. И теперь пытаюсь оказать им помощь. Раны пустяковые, скоро заживут…

— Прости нас, мой господин, — сказал один из раненых, пытаясь приподняться на локте. — Мы не ожидали нападения от франков, и потому оказались неподготовленными и не смогли защитить тебя.

— А от людей Сигурда вы ожидаете нападения? — сердито ответил Аббио вопросом на вопрос.

Далимил встал, понимая, что Лют принес новости.

ГЛАВА ВОСЬМАЯ

— Никогда не думал, что на свете так много народа живет… — с широко разинутым ртом глазел по сторонам Барабаш.

— А ты в сражении ни разу разве не был? — поинтересовался Ставр.

— Так то вой — воев всегда должно быть много, а тут всякие… Никогда не думал…

Волхв добродушно усмехнулся.

— Ты бы лучше котомку с плеч снял и взял в руки. Не каравай хлеба несешь… А люди всякие бывают. Лихих отовсюду тоже набралось — не приведи Свентовит!

Ставр и Барабаш разминулись с Лютом в городских воротах, где толпа не давала людям пройти нормально ни в одну, ни в другую сторону, и приходилось протискиваться, работая локтями. Едва волхв со стрельцом буквально проломились в город и углубились в улицу, разведчик выехал с другой стороны. Ему, всаднику, выбраться через ворота было еще тяжелее, и потому Лют продвигался медленно. Вздумай

Ставр по природному любопытству или по какой-то еще причине обернуться, с высоты своего роста он обязательно заметил бы юного разведчика. А была бы возможность у Люта глазеть по сторонам, а не искать щель в толпе, чтобы протиснуться вперед, он тоже увидел бы возвышающуюся над другими людьми голову. Тогда бы Аббио ждала позорная для эделинга смерть в петле, а весь толпящийся в Хаммабурге народ — страшная резня. Только случай повлиял на дальнейшие события и не дал совершиться большому злу.

Так, не получив известий о драматических событиях дома, Ставр с Барабашем двинулись по узким и кривым городским улицам в сторону пристаней и складов. Там, на берегу Лабы, людей было меньше, а простора, естественно, больше. Здесь Ставр, совсем не как в городских воротах, уже беспрестанно вертел головой.

— Ты, никак, кого-то ищешь? — поинтересовался стрелец.

— Праздником любуюсь, — ответил волхв спокойно.

— Однако, может, лучше в город вернемся, в кабачке посидим, — похлопал Барабаш себя по котомке, которую нес уже не за плечами, как волхв свою, а в руке, как Ставр и посоветовал. Посоветовал правильно, рассудил Барабаш, — рискованно прятать за плечи мешок, в котором столько честно заработанного золота от королевской щедрости. На затылке-то глаз нет, не увидишь, как кто-нибудь в толпе котомку распорет и рог облюбует. Но сразу же после первого импульсивного движения, означавшего, очевидно, желание стрельца пригласить волхва за стол и отпраздновать победу, раздался вздох настолько тяжелый, что его могли услышать на противоположном берегу в славянском поселении. Естественно, «я угощаю!» вслед за вздохом не прозвучало. Очевидно, с потоком воздуха в горле застряло…

Наконец Ставр заметил нужного человека, и, оставив Барабаша в стороне, поспешил к нему. Этот человек оказался толстым евреем-купцом, коих на праздник понаехало тоже множество.

— Что расскажешь?

— Они купили пять комплектов франкской одежды и оружие королевской пехоты, — прошептал еврей, поднимаясь на цыпочки, тщетно стараясь приблизиться к уху волхва, чтобы не быть услышанным со стороны.

— Для себя?

— Да. Примеряли, к плечам прикладывали.

— Сразу переоделись?

— Нет, уехали с узлами из города.

— Куда потом пошли?

— Мне неизвестно. Я потерял их в толпе.

— Ищи. Около королевской ставки ищи.

Еврей солидно кивнул, принял из ладони волхва в свою монетку и степенно пошел в сторону города. А Ставр задумался.

— Что ты у него спрашивал? — любопытство Барабаша никогда не имело границ.

— Интересовался, почем нынче фряжское сукно.

— А зачем тебе сукно?

— Лавку думаю открыть. Были бы у меня твои деньги, я бы давно уже открыл. Надоело по лесам шастать… Сидел бы себе за прилавком в спокойствии и неге, животик бы, приличествующий купцу, отрастил…

Барабаш вздохнул опять, и прижал к себе котомку сильнее, словно Ставр покушался на ее содержимое. И чтобы отвлечь волхва от дурной мысли попросить денег взаймы у него, Барабаш заговорил мечтательным языком, вообще-то ему не свойственным.

— Меня торговля никогда не интересовала. Наше дело ратное! Но вот годы свое уже берут, уставать скоро начну, надо и место подыскать, где осесть на осень можно. Вот, как вернусь, куплю себе сразу хороший дом где-нигде в лесу. Женюсь, обзаведусь детишками и буду учить их стрелять… Только вот денег хватило бы. Боюсь, франкский Карл слегка жадноват. А то еще фальшивых монет подсунуть может. Франки народ такой, а короли — так уж особливо…

К пристани, поднявшись на веслах против течения, подошло купеческое плоскодонное судно. Ставр, собравшись было тоже отправиться в город, задержался, чтобы рассмотреть прибывших. Его любопытство всегда несколько отличалось от любопытства Барабаша, и потому волхв проявлял это свойство характера только в особых случаях — когда можно было что-то полезное узнать. Сейчас случай был именно таким.

— Как думаешь, откуда и зачем гости торговые пожаловали? — спросил он товарища.

Тот глянул на судно лишь мельком.

— Эсты[14], чудной народ, попьянствовать надумали.

— Откуда знаешь, что эсты?

— Весла длинные. Длиннее обычных. Такие только у эстов.

Умению товарища замечать мелочи и делать выводы, не раздумывая, потому что мыслительный процесс всегда казался Барабашу долгим и нудным делом, Ставр доверял не меньше, чем его умению стрелять из лука. И потому поверил сразу.