Юрий Черняков - На безымянной высоте Страница 23

— Извините, товарищ полковник, — сказал, он Егорову. И, нахмурясь, обратился к Самсонову: — Узнайте, Федор Дмитриевич, что там случилось… Чего там все вдруг раскричались.

Самсонов козырнул и быстро вышел.

2

Полковник Егоров продолжал свое выступление:

— …Могу констатировать: командование фронта по-прежнему считает участок вашего полка наиболее подходящим для нанесения главного удара. Считайте, это приказ, который не будет обсуждаться, когда мы его получим. Но пока приказа нет, можно обсудить. Я уверен, есть разные мнения на этот счет, и хотелось бы их услышать.

Офицеры переглянулись.

— Вот майор Иноземцев, наш гостеприимный хозяин, как всегда, не согласен с приказами вышестоящих, — хмыкнул полковник-артиллерист Анисимов, весь увешанный боевыми наградами. — Тем более сейчас. Не хочет, понимаешь, чтоб его беспокоили.

— Да, я в корне не согласен с решением командования! — резко сказал все еще хмурый Иноземцев. — Считаю его ошибочным. И не собираюсь это скрывать.

Все переглянулись, некоторые покачали головами: ну Иноземцев, во дает! Этот как всегда. Все ему не так.

— Разрешите изложить, товарищ полковник? — спросил Иноземцев.

Егоров, нахмурясь, кивнул и демонстративно взглянул на часы.

— Я в таких случаях всегда стараюсь думать за противника, — сказал Иноземцев. — И чем больше анализирую, тем сильнее моя уверенность: противник ждет нас именно здесь. На моем участке. И считает точно так же, как наше командование: здесь лучшее место для танкового удара. — Иноземцев показывал указкой на карте — где именно. — И он на нашем месте тоже здесь бы ударил! И ожидает сосредоточения ударного кулака именно здесь, на нашем направлении! Отсюда участившиеся поиски немецких разведгрупп и диверсантов в тылу нашего полка.

— А в тылу у соседей этих разведгрупп разве нет? — спросил Егоров.

— Тоже есть, но, по нашим данным, особенно интенсивно они ведутся у нас. — Иноземцев продолжал хмуриться, поглядывая в окно. — Я уже запрашивал соседей. Да, есть, но в гораздо меньшей степени. Да и этот знаменитый гитлеровский ас, снайпер Кремер, который стрелял в полковника Морозова, вел охоту именно у нас, на нашем участке.

— Вел? — спросил кто-то. — А что, его уже ликвидировали?

«Так это что, из-за этого аса ваши генералы не приехали сюда сами, а прислали своих заместителей?» — чуть не сказал Иноземцев, но воздержался, переглянувшись с Егоровым, который исподтишка погрозил ему пальцем.

— Да, мне только сегодня доложили, — вслух сказал Иноземцев. — Эта чемпионка, как ее… кажется, Позднеева, ее к нам только вчера прислали из корпуса, сегодня утром подстрелила его первым или вторым выстрелом. И мои разведчики сами видели, как немцы оттаскивали убитого с его позиции.

— Что-то не верится, — сощурился все тот же Анисимов. — Чтоб такого зверя, как о нем рассказывали, так сразу, с первого-второго выстрела…

— Мне тоже не верится, — . отрезал Иноземцев. — Но я верю тем, с кем вместе воюю больше трех лет.

Все насмешливо переглянулись. Большинство присутствующих, кто хорошо был знаком с Иноземцевым и Анисимовым, давно привыкли к их пикировкам, зная об их подоплеке, и не без интереса к ним прислушивались.

— Понимаю, Сергей Павлович, — вкрадчиво произнес Анисимов. — Это из-за капитана Кремера, лучшего снайпера Гитлера, сорвалось твое направление в Москву, в Академию Генштаба?

— Вот этого не надо, Вячеслав Иванович. Я себя сам в Москву не направлял, — ответил Иноземцев, который по-прежнему с беспокойством наблюдал за происходящим возле штаба. — И отказывался, когда меня направляли.

— Могу это подтвердить, — кивнул Егоров, нетерпеливо барабаня пальцами по столу. — Но давайте вернемся к нашему делу, товарищи офицеры!

— Мне приказали, я под козырек, хотя полк не хотелось бросать, — тем не менее продолжал Иноземцев. — Меня в последний момент развернули обратно, и я опять взял под козырек…

— Свидетельствую, что так все и было, — еще раз недовольно сказал полковник Егоров. — Майор Иноземцев — один из самых исполнительных офицеров, каких я знаю. Хотя у него всегда и на все свое особое мнение, которое он никогда не скрывает… У тебя, Вячеслав Иванович, есть какие-то суждения по тому, что сказал майор Иноземцев, а не насчет академии?

— Может, противник догадывается про наши планы, а может, и не догадывается, — недовольно ответил Анисимов. — Почему мы все время должны подстраиваться под него? Вместо того чтобы навязывать ему свою волю? Сейчас, слава богу, не сорок первый год. Где найдем нужным, там и ударим! Пусть немцы привыкают…

— А я считаю такую недооценку силы противника преступлением! — еще резче сказал Иноземцев. — Немцы по-прежнему очень сильны, и с их возможностями, с их тактической выучкой надо считаться, а не лезть напролом! Ты, Вячеслав Иванович, бьешь из тыла, с закрытых позиций, у тебя потерь почти не бывает, а вот мои солдаты полезут из окопов под пулеметы и мины!

— Скажи уж, ответственности боишься, — хмыкнул Анисимов.

— Я боюсь провала операции, товарищ полковник, — отпарировал Иноземцев.

— А какие у тебя есть подтверждения твоим опасениям? — спросил Егоров.

— Есть. Но пока только косвенные, — ответил Иноземцев, опять глянув в окно.

Он видел, как связистка Катя и лейтенант Малютин о чем-то беседовали. Со стороны за ними наблюдала чемпионка Оля Позднеева.

— Похоже, ты сейчас думаешь о другом, — сказал Егоров, тоже подойдя к окну. — Что ты там, интересно, все время высматриваешь?

Он какое-то время тоже наблюдал за происходящим, потом перевел взгляд на Иноземцева.

— Сейчас вернется майор Самсонов и все доложит… Так, может, Сергей Павлович, ты поделишься наконец с нами своими соображениями?

— Попробую…

Иноземцев снова подошел к карте:

— По данным нашей разведки, немцы выставили здесь и здесь, то есть на танкоопасных направлениях, штурмовые подразделения, и прежде всего власовцев, которым уже нечего терять… Сами знаете, это настоящие смертники. И еще. Полоса наступления здесь и здесь нашпигована противопехотными минами.

Присутствующие переглянулись.

— Сергей Павлович, ты не оговорился? Ты же сам себе противоречишь. — Егоров поднял свои кустистые, с сединой, брови.

— Ты хотел сказать — противотанковые? — переспросил Анисимов.

— Я хотел сказать, то, что все слышали! — упрямо продолжал Иноземцев. — А не что тебе хотелось услышать.

— Ну так расскажи нам еще раз про мой сталинградский конфуз, — насмешливо сказал Анисимов. — А то не все слышали. А многие подзабыли.