Мессенские войны - Воронкова Любовь Федоровна Страница 23

Кто-то из мессенцев напомнил о том, что на острове есть гора Этна. Опасная гора, которая вдруг начинает дышать огнем и заливать кипящей лавой окрестные поля…

— Да, — согласился Анаксилай, — это бывает. Но после того как подземный огонь оторвал Сицилию от Италии, все стало тише, теперь землю уже не так трясет. Но заметьте, что от злаков, которые растут на покрытых вулканическим пеплом лугах, у них сильно жиреют овцы. Овцы становятся такими тучными, что задыхаются от жира. И время от времени приходится пускать им кровь из ушей.

— А как же пашни? Не вредит ли им лава?

— Да, лава становится как камень. Приходится вырубать ее. Но в пепле Этны есть какое-то чудесное свойство — на нем буйно растут виноградники. На острове множество рек и ручьев. Есть даже горячие источники, дающие здоровье. Там большие леса. Множество рудников. А хлеба, меда, шафрана и скота еще больше, чем у нас в Италии!

Мессенцы задумались. То, что говорил Анаксилай, им очень нравилось. Они согласны переселиться в Сицилию. Но как взять Занклу?

— Мне надоело воевать с ними, — сказал Анаксилай, — помогите мне покорить их, и я отдам вам эту страну.

Горг и Мантикл после недолгого совета согласились помочь Анаксилаю. Что делать — надо было воевать, чтобы найти пристанище для своего народа.

Война была успешной. Анаксилай подступил к Занкле с моря. Мессенцы подошли к городу по суше. Общими силами они окружили город и разрушили городскую стену. Занклийцы бросились под защиту своих храмов и священных жертвенников, моля о пощаде.

Анаксилай, раздраженный их долгим сопротивлением, сказал мессенцам:

— Перебейте их всех! А их жен и детей возьмите в рабство.

Но Горг и Мантикл не согласились сделать это.

— Нет, — сказали они, — мы сами вынесли слишком много бедствий и поэтому не должны так безбожно поступать с другими.

Мессенцы подняли побежденных от жертвенников и алтарей. Они заключили с занклийцами союз и скрепили его взаимной клятвой.

Победители и побежденные стали жить вместе.

И только в одном мессенцы проявили свою волю: город Занклу они назвали Мессеной, в память своего родного города. В этой новой Мессене Мантикл построил храм Гераклу и поставил его статую.

Люди называли эту статую Геракл-Мантикл.

Так мессенцы нашли пристанище на чужом берегу. По совету Анаксилая они заняли побережье, оттеснив варваров в глубь острова. А варварами эллины называли всех, кто не родился в Элладе.

Но никогда, никогда мессенцы не забывали своей родины и никогда не оставляли надежды вернуться в свои родные мессенские города.

Аристомен остался в Аркадии. Он все еще старался мстить Спарте. Но мессенцев с ним было мало, и большого урона спартанцам они принести не могли. Да и силы у Аристомена были уже не те. Так много лишений, так много горя пришлось ему вынести, что ни славное его копье, ни знаменитый щит, охваченный крыльями орла, не могли вернуть ему прежних отчаянных дерзаний и побед.

Аристомен не жаловался. Но он был глубоко печален. Он понимал, что жизненный путь его идет к концу и что пора позаботиться о своей семье, которой он был опорой и защитой. Он выдал замуж двух своих дочерей. Выдал замуж и сестру, которая осталась вдовой после гибели Эвергетида. А сам, взяв с собой третью, младшую, дочь, отправился в Дельфы. Он не знал, как жить ему и что ему делать дальше, и по-старому обычаю решил посоветоваться с божеством.

Здесь, около дельфийского святилища, Аристомена встретил царь Дамагит, прибывший с острова Родоса. Дамагит тоже пришел в Дельфы за советом, пусть божество скажет: на ком ему жениться?

Пифия ему уже дала ответ: «На дочери лучшего из эллинов».

Увидев Аристомена, Дамагит обрадовался. Вот он, лучший из эллинов! Слава Аристомена была велика, все окрестные страны и острова знали, как беззаветно он сражался за свою Мессению. И его, хотя и побежденного, считали великим героем.

Дамагит узнал, что с Аристоменом здесь и его дочь. Еще не видя ее, он попросил Аристомена отдать дочь ему в жены. А когда увидел синеглазую дорянку с ее сверкающим взглядом и ливнем золотистых кудрей, то уже испугался, как бы Аристомен не отказал ему.

Аристомен не отказал: молодой царь понравился ему. Он выдал свою дочь за Дамагита и отправился с ними на Родос,

Остров Родос, цветущий и прекрасный, окруженный светлым сиянием теплого моря, называли «Невестой солнца». Нигде не видел Аристомен такого изобилия в садах и на полях. Тонкие ветки олив гнулись под тяжестью сочных плодов. Вечнозеленые лавры и олеандры теснились в долинах. То здесь, то там струились, выбиваясь из скал, горячие целебные источники. И всюду цвели розы. Розы цвели столь пышно и обильно, что и самому острову дали название — «Остров роз».

Можно бы тихо и счастливо дожить здесь свою жизнь.

Но Аристомен снова задумывал большие дела.

— Ни одна эллинская страна не помогла нам отстоять Мессению. Теперь пойду за помощью к варварам. Поеду в Сарды, к лидийскому царю Ардису, сыну Гига. Этот царь богат, у него много золота, он поможет набрать наемников. А оттуда — в мидийское царство, в Экбатаны к Фраорту. У Фраорта большое войско, он не откажется помочь мне выгнать из Мессении трижды ненавистных спартанцев!..

Дамагит любил и уважал Аристомена. Он гордился родством с ним. Он знал, о чем думает Аристомен. Но видел, что Аристомену уже не под силу ни дальние странствия, ни тяжелые битвы.

— Ты много сделал для своей родины, — говорил ему Дамагит, — ты имеешь право отдохнуть на покое. Разве здесь, на Родосе, ты на чужбине? Ты же знаешь, что эллины живут здесь с давних времен. И не варварскую речь ты слышишь здесь, но речь эллинов!

Аристомен не слушал уговоров Дамагита. Имеет право отдохнуть на покое? Отдыхать в то время, как Спарта поработила Мессению? Нет. Он такого права не имеет. Вот соберется с силами и отправится в путь.

Аристомену не пришлось ехать к варварам. Силы его падали. Мучили старые раны.

А тут еще началась какая-то изнурительная тяжелая болезнь. Эта болезнь оказалась сильнее вражеских мечей. Она свела его в могилу.

Все жители Родоса провожали прах Аристомена. Дамагит горько оплакивал его.

Аристомену поставили богатый памятник. И стали воздавать умершему вождю почести, какие воздаются полубогам-героям.

ТРЕТЬЯ МЕССЕНСКАЯ ВОЙНА

Отец олимпийских богов Кронос знал, что один из его сыновей восстанет против него. Чтобы избежать этого, он пожирал своих детей, как только они рождались.

Последнего своего ребенка, Рея, жена Кроноса скрыла от него. Она ушла на остров Крит и там, в пещере, родила Зевса. А Кроносу вместо ребенка дала спеленатый камень. Кронос проглотил камень и ничего не заметил.

Зевс вырос, стал могучим богом, явился к отцу и победил его. Он заставил Кроноса вернуть проглоченных братьев и сестер: Посейдона, Аида, Геру, Гестию и Деметру. Боги поселились на высокой вершине горы Олимп. А власть над миром они разделили между собой. Зевс стал властителем неба, земли, людей и богов. Аид получил подземное царство — царство мертвых. Гестия стала богиней жертвенного огня и огня домашнего очага, покровительницей городов. Деметра взяла на себя заботу оба всем, что произрастает на земле. А Посейдон стал богом морской стихии. Он мог одним взмахом своего трезубца и вызвать бурю и усмирить ее. Он мог наказывать людей, посылая на них со дна моря огромных змей. Иногда он всплывал на поверхность моря в колеснице, запряженной буйными, как вихрь, конями, и мчался по волнам, окруженный свитой. А в свите его были тритоны, нереиды и морские кони — гиппокампы.

Сейчас мы читаем эти греческие мифы, как сказки. Но тогда, в древние времена, греки верили, что все их боги действительно существуют, действительно живут на огромном горной хребте Олимпа и время от времени, спускаясь на землю, вмешиваются в судьбы людей. Поэтому и строили им храмы, и приносили жертвы. Поэтому и ходили в священные прорицалища, чтобы узнать волю богов, и подчинялись изречениям пифии. А если не подчиниться и оскорбить божество, будешь беспощадно наказан. Погубила урожай грозовая буря — наказали боги. Появился мор в стране — наказали боги. Произошло землетрясение — наказали боги.