Софья Радзиевская - Рам и Гау Страница 24

Глава 24

Для людей орды время не имело значения. Сыты, ничто не угрожает — значит, беспокоиться и торопиться некуда. Они и не беспокоились и никуда не торопились. Кто снова дремал, кто занялся занозами, которыми щедро наградили их колючие степные травы. Они ловко вытаскивали занозы руками, иногда помогали зубами.

Маленькая Си долго наблюдала, как сердито рычал, возясь с занозой в ноге, раздражительный неловкий Руй. Его грубым пальцам никак не удавалось захватить кончик глубоко засевшей в подошву колючки, они снова и снова скользили и срывались. Сердитое рычанье потешало окружающих, а Руй от этого всё больше разъярялся.

Вдруг маленькая тёмная рука протянулась из-за его спины, тонкие пальцы ловко ухватили чуть видный кончик шипа и сильно дёрнули. Руй от боли откинулся назад, угодив головой в густой куст, росший за спиной. Ноги его высоко взбрыкнули в воздухе, а Си с весёлым криком подняла руку: острый, как иголка, кривой шип был зажат между пальцами.

Болтавшиеся в воздухе ноги Руя окончательно развеселили орду. Под общий крик и визг он выбрался из куста и вскочил, разъярённо оглядываясь. Испуганная Си хотела убежать, но не успела. Руй грубо схватил её за плечи и поднял рывком — не всё ли равно на ком сорвать раздражение? Его оскаленная физиономия оказалась перед самым лицом девочки, она с жалобным криком зажмурилась и заслонилась рукой. Это спасло её. Налитые яростью глаза Руя заметили колючку, зажатую между пальцами. Он всё понял…

Тихий возглас удивления заставил Си приоткрыть глаза. Физиономия Руя теперь сияла, широкий рот растянулся в добродушную улыбку. Он ещё подержал девочку в воздухе, затем осторожно опустил её на землю и остановился, стараясь сказать или сделать ей что-то хорошее. Но Си не стала дожидаться. Едва почувствовав свободу, она отпрыгнула и пустилась бежать изо всех сил, всё ещё зажимая в руке злосчастную колючку.

Косматый Руй недоуменно посмотрел ей вслед, в раздумье — как поступить, — неуклюжей лапищей поскрёб затылок. Но, ничего не придумав, повернулся и опять растянулся в тени под кустом.

Гау не обращал внимания на суматоху. Он сидел в стороне, прислонившись к одинокому дереву у самой воды. Одной рукой опирался на лежавшую около него дубинку, другой сжимал тяжёлое каменное рубило, будто готовясь принять бой. Глаза из-под нависших бровей блестели напряжённо. Гау думал: нелёгкая задача для непривычного мозга.

Спокойной жизни давно уже не знали люди орды. Саблезубый тигр прогнал их из далёких, родных мест. Пожар заставил искать спасения в реке, из которой выбралось меньше половины, да и то взрослых. Потом была пещера, тёплый ласковый огонь, и опять бегство, беспощадные рыжеволосые… Брови Гау сдвинулись, рука сжала дубинку.

Рыжеволосые. Они убежали. Но может быть, вернутся? Убьют мужчин, опять похитят женщин…

Гау тяжело вздохнул и завозился на песке. Он даже застонал от тяжести мыслей, наполнивших его смятенный мозг. Они не складывались в слова, но образы сменяли друг друга, и каждый молчаливо повторял: «Идти, опять идти»… Куда — образы не договаривали. Но идти было нужно. Гау опять застонал, обхватив обеими руками горевшую голову, крепко встряхнул её, словно стараясь избавиться от какой-то тяжести там, внутри. Затем поднял голову, осмотрелся и вдруг…

С грозным рычаньем Гау вскочил, устремив взгляд вдаль, по течению реки. Перебежал на другое место повыше, откуда было лучше видно. Люди, встревоженные криком, тоже вскочили, окружили его, осматриваясь, искали — откуда идёт опасность.

Но Гау не замечал ни взглядов, ни удивлённых возгласов. Он даже приподнялся на цыпочки и стоял, не отводя глаз от края горизонта. Затем повернулся, схватил за плечо Урра и, протянув вперёд руку, произнёс одно лишь слово. Но как много оно значило!

— Огонь! — было это слово.

Гау проговорил его негромко, внезапно охрипшим голосом. Но все люди орды услышали и повторили его сдержанными от волнения голосами.

— Огонь! — тихо прозвучало над рекой. И тут, точно река прорвала плотину и забушевала, с таким увлечением грубые глотки завопили, зарычали, опять и опять повторяя, выкрикивая это удивительное слово.

— Огонь! Огонь! — кричали они и, прыгая, толкаясь от возбуждения, протягивали руки в том направлении, куда указал Гау. А там вдали, у самого горизонта, поднималась и словно таяла в воздухе тонкая струйка дыма.

Великан Урр соображал медленнее других. Но наконец сообразил.

— Огонь! — зарычал он, и его рёв перекрыл крики беснующейся орды. — Идти! — добавил он и, с силой схватив за руку Гау, потянул его вперёд.

— Идти! — повторил и Гау, решительно взмахнув палицей. Расталкивая стоявших на пути людей, он кинулся вперёд, увлекая за собой остальных. Огонь! Тёплый, весёлый! Защита от холода и диких зверей. Спасение от грозной ночной темноты с её опасностями!

— Огонь! — повторяли люди орды и бежали, опережая друг друга, словно каждый стремился первым увидеть сулящие радость и тепло весёлые глаза огня, услышать его звонкий, бодрящий голос.

Отмель опустела в одно мгновение. Старый Мук, только что устроившись у самой воды, принялся было за своё любимое занятие: ловким ударом отколол от подобранного на берегу камня острый клиновидный кусок. Получилось прекрасное готовое рубило. И вот уже последние люди вскарабкались по отлогому откосу вверх от реки и исчезли.

Недовольно ворча, Мук засунул рубило в сетку, грустно пощупал и перевернул камень, от которого оно было только что отколото. Сколько из него можно бы изготовить ещё прекрасных рубил! Но нести его с собой старику не под силу. Оставаться одному тоже не годилось. С тяжёлым вздохом Мук повернулся и торопливо закарабкался вверх по склону.

Глава 25

Дерево, плавно качаясь на волнах, всё дальше уносило перепуганных мальчуганов. Они боялись пошевелиться, чтобы опять сильнее не раскачать его, сидели смирно и тоскливо смотрели на плывущие мимо берегá. Они не подозревали, что люди орды спешат вдоль реки по одному с ними направлению.

Солнце поднималось всё выше, становилось жарко, всё больше хотелось пить. Вода — вот она, пей сколько хочешь. Но как до неё дотянуться, чтобы не раскачалось проклятое дерево!

Рам, более храбрый, не выдержал: осторожно прилёг — вытянулся по стволу во всю свою длину и опустил голову в воду. Вак смотрел на него с завистью, но сам пошевелиться боялся. Наконец и он решился: ползком пробрался и лёг с Рамом. Драться больше не пробовал: несчастье сдружило.

Напившись вволю, они снова осторожно поднялись, присели на корточки. Теперь захотелось есть и чем дальше — тем сильнее. Вак тихонько заныл: мать всегда находила для него что-нибудь вкусное, стоило ему хорошенько поскулить около неё. Рам же давно забыл материнские заботы и держался стойко, хотя в животе здорово сосало. Вдруг он оживился: над зеленой веткой Дерева закружились, играя, две большие стрекозы. И это годится. Как только они уселись отдохнуть на листик, Рам осторожно подвинулся к ним поближе, протянул руку. Взмах — и одна стрекоза оказалась в кулаке. Но прежде чем Рам успел сунуть её в рот, нахальный Вак вцепился ему в руку, стараясь выхватить добычу. Дерево резко качнулось. Рам, хватаясь за ветку, разжал кулак. Смятая стрекоза упала в воду. Тут же послышался всплеск, мелькнула хищная щучья морда, и стрекоза исчезла. Вне себя от злости Рам показал Баку кулак. Тот злобно оскалился, но держался предусмотрительно — обеими руками. Было понятно: война возобновится при первой возможности.