Побег стрелка Шарпа (Спасение стрелка Шарпа) - Бернард Корнуэлл Страница 24

Рота под командованием лейтенанта Слингсби, развернувшись впереди полка, оказалась теперь на фланге французского наступления. Прямо перед ними был голый склон, справа – вольтижеры. Рота могла бы ударить неприятелю во фланг, но приказа не последовало, а потом французский офицер осознал опасность и приказал двум своим ротам отогнать британцев.

– Отходите, – пробормотал Шарп. Сидя верхом на Порции, лошади Слингсби, он имел прекрасную возможность наблюдать за происходящим. – Назад! – сказал капитан уже громче, за что удостоился недовольного взгляда Лоуфорда.

К этому времени Слингсби и сам понял, чем грозит промедление, и восемь раз свистнул в свисток. Сигнал означал, что стрелки должны отойти вверх по склону в сторону полка. Приказ был правильный, Шарп и сам отдал бы такой же, но тут у Слингсби закипела кровь. Не желая отступать так рано и уступать таким образом в первой же схватке, он, вместо того чтобы исполнить свою же команду и подняться вверх, побежал поперек склона.

Рота уже двинулась к вершине, но, увидев, что лейтенант остался внизу, остановилась в нерешительности.

– Стреляйте! – крикнул Шарп. – Не толпитесь! Живей!

Ядро ударилось о камень у его правой ноги и срикошетило в небо. Хэгмен подстрелил французского офицера, а Харрис уложил сержанта, упавшего лицом вниз в кусты, но французы продолжали наступать, и Слингсби понемногу отходил, однако, вместо того чтобы занять позицию между противником и своим полком, оказался у неприятеля на фланге. Первым ситуацию просчитал французский офицер, направивший вольтижеров в образовавшуюся брешь, чтобы ударить обороняющимся во фланг. С вершины хребта пальнула пушка. Ядро улетело в туман за вольтижерами.

– Должно быть, увидели что-то, – сказал Лоуфорд, похлопывая по шее испуганного внезапным треском шестифунтовика коня. – Слышите барабаны?

– Слышу, – отозвался Шарп. Звук был знакомый, pas de charge, поступь идущих в наступление «орлов». – Старые штаны.

– Почему их так называют?

– Есть такая песенка, сэр.

– Стоит послушать?

– Только не в моем исполнении, сэр. Нет способностей.

Лоуфорд улыбнулся, хотя никакого желания слушать солдатские куплеты у него и не было. Сняв треуголку, он провел ладонью по волосам. Хоть бы поскорее все закончилось. Вольтижеры уже не наступали, но стрелять продолжали, рассчитывая по мере возможности ослабить неприятеля до подхода колонны.

– Их главные силы должны быть где-то неподалеку.

Шарп наблюдал за Слингсби, который, после того как французы отвернули, как будто немного растерялся. Действовал он совсем даже неплохо. Как и вся рота, включая прапорщика Айлиффа, который еще недавно, когда возвращал Шарпу заточенный палаш, казался бледным и неуверенным. Сейчас же он сохранил свое место в строю, а большего от него и не требовалось. Рота нанесла врагу некоторый урон, однако противник ушел, и Слингсби следовало бы подняться повыше и развернуть стрелков по всему фронту полка, но тут из тумана выступили первые колонны.

Поначалу это были просто темные тени, и Шарп не сразу понял, что такое перед ним, поскольку колонна уже не была плотной массой, а состояла из разрозненных групп выплывающих из белесой мги людей. Еще две пушки ударили с хребта, снаряды разорвались в передних рядах, и пелену тумана забрызгало кровью, но люди все шли и шли и, выходя на свет, спешили стать в строй, восстановить колонну, и пушки, переключившись на картечь, вырывали из голубых рядов огромные куски.

Слингсби оставался на фланге, но, увидев колонну, дал приказ открыть огонь. Французские офицеры мгновенно оценили ситуацию, и несколько десятков человек бросились вверх, чтобы отрезать легкую роту.

– Ну же! – громко сказал Шарп, и на этот раз на лице Лоуфорда не отразилось ничего, кроме озабоченности, однако Слингсби сам увидел опасность и подал команду отступать.

Это было не то отступление, которым можно гордиться, солдаты и не думали отстреливаться, отходить организованным порядком – каждый просто спасал свою шкуру. Двое или трое из стоявших дальше по склону рванули вниз, рассчитывая укрыться в тумане, но остальные вскарабкались на вершину, и Слингсби приказал растянуться в цепь перед полком.

– Поздно, – негромко проговорил Лоуфорд. – Поздно, черт возьми. Майор Форрест! Отзовите стрелков.

Услышав горн, запыхавшаяся рота заняла свое место на левом фланге. Вольтижеры, ликвидировав угрозу, перенесли огонь на полк, и пули засвистели над головой Шарпа – противник, как всегда, бил по конным офицерам, собравшимся у полкового знамени. В четвертой роте кто-то упал.

– Сомкнуть ряды! – проорал сержант, и назначенный замыкающим капрал вытащил раненого из строя.

– Уберите его в тыл, – бросил Лоуфорд и, понаблюдав за выползающей из тумана громадной людской массой, повернулся к полку. – Приготовиться!

Почти шесть сотен солдат взвели курки. Вольтижеры, зная, что последует за этим, поспешили усилить огонь. Тяжелое желтое полотнище полкового знамени задергалось от пуль. Еще двое получили по пуле, и один закричал от боли.

– Плотнее! – закричал капрал. – Сомкнуть ряды!

– Хватить орать, дружок! – рыкнул на него сержант Уиллетс из пятой роты.

До колонны еще оставалось около двухсот шагов, но теперь она была на виду. Вольтижеры находились ближе, примерно в сотне шагов, и они продолжали наступать – стреляли, перезаряжали, шли вперед, опускались на колено и снова стреляли. Слингсби выставил вперед несколько человек с задачей бить по офицерам и сержантам, но ни остановить, ни даже замедлить такую атаку им было не по силам. Сделать это могли только красномундирники.

– Цельтесь ниже! – крикнул Лоуфорд. – Не растрачивайте попусту казенный свинец! Берите ниже! – Он проехал вдоль строя, повторяя везде одно и то же. – Цельтесь ниже! Помните, чему вас учили!

Колонна между тем составлялась, ряды теснились, уплотнялись, словно каждый искал защиты в близости с соседом. Девятифунтовый снаряд прожег в ней громадную брешь, оставив за собой длинную дорожку крови. Барабанщики добавили. Бросив взгляд влево, Шарп увидел, что коннахтские рейнджеры прижались к полку слева, добавив своего свинца. Пуля ободрала кончик левого уха его коня и задела рукав. Капитан уже видел лица наступающих французов, усы, раскрытые в прославляющем императора крике рты. Еще один заряженный картечью девятифунтовый снаряд прорвал их ряды, забрызгав