Time Travel - Алексей Александрович Нескородов Страница 24

Умелый адвокат легко бы разбил это дело, но у Ивана такого не было. А тот бесплатный, что предоставило судившее его государство, лишь подстрекал на чистосердечное признание в том, чего он не совершал.

Скрывать всю правду Ивану приходилось не только из-за перемещений во времени, но и из нежелания выдавать вожака банды, сорвавшего куш, за счет его предсказаний. В ответ на вопрос, откуда у него пистолет, вместо того, чтобы сказать все, как есть, он отвечал лаконично – «не знаю». За что справедливо получал кулаком под дых, скручивался улиткой на холодном полу и жадно глотал воздух.

Проще было признаться и рассказать, если уж не всю, то хотя бы половину правды и дать объяснение, откуда у него оружие. Но он молчал, толи от страха, толи от дворового чисто пацанского принципа не быть стукачом. Иван держал язык за зубами, даже несмотря на то, что они шатались под натиском оплеух и плохой еды. Он молчал и ждал своей участи.

– Будет только хуже! – Говорил следователь, упрекая Ивана за его молчание. А тот вспоминал, что те же слова, говорил ему и шофер, предупреждая, что не нужно болтать. Несмотря на очевидное противоречие, в их суждениях наблюдалась очевидное сходство. Чтобы Иван ни делал: молчал или говорил, пытался помочь или бездействовал – становилось лишь хуже.

Почти неделю Иван провел в застенках и уже начал к ним привыкать. Бесконечные допросы не приносили результатов и лишь гематома, образовавшаяся под глазом, распухала как надутая жвачка. В сопровождении конвойного, со стянутыми за спиной руками, он шел по длинному коридору. Мерцающий свет рябил вдоль обшарпанных стен, утыканных дверьми канцелярских кабинетов. Почти все они были заперты и лишь из той, что была приоткрыта, доносилось бодрое эхо мужских голосов.

– Здравия желаю! – Прокричал конвойный. Встав у двери, он вытянулся как струна, приложив к козырьку руку. Иван безучастно смотрел в пол. Конвойный ткнул его локтем, требуя проявить уважение к начальству. Тот поднял взгляд и замер. В кабинете за столом сидел могучий начальник, трио золотых звезд украшали каждый погон. На столе раскинулась шахматная доска, а по другую его сторону стоял здоровяк в пестром спортивном костюме. Не отвлекаясь на остальных, он внимательно разглядывал оставшиеся на доске фигуры.

– Мат. – Сказал он сиплым голосом, прижав к королю офицера.

Иван стоял словно пешка. Ему стало страшно, и он молился, лишь бы спортсмен не смотрел в его сторону. Но тот поднял победный взгляд и увидел Ивана.

Иван молчал. Он будто проглотил язык, не желая здороваться первым. Криминальный авторитет не просто был в кабинете полковника без наручников, он с ним пил чай и играл в шахматы. Молчал и спортсмен. Он сделал вид, что не знает Ивана. Взглянул на часы и сказал, что ему пора.

– Будет только хуже! – Твердил Иван, соглашаясь с этими словами. То, что говорили ему другие становилось его судьбой. Он лежал на нарах и размышлял о встрече со спортсменом. К добру это или нет? Может он что-то пронюхивает или хочет его устранить? Такие люди свидетелей не берегут. Что он делал в кабинете полковника? С какой стати они там двигали фигуры? Даже на шахматной доске есть черные и белые клетки, а жизнь Ивана превратилась в одно большое мрачное пятно.

Правила нужно соблюдать. Хотя бы иногда, чтобы не влететь в передрягу. Иван уже и сам не помнил, как и почему он нарушил запреты, данные ему шофером. Давал прогнозы бандитам, подарил себе собаку, вмешался в жизнь отца, пытался спасти дядю Колю и успел переспать с их любовницами. Все это принесло лишь страдания. Бандиты стали использовать его как источник доходов, маленький Ваня чуть было не утонул, получив травму от потери собаки, дядя Коля все равно умер, а Оля, в которую он влюбился, теперь винит Ивана в его смерти. И даже отец, которого Ивана чтил как святого, оказался совершенно не тем, кем он его считал. То славное счастливое время из далекого детства, вернув его, превратила жизнь в настоящий ад. В девяносто втором году для Ивана рухнул не только железный занавес, но и все надежды. Рухнула вся его жизнь.

Проведя взаперти всего несколько дней, он считал, что пробыл здесь целую вечность. Смирившись с судьбой, Иван начинал привыкать к новой жизни и уже подумывал о том, какой узор лучше набить на груди. Он сидел за столом и мял ложкой в железной миске густые комки, которые никак не лезли в горло. Конвойный прервал трапезу.

– На выход! – Приказал он Ивану. Тот вышел, совершенно не понимая, что к чему. Он не знал куда и зачем его ведут. Все близилось к концу, только не понятно какому: концу жизни или мучений? Или того и другого?

Содержание под стражей сменилось подпиской о невыезде. Каким-то чудом милиция сложила факты и поняла, что Иван не причастен к смерти дяди Коли. Вопрос с убийством отпал, но хранение и ношение оружия, а также подлог документов, продолжали держать его под прицелом. Проведя за решеткой несколько дней, он ощущал вкус, цвет и запах свободы, когда вышел за пределы СИЗО.

Он стоял у дороги и не знал куда идти дальше. Хотел встретиться с Ольгой и все объяснить. Рассказать все как есть и даже, если она посчитает его сумасшедшим, смириться с этим и жить дальше.

Нужно было понять, где он находится и как отсюда дойти до Ольги. Иван снова потянулся в карман, достал телефон, который спал, как сказочная красавица и даже тысяча поцелуев были не в силах его пробудить. Он уже привык обходиться без навигатора, связи и новостей, уповая на тонкую интуицию и отсутствие топографического кретинизма. И все равно, словно собака Павлова, он продолжал проявлять рефлекс и хвататься за телефон при каждом удобном случае.

Там, где он был, автобусы ездили редко, метро не было и в помине, а идти пешком натощак не оставалось сил. Он встал у дороги с вытянутой рукой и поднял вверх большой палец. Проносящиеся мимо попутки, были единственной возможностью быстро добраться до города. Как назло, одна за другой они проезжали мимо. Человек, голосующий напротив СИЗО, не вызывал их доверия. К счастью, мир не без добрых людей, и даже здесь