Первая Пуническая война - Михаил Борисович Елисеев Страница 25

успешное завершение операции по захвату Мессаны были на стороне карфагенян, но Ганнон проявил редкую глупость и все испортил своими безответственными действиями. Рассказ Полибия об этих событиях довольно лаконичен, историк лишь ограничивается краткой фразой: «Мамертинцы частью угрозами, частью хитростью вытеснили уже карфагенского военачальника из кремля, призвали Аппия и передали ему город» (I, 11). Более подробная информация содержится в текстах Диона Кассия и Зонары, на основании которой можно восстановить весь ход этих трагических событий.

Римляне не сразу пришли на помощь мамертинцам, поскольку квиритов до поры до времени отвлекали другие проблемы. Они были извещены о том, что в городе находится карфагенский гарнизон под командованием Ганнона, а Мессинский пролив охраняет грозный флот пунийцев. Но свое присутствие в регионе необходимо было обозначить, и в Регий прибыл Гай Клавдий, военный трибун консула Аппия Клавдия Кавдекса. Осознав, что если он отправится в Мессану на корабле, то неминуемо подвергнется атаке карфагенских пентер, трибун пошел на осознанный риск, сел в рыбацкую лодку и пересек пролив. Оказавшись в городе, он отправился к представителям проримской партии и начал с ними переговоры о передаче города римлянам. Во время этого визита трибун выяснил, что многие мамертинцы не хотят оказаться в подчинении у квиритов, но при этом им надоело и господство карфагенян.

Исходя из этого, Гай Клавдий резко изменил повестку собрания и стал говорить о том, что римляне просто хотят освободить мамертинцев от карфагенян, поскольку не желают усиления влияния пунийцев вблизи Италии. Такая речь была встречена громкими аплодисментами со стороны присутствующих, но в это время появился Ганнон с большим отрядом воинов. Однако вместо того, чтобы арестовать Гая Клавдия как шпиона, а затем начать переговоры с консулом о его судьбе, командир гарнизона отпустил трибуна обратно в Италию. И, как оказалось, зря. Пообещав мамертинцам помощь, Гай Клавдий сел в свою лодку и уплыл обратно, но теперь он уже располагал всей необходимой информацией. Во время недолгого морского путешествия трибун изучил стоянки карфагенских кораблей в Мессинском проливе и сделал соответствующие выводы. Исходя из сложившегося положения дел, Гай Клавдий задумал высадить в римский десант в Мессане и овладеть городом.

Однако трибун недооценил своего врага. Увидев, что римляне от слов перешли к делу, Ганнон был просто вынужден дать им адекватный ответ. И когда триремы Клавдия начали движение через пролив в сторону Мессаны, то их атаковали карфагенские корабли. Некоторые суда пунийцы захватили и увели на буксире в город, остальным нанесли серьезные повреждения. Гаю Клавдию пришлось вернуться в Регий и приступить к ремонту трирем, а Ганнон проявил удивительное миролюбие и вернул римлянам все захваченные корабли. При этом карфагенский военачальник сделал своему римскому коллеге серьезное внушение, чтобы тот соблюдал мир, иначе он не позволит квиритам «даже руки вымыть в море».

Почему Ганнон так поступил? Разве он не видел, что война уже стоит на пороге, что римляне сбросили маску и начало открытых боевых действий является лишь вопросом времени? Карфагенский военачальник не мог этого не понимать, но вместо того, чтобы обратиться к своему правительству и доложить реальную обстановку, предпочел вести политику уступок и всячески демонстрировать миролюбие своему хищному соседу, совершенно не понимая, что такое безвольное поведение лишь усиливает его агрессию. Ганнону надо было всеми мерами раздувать дипломатический скандал и выносить решение вопроса на уровень сената и карфагенского совета, а он продолжал заниматься самодеятельностью, совсем не отвечающей интересам Картхадашта. Мнение о том, что Ганнон проявил политическую мудрость, сдав Мессану римлянам, действительности не соответствует, поскольку противник этим бы явно не удовольствовался и продолжил наступление в глубь острова. Войны было не избежать, и никакая дипломатия и политика уступок не могла ее предотвратить. На посту командира гарнизона Мессаны Ганнон проявил удивительную политическую близорукость, за что впоследствии и поплатился.

Между тем Гай Клавдий не угомонился и продолжил свои попытки по овладению Мессаной. Поскольку он уже очень хорошо изучил пролив между Сицилией и Италией, то дождался попутного ветра, сел на корабль и вновь оказался в городе. Причем в этот раз не один, а с отрядом легионеров. Почему Ганнон в этот раз не перехватил вражескую трирему, остается загадкой: то ли продолжал придерживаться своей беззубой и миролюбивой политики, то ли имело место обычное разгильдяйство. Но, как бы там ни было, именно этот визит трибуна оказался для Ганнона роковым.

Появившись в городе, Гай Клавдий созвал мамертинцев на собрание и стал их убеждать принять помощь римлян. А между делом обронил, что пусть на собрание явится Ганнон и объяснит, на каком основании карфагенский гарнизон занимает акрополь Мессаны. Мамертинцы с энтузиазмом восприняли это предложение, и вскоре их посланец стоял перед Ганноном. Услышав, чего от него хотят, карфагенский военачальник откровенно струсил. Он боялся идти на собрание, но в то же время опасался, что, если ответит отказом, в Мессане начнется восстание. Самым логичным в этой ситуации было закрепиться на акрополе и слать гонцов с просьбой о помощи в Лилибей, Акрагант, Панорм и другие города на Сицилии, где стояли карфагенские гарнизоны. Даже к царю Сиракуз Гиерону. И обязательно запросить правительство в Картхадаште о том, что делать в такой критической ситуации. Но Ганнон то ли по глупости, то ли со страху из двух зол выбрал большее, прибыл на собрание и принял активное участие в развернувшихся дискуссиях. Однако Клавдию вскоре надоело заниматься пустой болтовней, и он приказал своим людям арестовать Ганнона. Под одобрительные возгласы мамертинцев легионеры скрутили карфагенянину руки и отвели на трирему.

Вскоре на судно поднялся Гай Клавдий и привел очень убедительные аргументы в пользу того, что карфагеняне должны покинуть Мессану. Ганнон находился в полной его власти, хотел сохранить жизнь и поэтому был вынужден выполнить все, к чему его принуждал Клавдий. Другое дело, что на акрополе находился заместитель Ганнона, и было неизвестно, как он воспримет приказ начальника о сдаче цитадели – командир гарнизона находился в плену, и теперь все его распоряжения можно было игнорировать. При этом Ганнон должен был либо отправить письменный приказ, либо лично объявить о выводе войск своему заместителю. Но второй вариант исключался, поскольку для этого Клавдию пришлось бы отпустить Ганнона обратно на акрополь, что могло привести к непредсказуемым последствиям. Но, как бы там ни было, заместитель командира гарнизона оказался таким же нерешительным и трусливым человеком, как и его начальник. Испугавшись брать на себя ответственность за судьбу Мессаны и карфагенских воинов, находившихся в городе, он подчинился приказу Ганнона и сдал акрополь Гаю Клавдию. Таким образом римляне без каких-либо серьезных усилий со своей стороны заполучили Мессану, а