Русские и пространство-время - Галина Георгиевна Юрковец Страница 25

снова направляло их корабли на Запад и Юг. Почему? Все просто — пройдя длительный период застоя, картография возвращается к трудам Птолемея. Вариант его знаменитого трактата по географии, в течение тысячи лет считавшегося утраченным, обнаруживает константинопольский монах. Европейцы по описанию воссоздают карты Птолемея и с 1477 года они широко тиражируются, являются важнейшим источником географических знаний. Стряхнув вековую пыль с трудов античных ученых, люди вспомнили про земные оси древних греков. На Запад — потому что древние считали Землю шаром, и отправляясь на Запад, можно попасть на Восток. А на Востоке Македонский когда-то нашел Индию, которую теперь и разыскивают европейцы. На Юг — потому что где-то там находятся все богатства мира, где-то там лежит богатейшая страна Офир, откуда царю Соломону поступало золото, и про которую написано в Библии. Эти самые крайние южные земли малознакомы были даже грекам, которые называли их то Эфиопией, то Индией, но они точно знали о их существовании, вот и в трудах Птолемея они обозначены как «Terra incognita»…

Античные карты становятся путеводителем в эпоху Великих географических открытий, известно, что карта Птолемея была на мостике Колумба в его путешествии к берегам Америки. Америка долгое время после своего открытия будет считаться «настоящей Индией» или «Вест-Индией». При этом саму Индию, несмотря на ее южное размещение по отношению к Европе и ее крайнее южное размещение на «круге земном» Евразии, европейцы до сих пор называют восточной страной. Режет слух, но все давно привыкли.

Началась эпоха Великих географических открытий с открытия… Африки. Тысячи лет назад цивилизация родилась в Африке, первые цивилизационные очаги находились в северной Африке, первые деньги появились в Африке, самые активные морские торговые пути, имея многовековую историю, проходили вдоль средиземноморского побережья Африки. При этом Африка по-прежнему оставалась «Terra incognita». Земли африканского континента, за исключением узкой северной части, всегда были табуированы. Мы же помним этимологию слова Абиссиния — бездна. Никогда еще ни один европеец не отваживался обогнуть запад Африки и пройти мыс Бежадор (сейчас — Бохадор) из-за страха смерти — сразу за мысом начиналось безвоздушное пространство и любой смельчак, рискнувший перейти невидимую разделительную линию между обитаемым миром и бездной, моментально задыхался. Это древнее убеждение было настолько же прочным, как и уверенность в ежедневном восходе солнца. Вероятно, тому способствовали объективные природно-климатические условия: сильные северо-восточные ветра, морские течения в районе мыса, и пересекающая континент самая большая в мире безжизненная пустыня Сахара.

Прежде, чем морская экспедиция, снаряженная португальским двором, достигла наконец в 1434 году южной оконечности Африки, ей пришлось совершить множество безрезультатных попыток пройти злополучный мыс. Средневековый историк Валентин Фердинанд пишет: «Никогда ни один человек не отваживался обогнуть мыс Бежадор как из-за новизны этого предприятия, так и из-за старой легенды, распространенной среди испанских моряков, которая предвещала плачевные последствия. Царило большое смятение по поводу того, кто же первым не побоится рискнуть своей жизнью. Это ошибочное представление стоило инфанту больших затрат, ибо он в течение 12 лет беспрестанно посылал туда корабли, но ни разу не нашлось человека, который рискнул бы обогнуть тот мыс» [20]. Это было всего лишь 600 лет назад.

Золота на африканских землях оказалось совсем немного, но зато открылась заманчивая перспектива пополнить казну за счет торговли рабами. Португальскую монополию на работорговлю своей буллой благословил Папа Николай V, признав захват африканских земель и обращение населения в рабство богоугодным делом. Теперь охотников за рабами ничего не могло остановить — экономика требовала получения выгоды от предприятия. Новый вид узаконенного рабства принял массовый характер и самые бесчеловечные формы. В казну и в карманы европейских купцов мощным потоком потекли средства.

Во второй половине XV столетия владычицы морей, Португалия и Испания, столкнулись с огромными трудностями в торговле с Востоком, прерванной в результате османских завоеваний. Но отказаться от фантастической прибыли (до 800 %) от этой торговли европейцы уже не могли. Ведущие роскошную жизнь королевские дворы нуждались в постоянном притоке золота и серебра. Начались поиски новых безопасных сухопутных и морских путей в Индию и Китай, сопровождавшиеся попутным захватом новых богатых земель.

В 1492 году испанский двор профинансировал экспедицию для поиска западного пути к «островам и материку, находящимся у Индий», а Колумб открыл Америку. Но и сам мореплаватель, и испанский двор поначалу были разочарованы открытием. Сколько Колумб не искал, обнаружить в Вест-Индии известные морские порты Азии ему не удалось. С торговлей тоже не задалось: предлагавшиеся товары не вызывали ажиотажа у туземного населения, торговля с испанскими кораблями велась вяло.

Христофор Колумб не нашел Индию, но привез домой рассказы о неисчерпаемых запасах золота, которые ему довелось увидеть в Новом Свете — и Европу охватила золотая лихорадка. В Америку потянулись переселенцы и искатели наживы. Снаряжая одну за другой экспедиции, конкистадоры меньше чем за пятьдесят лет беспощадно разграбили огромные богатства мексиканских ацтеков и перуанских инков.

Законы жизни Нового Света были совсем иными, чем законы Старого Света. Культура государств ацтеков и инков была уникальной и парадоксальной — она удивляет своим чрезвычайно высоким уровнем и потенциалом, и одновременно очень низким уровнем практического (потребительского) использования этого потенциала. Они не воспринимали золото и серебро как что-то ценное, это был просто красивый металл, но при этом ценными были, например, ткани, так как на их изготовление уходило много времени. Золото предназначено для украшения храмов и жилищ, но оно не может накормить или согреть от холода, поэтому ненасытная жажда пришельцев к этому металлу повергала индейцев в крайнее изумление и полную растерянность. Они были прекрасными мастерами по работе с золотом, серебром, медью, умели делать всевозможные отливки, тончайшие орнаменты и даже паять. Но при этом не знали стали и железа, делая ножи и лезвия из кремния и вулканического обсидиана. Они знали колесо, но не использовали его нигде, кроме как в игрушках. Они строили мощеные каменными плитами дороги и каналы, создавали прекрасные сады, возводили храмы и дворцы, не уступающие по своей красоте и величественности архитектурным сооружениям Европы, но не использовали никаких механизмов для перемещения грузов или тягловой силы животных. Они воспитывали своих детей в духе воинской доблести, но доблесть воина определялась не количеством убитых им врагов, а числом пленников, приносимых в жертву богам. Высокий уровень развития искусства, ремесел, дизайна, достойные манеры поведения — и при этом человеческие жертвоприношения, как едва ли не самый главный элемент культуры, как важнейшая часть жизни, как дорога в рай. Они выстроили могущественные империи, которые развалились, как карточный домик, под ударами горстки испанцев, поддержанных иными индейскими племенами.