Серебро и сталь - Виктория Александрова Страница 25

— Миледи… — Её голос немного не вязался с её видом: он был высоким, почти детским, и звенел словно хрусталь.

— Брось, — улыбнулась девушка, — мы же знакомы сколько я себя помню.

И тогда Альберта обняла её. Прижавшись лицом к её плечу, Кристина наконец почувствовала себя дома.

— Мне жаль твоего отца, — сказала она, отстраняясь. — То, что творит Карпер-младший…

— Спасибо, — прервала её Кристина сдавленным голосом, поправляя меч в ножнах. Было так приятно слышать родной нолдский выговор… — Я уверена, мы сможем его остановить. Как герцог Рудольф? — Её встревожило отсутствие хозяина замка.

— Тяжело ранен, но идёт на поправку. — Герцогиня Вэйд, придерживая коня под уздцы, направилась вдоль двора замка, девушка поспешила за ней. Она поразилась спокойствию её голоса, хотя, возможно, Альберту уже ничем ни напугаешь, ни удивишь. — Людей у нас мало, но предоставить где-то сотню можем.

— Как видишь, в людях мы не нуждаемся, — смущённо отвела взгляд Кристина. Ей почему-то стало неловко. — А ты как себя чувствуешь, Берта?

— Голова гудит, — пожаловалась та с усмешкой, — и кружится иногда. Да в грозу колено побаливает. А так в целом всё хорошо.

Кристина покачала головой: если это «хорошо», то в каком же состоянии должна находиться герцогиня, чтобы посетовать на самочувствие?

Во дворе замка было пусто, лишь ледяной, пронизывающий до костей ветер разбрасывал листья по земле. Серые стены, в некоторых местах которых зияли пробоины, кое-где покрылись мхом и копотью, все окна были плотно закрыты ставнями. Не слышно ни лая собак, ни ржания лошадей, ни людских голосов. Замок находился на грани вымирания — но всё же ещё не был вымершим, покорённым, раздавленным.

— Я слышала, твой замок… — начала Кристина неожиданно для себя и осеклась.

— Полностью разрушили, да. — Герцогиня Вэйд выглядела спокойной, даже равнодушной, но её выдал вздох, с которым она произнесла свои слова. — А я… До сих пор не знаю, правильно ли я поступила. — Она подняла голову, вглядываясь в мрачное тёмно-серое небо. — Нас оставалось человек двадцать, не больше, и не все ещё добрались сюда… Поэтому я, поняв, что замок уже не отстоять, дала дёру, прихватив всех двадцатерых и сестру, Анжелику. Тут ещё осады не было, вражеские войска стояли в десятке километров отсюда, поэтому нам удалось пробраться незамеченными. Но вскоре они добрались и сюда, но… По крайней мере, мне кажется… Точнее, казалось, что это лучше, чем умереть всеми или сдать замок, присягнув Карперу. А они чуть ли не ежедневно устраивали штурмы, и с каждым разом их было всё больше и больше…

Кристина коснулась её руки.

— У тебя не было выбора. — Она заглянула в её серые глаза, полные тревоги, отчаяния и сомнения.

— Нет, выбор был, — возразила герцогиня Вэйд. Ветер растрепал её распущенные волосы, и она заправила прядь за ухо. Интересно, ей просто не до причёсок или она носит траур по погибшим? — Я могла бы сражаться до последнего, но был бы в этом смысл? Тогда бы погибли все: и остатки моего гарнизона, и я, и Анжелика… Да и, по-моему, наше появление в Смите немного воодушевило находившихся в осаде, и штурмы мы уже отбивали вместе. А теперь я могу помочь и тебе отвоевать Эори и прогнать мерзавца Карпера из Нолда.

— Спасибо, — только и смогла вымолвить Кристина. — Я бы хотела увидеть герцога Рудольфа, если можно…

— Боюсь, что нельзя, — вздохнула Альберта. — Лекарь мало кого к нему пускает, да и то редко.

— Неужели всё настолько плохо? — ужаснулась девушка. Если герцог Смит умрёт от полученных ран, она до конца жизни будет винить себя в этом.

— Не знаю, — пожала плечами герцогиня. — Надеюсь, с ним всё будет хорошо. — Помолчав немного, она вдруг спросила совсем другим голосом: — Так в чём вы с Карпером так повздорили? Прости за глупый вопрос, но в Нолде об этом толком никто не знает. Всё так внезапно случилось: приехал в Эори Карпер и объявил, что теперь он тут лорд, а ты якобы отрекаешься от наследства в его пользу.

— Ничего подобного, — покачала головой леди Коллинз. Карпер нёс полный бред: по какому это праву она могла оставить ему Нолд, если он ей никто?

— Я так и поняла тогда. — Герцогиня Вэйд в задумчивости покрутила пуговицу на камзоле и продолжила: — Ходили слухи, что ты вовсе умерла, но Карпер сам их опровергал. Он велел всем немедленно присягать ему на верность, на раздумья времени дал достаточно, но несогласные появились тут же. И он приказал их — то есть, нас — уничтожать.

Кристина была бы поражена, если бы не знала этого раньше. Карпер сам предупредил её об этом в письме, которое она чисто по привычке всё ещё хранила при себе. Нужно будет его сжечь, как только всё закончится.

— Так в чём же причина? — напомнила Альберта.

— Я на дуэли убила его жену, — начала Кристина и вздохнула, чувствуя, как заливается краской.

Она постаралась рассказать всё наиболее подробно, при этом выделив лишь самое важное. От Берты ей скрывать было нечего: герцогиню Вэйд она считала своей подругой. Они иногда играли в детстве, а также получили несколько совместных уроков владения мечом.

— Так что тут целиком и полностью моя вина, — вздохнула Кристина, закончив свой рассказ, и пнула носком сапога встретившийся на её пути камешек. Она поняла, что волнуется: а вдруг Альберта её осудит?

— Ничего подобного, — возразила она и приободряюще похлопала её по плечу. Девушке почему-то понравился этот жест. — Ну, а они? — Герцогиня кивнула на идущих позади бьёльнцев. — Ты сказала, они еле отпустили тебя?

— Ага, — усмехнулась Кристина. Уж Берта бы точно не стала её удерживать.

— Ох уж мне эти мужчины, — закатила глаза та. — Может, они и не позволяют нам носить титул рыцаря, но воевать за свою землю и свободу они нам не запретят.

* * *

Большой зал Смита, несмотря на присутствие в нём нескольких человек, выглядел пустым и заброшенным. Видимо, все — от слуг до гвардейцев — занимались обороной замка, хотя бояться уже было нечего. Захватчики побеждены: многие погибли, а выжившие наверняка бродят где-то в Ясных лесах. Там хоть и нет густых чащ и зарослей, а хоженых тропинок — множество, но в народе говорили, что это лишь наваждение, представляющее собой ловушку. Мол, когда-то давно один великий маг, чьё имя уже и не вспомнишь, навёл