Каролин Вермаль - Цветок для ее величества Страница 26

Тунберг ответил:

— Ну, я не стану утверждать, что он так уж хорош, но утоляет голод. Не стоит забывать, этот миндаль сотни лет кормит туземцев. Они вообще не понимают, зачем посадили громадную изгородь из миндальных деревьев вокруг города, ведь жители не едят этих плодов.

Мэссон попробовал миндаль. На вкус он был горьковатый и твердый, но не казался смертельным. Когда Фрэнсис сунул в рот еще один орех, один из туземцев что-то воскликнул и указал на рисунок, который Мэссон начертил на песке.

Тунберг сообщил Мэссону перевод:

— Он говорит, этот цветок называется исигуда. Если не считать нектара, он совершенно бесполезен.

Мэссон воздел руки к небу и попросил этого человека о помощи:

— Он знает, где растет цветок?

Тунберг перестал хохотать и вытянул шею, чтобы рассмотреть рисунок, который обнаружил туземец.

— Это тот самый цветок, не так ли? — поинтересовался он.

— Просто спросите его! — настаивал Мэссон.

Тунберг повернулся к Эулеусу, тот задал вопрос туземцу. Мужчина что-то долго объяснял и рассказывал, а когда закончил, Мэссон больше не мог сдерживать свое нетерпение.

— И что же он сказал?

Эулеус произнес лишь несколько коротких предложений Тунбергу, а версия Тунберга оказалась еще короче:

— Он говорит, что цветок можно найти на востоке, за самыми дальними поселениями Колонии, в месте под названием Двуречье.

— Это действительно все? — недоверчиво переспросил Мэссон.

— Более-менее да, — подтвердил Тунберг.

— Они могут нас сопроводить в Двуречье? — спросил британец.

— Я когда-то путешествовал в том направлении, но еще ни разу не заходил так далеко. — Тунберг пристально посмотрел на Мэссона. — Но, вероятнее всего, Виллмер сейчас показывает губернатору ваш дневник. Ваш единственный шанс — вернуться в Кейптаун. Я знаю губернатора; если я изложу ему свое видение вещей и если немного повезет, то вас отправят обратно в Англию. Вы же этого хотите, разве нет?

— Это была удача, скорее случай, что я очутился в рабочем кабинете Бэнкса, где все и началось. Случайность — это когда я на борту «Резолюшн» отравился свинцом и чуть не лишился жизни. Я охотно признаю свою ошибку в том, что легковерно связался с Схеллингом, но я никогда больше не допущу подобной ошибки и в очередной раз не вверю судьбу в страшные и непредсказуемые лапы случайных совпадений или удач.

— Но какой у вас остается выбор? Чтобы найти цветок, нужно отправиться к восточной границе, где до сего времени бывали лишь немногие европейцы, и места там далеко не цивилизованные.

Но Мэссона уже невозможно было отговорить.

— Вы же сами заявляли, что это самое невероятное приключение, о котором вы когда-либо слышали. Никто мне не поверит. Мой единственный шанс заключается в том, чтобы все доказать. Если я хочу вернуться домой, то должен найти цветок и привезти его с собой.

Тунберг увидел решимость в глазах Мэссона и все же предпринял последнюю попытку переубедить его:

— Нам нужны волы и припасы для путешествия, которое может продлиться несколько месяцев. Даже если голландцы не объявят на нас охоту, на подготовку потребуется несколько недель.

— Тогда нам нельзя терять ни минуты, — ответил Мэссон.

Глава 24

После того как Тунбергу и Эулеусу удалось вернуть своих лошадей, трое мужчин отправились в путь, распрощавшись с туземцами. Туземцы повернулись к Кейптауну спиной и отправились на восток.

Мэссон попеременно скакал то с Эулеусом, то с Тунбергом, чтобы животные уставали как можно меньше. Ехали ночью, и облака снова и снова накатывались на щербатую луну.

Нетронутые дикие просторы сменились ухоженными виноградниками и полями. Когда забрезжил рассвет, всадники заметили очертания церковной колокольни и более тридцати домов деревни Стелленбос.

Троица подъехала к восточной окраине, избегая мощеных улиц, чтобы цокот копыт не разбудил местных жителей.

Когда небо на востоке уже постепенно начало светлеть, они добрались до большого и богатого крестьянского подворья в голландском стиле, к усадьбе с выбеленными стенами и роскошными фронтонами. Мужчины спрыгнули на землю и оставили вспотевших лошадей на Эулеуса. Он отвел их в стойла, а Мэссон с Тунбергом, тихо ступая, пробрались к главному входу.

Тунберг почти подошел к двери, но неожиданно сменил направление, на цыпочках проскользнул к тыльной стене дома и остановился у одного из больших окон, которые выходили во двор.

— Что мы здесь делаем? — прошептал Мэссон.

Он думал, что они отыщут дом Тунберга и пополнят припасы. О взломе и краже речи не было.

Но Тунберг приложил палец к губам, открыл лакированные ставни и приподнял окно так, чтобы как раз можно было пролезть.

Когда они очутились в доме, Мэссон не решался пошевелиться от страха наткнуться на что-нибудь в темноте. Тунберг прекрасно ориентировался и почти бесшумно находил дорогу на ощупь. Вскоре он зажег керосиновую лампу и по комнате разлился слабый свет.

Комната казалась почти квадратной. Мэссон заметил высокое, во весь рост, напольное зеркало рядом с богато украшенным платяным шкафом на той же стороне, что и кровать; у другой стены располагались бюро с письменными принадлежностями и умывальник. Из комнаты вела лишь одна дверь, вероятно, в прихожую рядом с главным входом. Тунберг разулся и велел Мэссону последовать своему примеру.

— Я не хотел бы мешать хозяину дома. Нам еще пригодится его поддержка, поэтому не стоит его злить, если можно этого избежать, — прошептал Тунберг.

Он вытащил из-под кровати кожаную сумку, в которую собрал различное оборудование. Большинство приборов он достал из деревянного сундука, стоявшего в ногах кровати, на его крышке виднелись золотые буквы — инициалы «КПТ».

Пока Тунберг собирал вещи, Мэссон рассматривал бедно обставленную комнату. Наконец он наткнулся на рисунки с изображением одного и того же растения — удивительного цветка из рода гардений, которого Фрэнсис еще никогда не видел. Рисунки висели на стене в аккуратных рамках, там, где могли бы красоваться семейные портреты или крест.

Живой образец растения с роскошными белыми цветками стоял на столе возле кровати.

— Ах, вы открыли мое сокровище, — прошептал Тунберг, который как раз вытаскивал из шкафа штаны и рубашки. — Я наткнулся на него в Паарле. Невероятно тяжело заставить это растение цвести, но уж если это получилось, то оно стоит потраченных усилий.

Рядом с цветком лежало обтянутое кожей издание «Systema Naturae»[12] Карла Линнея. Это произведение было слишком редким и дорогим для человека с такими ограниченными средствами, как Мэссон. Поэтому ему пришлось читать его в библиотеке Кью, но тем не менее Фрэнсис помнил почти все содержание наизусть. Когда он открыл обложку книги, то на первой странице обнаружил дарственную надпись Тунбергу на латыни. Книга была подписана лично Карлом Линнеем!

Взгляд Мэссона упал на письменный стол Тунберга, где лежала стопка обтянутых кожей дневников. Они очень напоминали его собственный, который был украден. Дневники выглядели новыми и неиспользованными. Увидев это, Мэссон не мог не вспомнить о Констанции и не задаться вопросом: может, и Тунбергу пришлось покинуть кого-то?

— Не сдерживайте себя, просто возьмите один или берите все, — бросил Тунберг мимоходом, махнув рукой. — Там, куда мы отправляемся, вам пригодится любой клочок бумаги, а у меня еще достаточно таких записных книжек. Только вы мне сделайте ответную услугу: сходите в кладовку за небольшим бочонком водки и выпечкой. Первая дверь направо, потом комната в самом конце. Все на средней полке.

— Вы действительно считаете, что с помощью водки мы сможем быстрее добраться до Двуречья? — возразил Мэссон.

Тунберг поднял несколько больших пустых бокалов и терпеливо объяснил:

— Водка, мой дорогой Мэссон, предназначается для консервации насекомых или амфибий, которых мы, возможно, найдем по пути. Идет к тому, что мы будем проезжать по неизвестным землям, и я рассчитываю открыть больше, чем ваш один-единственный цветок.

— Конечно, — озадаченно ответил Мэссон. — Значит, первая дверь направо, потом последняя комната, все на средней полке, правильно?

— И не забудьте выпечку!

— А выпечка, несомненно, отлично защищает от малярии, не так ли?

— Не смешите меня. Там, куда мы собираемся, нет малярии. Нет, просто я уже много часов не ел ничего путного!

Мэссон отправился на поиски. Когда он положил руку на ручку двери, Тунберг шепнул:

— Мэссон! Будьте внимательны, не разбудите старого Питерзона, когда зайдете в кладовку. Помните, нам нужна его поддержка!

Мэссон открыл дверь и пошел на ощупь через прихожую. Потом он отворил первую дверь справа, которая вела в длинную столовую. Пересекая комнату, он крепко держался за стулья, боясь поскользнуться на полированном полу. Он медленно прошел до конца комнаты, где, по словам Тунберга, и находилась дверь в кладовку.