Сергей Бортников - Добро пожаловать в Некрополь Страница 26

Подполковник ждал их в своём кабинете.

— Ну, что там у вас стряслось?

— Сегодня утром я побывал на Свитязе и узнал, что с недавних пор там действует лаборатория по изучению свойств тяжёлой воды.

— Знаю, младший лейтенант Ковальчук доложил, — раздражённо бросил начальник.

— А знаете ли вы, — невзирая на его реакцию, спокойно продолжил Ковальчук, — что уже в первый день войны фашисты направили туда группу своих лучших учёных?

— Нет, конечно…

— Мы долго ломали головы: с какой целью? И к чему такая спешка?

— Ну и…

— Теперь всё ясно: они тоже планировали добывать здесь сырьё для производства атомных бомб!

— А я-то, я тут при чём?

— Ну, как вы не понимаете? Где-то там, на Свитязе, до сих пор может находиться секретный объект фашистов, на котором мы можем найти немало интересного.

Подполковник насторожился:

— Давайте без спешки… Выкладывайте всё, что вам известно об этом деле, доложим наверх и вместе будем думать, что предпринять дальше.

— Хорошо… Я, как вы, должно быть, знаете, тогда служил в госбезопасности. Случайно узнав о намерениях противника, внедрился в его среду под видом перебежчика, известного советского учёного, и попытался выведать место нахождения объекта. Мне это удалось. Но из-за угрозы провала вскоре пришлось выйти из игры, инсценировав собственную смерть. Фашисты всё равно заподозрили неладное и перенесли лабораторию в другое место. А на прежнем обустроили фантом, обманку. Это стало ясно в конце войны, когда я, опять же по приказу Главнокомандования, вместе с партизанским отрядом Шковороды осуществил нападение на тщательно охраняемый немцами объект, а там — пусто. Но далеко они не ушли — нутром чую!

— Как фамилия учёного, роль которого вам пришлось играть?

— Селезнёв Вениамин Сигизмундович.

— Вы его ликвидировали?

— Никак нет. Присутствующий здесь Владимир Михайлович передал профессора в штаб пятой армии РККА.

Тур согласно кивнул тяжёлой седой головой.

— О дальнейшей его судьбе вам что-то известно?

— Только то, что Селезнёва не расстреляли — отправили на Соловки, где он работал под присмотром наших специалистов.

— Спасибо. Сегодня же передам вашу информацию в Москву. Где вы остановитесь?

— В гостинице «Украина».

— Зачем вам этот клоповник? Разве у вас нет старых друзей?

— Нет. В этом городе никто не знал о моей миссии.

— Это серьёзно… Вот возьмите, — подполковник выдвинул ящик стола и достал из него ключ с биркой, на которой оба отставника сразу заметили цифру «1».

— От квартиры, где деньги лежат? — ухмыльнулся Ковальчук.

— Наличку вы там вряд ли найдёте, — ответил подполковник. — Но за информацию, которая витает в тех стенах, враг заплатил бы столько, что хватило бы не на одну жизнь. Запоминайте адрес…

— Ну, что ты думаешь обо всём этом? — спросил Тур, усаживаясь за руль своей любимой, как он говорил, «лайбы».

— Мы своё дело сделали. Теперь пусть начальство мозги ломает — у него голова больше.

— Может, позвонишь для страховки кому-то из старых соратников? Чтобы проконтролировали… А то этот гусь может всё спустить на тормозах.

— Не думаю. Он хороший парень — по глазам вижу.

— Хочешь ещё одну бутылку коньяка проспорить?

— Мне для друга и ящика не жалко. Давай только заскочим на несколько минут в замок, пока светло, — и приступим.

— Давай. Показывай дорогу, а то я в Луцке лет десять не был.

— А я — чуть ли не тридцать!

— Шутить изволите?

— Никак нет. Сначала Берлин — до пятьдесят четвёртого, потом Киев, Москва… Затем снова — Киев. Так и мотался, пока не угомонился. Конечно, тянуло в Луцк, в Кашовку. Только родных на Волыни у меня больше не осталось, и я не особо напрягался…

— Отца нашёл?

— Да. Умер он на чужбине.

— А мама?

— Говорил один раз по телефону. Два месяца назад. То ли наши спецы старались, то ли ихние, но слышимость была отвратительной… Как у вражьих голосов на коротких волнах транзисторного приёмника…

— А братья, сёстры?

— Вырывали трубку, пытались что-то сказать, но толком я ничего не понял! Самому, как ты говоришь, проявлять инициативу не шибко хочется, связи с заграницей в нашем ведомстве не приветствовались никогда… Вот жду, когда в очередной раз потеплеют отношения между СССР и США, может, тогда свидимся?

В замке пробыли недолго.

Пока был молод, хотелось бесконечно бродить по подземелью, взлетать на самый верх по спиралевидным лестницам, бегать по отвесным стенам, а на седьмом десятке — что в нём делать? Разве что мысленно отдать должное гению средневековых зодчих, в очередной раз восхититься оригинальностью древней кладки, великолепием Въездной и Стырьевой башен, умелой фортификацией, точным и правильным с точки зрения военной науки расположением бастионов, амбразур, бойниц…

Вдоволь налюбовавшись древним сооружением, друзья сели в автомобиль и помчали, минуя Коллегиум Иезуитов, костёл Петра и Павла, в направлении улицы Пугачёва, где находился один из лучших в городе гастрономов. Там купили коньяка, хлеба, колбасы и направились на конспиративную квартиру. У входа в облезлую, грязную пятиэтажку в гражданском одеянии нервно прогуливался… младший лейтенант Ковальчук!

— Где ты пропадал, дед? Я с ног сбился, разыскивая тебя по всему городу.

— Что случилось, внучек?

— Начальник приказал срочно доставить вас в управление. И даже выделил мне служебный автомобиль!

Тур закрыл свой «москвич», не без сожаления оставляя в нём только что приобретённые продукты, и следом за своим боевым товарищем перебрался в комфортабельную «Волгу».

Перемены, случившиеся с подполковником за время их отсутствия, поражали. Он превратился в хлебосольного, радушного хозяина.

— Что же вы стоите, дорогие товарищи ветераны? Присаживайтесь, не стесняйтесь… Может, бахнем по коньячку?

— Не мешает! — быстро нашёлся Тур. — Мы как раз собирались употребить по сто пятьдесят и закусить — вместо ужина.

— Товарищ младший лейтенант, налейте деду и его другу.

— А вам?

— И мне… Хватит, хватит… Чтоб по три раза каждому досталось!

— Понял.

— Себе тоже плесни.

— На службе не положено…

— Чуть-чуть разрешаю.

— Есть!

Мягкий, тонкий аромат пятизвёздочного армянского мгновенно заполнил просторный кабинет, прокрался в каждый, самый отдалённый его угол.

— Хорошая вещь, но уж больно клопами штыняет, три дня придётся запах выветривать… Ну, товарищи, за Родину!