Рахул Санкритьяян - В забытой стране Страница 26

Жрец внимательно выслушал меня и обещал выслать лодку.

Я заметил, что ни Яхмос, ни другие жрецы не отваживаются смотреть на лица богов.

Но вот мы с Яхмосом закончили разговор, и он вместе со всеми поклонился богам и запел гимн, подхваченный остальными. Гимн был таким длинным, что мы никак не могли дождаться конца. Но вот пение окончилось, и жрецы, почтительно кланяясь нам, вышли из дворца. Мы были несказанно рады тому, что отделались от них, и снова прошли в комнату, которую заняли еще раньше.

Когда жара немного спала, мы снова отправились в путь. Сотни людей стояли на берегу реки, ожидая нас. Я и не предполагал, что здесь такое многочисленное население.

Почти все время мы видели слева от себя дорогу Сидящих Писцов. По-моему, во всей стране нет ничего более величественного, чем эта древняя дорога с немыми каменными статуями, которая связывала настоящее с прошлым.

Незадолго до наступления темноты мы заметили впереди свет. Оказалось, что к нам навстречу плыли лодки, в которых сидело несколько сот человек с яркими факелами в руках. Охваченные благоговением и восторгом, жители этой страны — серафийцы — пели так громко, что их было слышно чуть ли не за два километра. Насколько мне удалось разобрать, то был хвалебный гимн в честь трех богов.

Мы поравнялись с флотилией. В одной из лодок сидел мой друг Яхмос. Прежде всего он сообщил мне, что они привели для богов большую, празднично украшенную лодку, потом начал рассказывать:

— Как только я расстался с вами, я взял быструю колесницу и помчался в Митни-Хапи. Но царица уже знала о появлении богов и отправила меня обратно, чтобы я передал им следующие смиренные и кроткие слова ее: «Я покорная раба ваша. Если я повинна в чем-то дурном, простите меня, если же я совершила что-либо хорошее, не забудьте меня. Я всю жизнь готова служить вам, о великие боги Гор, Тот и Анубис! С тех пор, как я начала управлять государством, я денно и нощно забочусь о процветании и благополучии своих подданных и неустанно слежу за тем, чтобы они соблюдали все обряды, предписанные религией наших предков, и ни на минуту не забывали о богах, которые принесли фараонам славу, мощь и величие».

— Боги не гневаются ни на царицу, ни на кого-либо из ее подданных, — ответил я Яхмосу.

Я разговаривал со жрецом, а сам думал о том, как разрешить неожиданно возникший вопрос. Эту огромную лодку я не смогу вести один, и, кроме того, надо что-то придумать, чтобы незаметно перенести в нее вещи из нашей лодки. Конечно, ружья и патронташи ни о чем не скажут серафийцам, но, увидев их, они проявят законное любопытство: зачем могучим и всесильным богам понадобились эти вещи?

Я не мог ничего придумать. Необходимо было посоветоваться с Дхирендрой и Чаном, но я не мог разговаривать с ними в присутствии Яхмоса. Пришлось выходить из положения.

— Боги хотят говорить со мной, оставьте нас ненадолго одних.

Яхмос тотчас же повиновался. Я обратился к своим товарищам за советом. Господин Чан сразу же разрешил этот вопрос.

— Совершенно ясно, что нам, богам, не подобает что-либо делать самим, так как мы можем этим подорвать веру в себя. Люди не станут поклоняться Тоту, если увидят, что он трудится, как простой грузчик, — сказал Чан. — Кроме того, вы правы, профессор, — нам не следует показывать свои вещи: чем меньше они будут знать о нас, тем лучше. Взгляните на лодку, которую они привели. Она раз в пять больше нашей, и в середине ее выстроена каюта, закрытая с трех сторон, причем четвертую сторону тоже можно будет закрыть без особого труда.

Дхирендра не выдержал и прервал его:

— О, если бы мы пересели в нее, то смогли бы спокойно снять маски, а мне, глядишь, удалось бы к тому же выкурить сигару. Это было бы великолепно, Чан!.. Простите, что я перебил вас. Говорите, что вы надумали.

— Вы видите, — продолжал Чан, — к мачте привязано два каната. С их помощью тянут лодку. Если канаты подсунуть под эту нашу лодку, то несколько человек легко смогут поднять и поставить ее на большую.

— Чудесно! — воскликнул Дхандас. — Это отнимет всего несколько минут, и мы без всякого труда незаметно перетащим вещи в каюту.

Я подозвал Яхмоса и передал ему волю богов, а сами боги тем временем перешли в большую лодку. Люди, прибывшие с Яхмосом, конечно, испытывали страх перед богами, но выполнили все, что от них требовалось.

— Боги хотят, чтобы вы прислали гребцов, — опять обратился я к жрецу. — Но сейчас они нам не нужны: боги будут отдыхать всю ночь и только утром двинутся в путь.

По знаку Яхмоса вся флотилия быстро покинула нас. Мы перетащили вещи в каюту, сделали из них несколько узлов, обернули соломой и, крепко связав веревкой, аккуратно сложили вниз, под палубу. Мы утомились за день и только улеглись на полу каюты, как раздался дружный храп.

Древнеегипетские боги, подобно греческим и римским богам, обладали многочисленными человеческими свойствами. Как и все смертные, они не были совершенны, и поэтому даже таким богам, как Тот или Осирис, приходилось есть и спать, будто были они не боги, а простые крестьяне.

Проснулись мы довольно поздно, умылись у себя в каюте и с наслаждением отведали пищи, которую принесли нам в качестве подношения. Позавтракав, боги вышли из каюты и уселись на три красивых сиденья, сделанных в носовой части лодки. Наконец-то исполнилось то, о чем они не раз мечтали в душе, — им теперь не придется весь день стоять на ногах, как раньше.

Если первая часть пути далась нам без особого труда, то последняя прошла еще легче. Мы торжественно плыли в Митни-Хапи под приветственные крики населения. Слева от нас по-прежнему вилась дорога Сидящих Писцов, но гора, видневшаяся справа, постепенно становилась все ближе и ближе.

Вскоре мы обогнули гору и очутились в еще более красивой местности. Холмы, леса, поселки, деревни, храмы… Нам казалось, что это сон. Тысячи людей шли за нами по берегу. Впереди нас плыла лодка верховного жреца Яхмоса, а за нами тянулась целая флотилия лодок с певцами и музыкантами, и на протяжении всего пути они пели и играли для нас.

Корма нашей лодки была сделана в форме лотоса и слегка приподнята, нос представлял собой огромную баранью голову с длинными рогами, отогнутыми назад и закрученными вокруг возвышения, на котором стояли сиденья богов.

По-моему, лучше всех играл свою роль Дхандас. Он делал все значительно более серьезно, чем Дхирендра и Чан, и в том, как он поднимал руку, благословляя серафийцев, чувствовалось сознание своей силы и величия. Что же касается Дхирендры, то он постоянно жаловался, что его маска в виде шакальей головы очень тесна и ему тяжело дышать.

Боги сказали, что не могут больше сидеть на такой жаре. Я сообщил об этом Яхмосу, и он тут же прислал нам здоровенного негра с опахалом. Как мы узнали от жреца, этот. негр принадлежал к племени, которое серафийцы держали в рабстве.