В глуби веков - Воронкова Любовь Федоровна Страница 26

Сидоняне вышли ему навстречу с приветствиями и дарами, они благодарили его за то, что он разбил ненавистных им персов. Персы когда-то разорили сидонскую землю и сожгли их город. Город снова отстроился, но ненависть к персам была все так же сильна.

ГОРОД ТИР

В Сидон пришло письмо из Пеллы от Антипатра. Спартанский царь Агис собрал восемь тысяч войска. Агису нет покоя. Нет покоя и в Элладе. Демосфен все еще пытается поднять афинян против Македонии. Но пока что воевать собирается только Агис. Он, Антипатр, конечно, разобьет Агиса и защитит Македонию. Однако не пора ли и царю возвращаться домой? И еще: он, Антипатр, не понимает, почему царь не догонит Дария за Евфратом и не покончит с ним? Ведь тогда и войне наступит конец!

Это письмо расстроило и рассердило Александра. Не столько известие о Спарте взволновало его, сколько высказывания Антипатра о его действиях, действиях царя и полководца. Не понимают! Не понимает Парменион, не понимает Антипатр. И многие друзья не понимают. Уже и в войске удивляются, что Александр идет по финикийскому побережью и захватывает финикийские города, вместо того чтобы захватить Дария.

А ведь все так просто. Сначала необходимо взять Финикию, покорить и освоить Египет, чтобы противник не мог зайти с тыла. И только тогда можно идти в глубь Азии и сражаться с Дарием. Только тогда!

Впрочем, Антипатр, кажется, так же как и Парменион, считает, что Александру совсем незачем догонять Дария, а надо вернуться и укрепить власть Македонии на побережье Срединного моря?..

Пока что покончено и со всей Сирией и с Северной Финикией. Здесь все земли во власти македонского царя. Но впереди — Тир, самый сильный, самый укрепленный город финикийского побережья. Если тирийцы не сдадутся, взять его будет нелегко. А взять надо: ни слабого, ни сильного противника нельзя оставлять у себя в тылу.

Снова затрубили походные трубы. Снова двинулись фаланги, сверкая копьями. Снова пошла конница, пошла пехота, загрохотали осадные машины, заскрипел повозками обоз…

Войско Александра устремилось на Тир.

Идти было трудно, ноги утопали в прибрежном песке. С обрывистых гор Ливана, с желтых склонов и снежных вершин, сползали тяжелые холодные тучи, летел снег, из ущелий дули зимние ветры. Снег тут же таял, превращаясь в пронизывающую сырость… Но все-таки вскоре наступил день, когда в сером мареве неба и моря македонцам явился остров, на котором стоял город Тир.

Недалеко от города Александра встретили тирийские послы. Как всегда, македонского царя встречали самые богатые и знатные люди города. Они поздравили Александра с победами, сказали, что очень рады его видеть, и принесли ему в дар тяжелую золотую корону.

Сын тирийского правителя, который был среди послов, молодой лукавый финикиец, сказал царю, сладко улыбаясь:

— Тирийцы счастливы видеть тебя, царь македонский. Мы готовы исполнить все, что ты прикажешь и что ты пожелаешь!

Александр, не менее лукавый, ответил, не задумавшись:

— Благодарю вас, граждане Тира, за вашу доброту. Я много хорошего и славного слышал о вашем городе. А желание у меня только одно — откройте ворота города, чтобы я мог принести торжественную жертву Тирийскому Гераклу. Я веду свой род от Геракла, и эта жертва мне предписана оракулом.

Наступило внезапное замешательство. У сына правителя словно отнялся язык. Тирийцы вовсе не собирались впускать Александра в свой новый город, где жили самые богатые и знатные люди Тира, где стояли их божества и где они хранили свои сокровища.

Тогда вперед вышел один из послов, роскошно одетый тирийский вельможа. Он улыбался, белые зубы казались еще белее под черными завитыми усами. Черная, как черный шелк, борода лежала у него на груди.

— Гораздо лучше будет, царь, если ты принесешь жертву Гераклу в Старом Тире, что стоит на берегу. Зачем же тебе переправляться на остров? Мы будем польщены, если ты почтишь нашего бога в старом храме!

— И все-таки я переправлюсь на остров.

— Мы будем счастливы, царь, сделать все, что ты прикажешь. Но город на острове останется закрытым для всех — и для персов, и для македонян…

Александр гневно прервал его — он уже не выносил даже мысли, что кто-то смеет сопротивляться ему:

— Так вы, тирийцы, думаете, что если живете на острове, то можете презирать мое сухопутное войско? Ну, я скоро покажу вам, что вы живете на материке. Или вы впустите меня в город — или я войду в него силой.

И тут же отослал тирийских послов обратно.

— Пусть войдет! — насмешливо переговаривались между собой тирийцы, направляясь домой. — Пусть войдет в город, лежащий на острове, не имея кораблей! А у нас флот достаточно сильный, чтобы не подпустить даже и царя македонского.

Новый Тир возвышался на скалистом острове в четырех стадиях от берега. Его стены и башни высоко стояли над морем. Сильный ветер гнал из морской дали огромные волны. Около берега со дна поднималась илистая муть, здесь было мелко. Но дальше, вокруг острова, волна становилась зеленой и прозрачной. У стен Тира в гаванях стояли корабли.

Александр, закутавшись в плащ, подолгу глядел на враждебно закрывшийся город. Как подступить к нему? У Александра нет кораблей. Можно вызвать несколько триер из Македонии, но персидский флот хозяйничает в море, и македонские триеры неминуемо погибнут еще в пути.

В сопровождении своих этеров Александр обошел Старый Тир, лежащий на берегу. Город существовал как бы в полусне, вся жизнь кипела там, на острове. Стены Старого Тира почти развалились, камни грудами лежали у проломов, и никто не заботился их поправить. А зачем? Что охранять здесь?

Заглянули в храм Геракла, построенный на финикийский лад, в виде ступенчатой башни — зиккурата. Жрец сказал, что это храм их бога Мелькарта — так они называли Геракла. Храм был так же заброшен, как и город.

— Это здесь-то и дóлжно мне приносить жертвы? Среди этих развалин? — Александр в негодовании отошел прочь. — Видно, они еще не слыхали о наших победах. Ну ничего. Услышат.

Зимние ветры задували в палатки. День и ночь на берегу горели костры, пожирая смолистые ветви ливанских кедров.

Однажды, холодным ясным днем, македоняне увидели, как к острову, со стороны Карфагена, идут разукрашенные корабли. Тирийцы из старого города объяснили, что плывут карфагенские послы праздновать священную годовщину основания Карфагена.

Почему празднуют в Тире? Да потому, что Карфаген основан тирийцами. Это — наша колония. Прекрасное место, прекрасный город! Очень богатый город, у них есть даже слоны… И верфи есть, сами строят корабли.

Александр хмурился. Если Карфаген так силен и так предан Тиру, значит, карфагенцы будут помогать тирийцам.

С острова из-за стен города на берег долетало звонкое пение флейт. В Тире начался праздник в честь прибывших гостей.

Через несколько дней македоняне увидели, что карфагенские корабли отплыли обратно. Теперь жди оттуда войско.

— Медлить нельзя, — решил Александр. — Надо брать город, пока не пришла помощь из Карфагена.

Надо брать город. Но как?

А Тир уже весь гудит. На стенах и башнях устанавливают метательные снаряды. В кузнях, не переставая, гремит железо — куют оружие, делают «вороны» — железные крюки, чтобы подтягивать к стенам вражеские корабли. Отсветы горнов всю ночь пляшут над стенами Тира. Готовятся к войне. Тирийцы, как видно, решили отстаивать свою свободу и уверены, что отстоят ее. Как возьмешь такой город?

К удивлению Александра, среди его полководцев нашлись люди, которые никак не могли понять: зачем им непременно нужно взять этот неприступный Тир?

— Ведь столько трудов придется положить, столько жизней. Мы и так уже все финикийское побережье заняли — и Библ, и Арад, и Сидон… Так разве уменьшится твоя слава, царь, если один непокоренный город останется на твоем пути? Пройдем мимо, и все. Тир ведь не загородит нам дороги.

Парменион угрюмо молчал. Он был согласен с ними, но не решался противоречить царю.