Сад сходящихся троп, или Спутники Иерофании. Вторая связка философических очерков, эссе и новелл - Владимир Анатольевич Ткаченко-Гильдебрандт Страница 26

используя его религиозные и иератические формы. Ничего, кроме создания симулякров, подобный подход не сулил. К тому же, исполняя Эдикт о веротерпимости, Юлиан Отступник выпустил из узилищ и вернул из изгнаний многих еретических христианских епископов и клириков в надежде, что кафолическую ортодоксию наполнят раздоры и появится возможность при помощи христиан-диссидентов одолеть господствующее христианское вероисповедание, чему не суждено было случиться, поскольку ересиархи ненавидели прежде всего самого Юлиана Отступника, а уже потом представителей ортодоксии. Последнее еще более упрочило христианскую церковь, так что император только добился обратного, но никак не разобщения христиан. Тут возникает вопрос: чувствовал ли император себя последующей жертвой? Скорее да, чем нет. А потому всячески и даже с маниакальной страстью поощрял тех верных, кто пожелал бы отречься от христианства. Их было немало, однако далеко не то количество, на которое рассчитывал сам Юлиан Отступник. Подобный образ действия императора Блаженный Иероним хоть и называл «преследованием ласковым, которое скорее манило, чем принуждало к жертвоприношению», но он же помог изнутри очиститься христианской церкви.

Другие предприятия второго акта трагедии опять же только укрепили кафолическую ортодоксию. В велеречивом указе, изданном императором, христианским профессорам запрещалось преподавать, а христианским детям обучаться в христианских школах, которые становились незаконными: в реальности уничтожить все христианское образование (и даже весомую его часть) Юлиан не мог, школы на какое-то время стали подпольными, находясь при общинах, еще больше сплотившихся вокруг своих епископов.

Последней каплей, переполнившей терпение христиан, стала попытка восстановления Юлианом Отступником для иудеев Иерусалимского Храма в 363 г. Но уже начатые работы по строительству храма были сметены землетрясением и последовавшим за ним пожаром, в чем христиане увидели Божественный Промысел.

Годом ранее, планируя свою будущую персидскую кампанию, Юлиан Отступник посетил Антиохию, мегаполис древности, где население в подавляющем большинстве являлось христианским. Столица Сирии оставалась совершенно чуждой к устремлениям гостившего в ней императора, что Юлиана заставило убедиться в невыполнимости начатого им проекта по возрождению греко-римского язычества. Историю своего посещения города Юлиан рассказал в своем сатирическом сочинении «Мисопогон, или Ненавистник бороды». Конфликт обострился после пожара храма в Дафне, в поджоге которого заподозрили христиан. Разгневанный император повелел в отместку закрыть главную антиохийскую церковь, оказавшуюся разграбленной и подверженной осквернению. Однако христиане продолжали разбивать изображения языческих богов.

Юлиан осознавал, что худшим оружием против христиан будет гонение, делавшее из них мучеников, но все же не избежал соблазна предаться подобному насилию: церковная история указывает на прямую причастность императора к смерти Кириака, епископа Иерусалимского, и Порфирия, епископа Эфесского; а среди мучеников периода его правления церковь поминает Василия Анкирского, исповедницу Поплию Антиохийскую, воина Максима Антиохийского, Вакха, Иоанна Врача и Евула, исповедников Евгения, Макария, Артемия Антиохийского, а также подвиг священномученика Иоанна Воина.

Третий акт трагедии знаменует собой смерть Юлиана Отступника. Он, как и некогда Иуда Искариот, выполнил свою роль и теперь должен понести соответствующее своим деяниям наказание.

В мае 363 года, когда землетрясение и вызванный им пожар разрушили фундамент Иерусалимского Храма, восстанавливаемого по приказу императора, римское войско выдвинулось в персидский поход под предводительством самого Юлиана Отступника. Поначалу поход складывался весьма успешно, и римские легионы дошли до столицы Персии Ктесифона, но крепость оказалась неприступной для 83-тысячного римского войска, когда Юлиан поддался на уговоры одного старого перса, вызвавшегося готовым препроводить войска вглубь Персии; однако завел римлян в Карманитскую пустыню, где не было ни пищи, ни воды. Теснимый неприятелем император начал отступление. Приняв бой у Маранги, легионы прошли до селения Туммара на Тигре, и только здесь сделали привал. Утром следующего дня Юлиан приказал продолжать марш. 26 июня римское войско, продвигаясь вдоль русла Тигра на север, представляло собой огромный четырехугольник с большими промежутками между подразделениями. Опасаясь удара с холмов, Юлиан прикрыл фланги армии конными частями. Но в 11 часов утра 26 июня 400 катафрактов внезапно ворвались в арьергард отступавших легионов. Одновременно персидский военачальник Мерена связал боем римскую конницу на правом фланге. Получив донесение об атаке, император Юлиан в сильной спешке схватил свой щит, и, оседлав коня, помчался к аръергарду. Но в это время персы обрушились и на передовые части армии. Пока Юлиан Отступник разворачивался и наводил там порядок¸ соединение катафрактов сокрушило левый фланг и прорвалось в центр римского построения. Одновременно персы стали стремительно окружать легионы. Юлиан с группой пехотинцев лично вступил в рукопашную схватку. В сумятице боя, в клубах песка и пыли, поднятых лошадьми, телохранители потеряли императора. В тот момент, когда Юлиан высоко поднял вверх руки, чтобы показать пехоте, что враг разбит и отступает, внезапно появился конный воин-араб из племени Бану Тайи, и нанес ему удар копьем. Подоспевшие воины отнесли Юлиана на щите в шатер, где им занялся личный врач Орибасий, принявший все меры по спасению его жизни. Однако тяжелораненому императору это не помогло, и ночью того же дня (по другим данным, в ночь на 29 июня) 363 г. Юлиан скончался (МАИАСП, № 11. 2019 – О. В. Вус, Юлиан Апостат. Персидский поход и загадка битвы у Туммара 26 июня 363 г.). Так завершилась великая драматургия августейшего отступничества, а древнюю землю божества Митры (Мехра), наконец, обагрила царственная кровь императора-солнцепоклонника.

Но вот как об этом излагается в «Житиях святых» Святителя Димитрия Ростовского (24 ноября) вместе с описанием чуда, связанного с Меркурием Кесарийским и ставшем причиной смерти императора Юлиана Отступника:

«Когда святой Василий Великий молился пред иконою Пресвятой Богородицы, – при которой было изображение и святого великомученика Меркурия с копьем, как воина, – чтобы злочестивый царь Юлиан Отступник, великий гонитель и истребитель правоверных христиан, не возвратился из Персидской войны для истребления христианской веры, то увидел, что там, при иконе Пресвятыя Богородицы, образ святого Меркурия сделался на некоторое время невидимым, потом показался с окровавленным копьем. А в то самое время Юлиан Отступник был пронзен на Персидской войне копьем неизвестного воина, который тотчас после того сделался невидим».

Стало быть, церковь никогда не отрицала своего участия в убийстве Юлиана Отступника. Равно христиан считал причастными к устранению императора и выдающийся языческий ритор Либаний, схоларх Антиохийский, правда, с оговоркой, что это пока только предположение. Даже оставаясь уверенными в чуде, описанном в «Житиях святых» Димитрия Ростовского, все же не грех помыслить о том, что покушение на Юлиана Отступника могло готовиться в его христианском окружении, что отсылает нас к Константиновскому обществу Святого Георгия. И для олицетворения наказания был избран святой великомученик Меркурий Кесарийский, офицер, скиф по происхождению, пострадавший во время гонений при императоре Декии в Кесарии Каппадокийской около 250 г. н. э., часто изображаемый на иконах с мечом и