Эрнест Капандю - Рыцарь Курятника Страница 27

Я напомнила Иснарде о необходимости хранить тайну и бросилась на улицу… Человек ждал меня у дверей. «Идемте скорее! — сказал он. — И не бойтесь ничего, хотя уже темно — я сумею защитить вас, если понадобится!» При мысли о Ролане ночные опасности были мне нипочем. «Поспешим!» — ответила я. Мы быстро удалились. Работник шел возле меня, не говоря ни слова. От нашего дома до мастерской Ролана далеко, и надо идти все время прямо. «Если бы мы могли найти пустой фиакр…» — вымолвил работник. На мое «Пойдем пешком» он продолжал: «Мы приехали бы скорее. Притом, в фиакре мы привезли бы мсье Ролана, который не может идти». Пораженная этой мыслью, я готова была согласиться. «И не бойтесь, я с вами не сяду — помещусь рядом с кучером», — добавил он. В ответ на это я заметила, что мы не найдем фиакра в этот час, и прибавила: «Пойдемте!» Мы пошли быстрее. Вдруг мой спутник остановился и сказал: «Я слышу стук экипажа».

Мы находились возле улицы Эшель. Работник был прав: к нам подъезжал фиакр. Он остановился, в нем никого не было. «Садитесь!» — предложил мне работник, отворяя дверцу. Я села, работник поместился рядом с кучером, и фиакр тронулся с места. «Мы скоро приедем, — говорила я сама себе. — Я не буду отпускать этот экипаж, к мы привезем моего брата». Лошади скакали очень быстро. Фиакр повернул налево. «Вы ошибаетесь!» — закричала я, но кучер меня не слушал и сильнее ударил по лошадям. Я звала, стучала в стекла, он мне не отвечал. Я хотела отворить дверцу, но не смогла. Потом я опустила переднее стекло и схватила кучера за шинель, но он продолжал нахлестывать лошадей и не оборачивался ко мне… Где мы ехали, я не знала. Я видела узкие, черные улицы и была уверена, что мы удаляемся от мастерской Ролана…

Ужас овладел мной. Я считала себя погибшей, упала на колени и умоляла о милосердии Господнем.

Вдруг карета повернула и въехала под свод какого-то здания. Я услышала стук затворившихся ворот. Карета остановилась… Я решила, что спасена… Я увидела яркое освещение и услышала громкие голоса. Дверцы отворились. «Мы приехали», — сказал тот, кто принес мне письмо. Я спросила: «Но где мы?» и услышала: «Там, куда мы должны были приехать». На мой второй вопрос: «Разве мой брат здесь?» — он не ответил. Я вышла. Но прежде чем успела осмотреться, почувствовала холодное, сырое полотно на своем лице. На глаза мне надели повязку, кто-то схватил меня за руки, поднял и понес. Я кричала — мне завязали рот. Что происходило тогда со мной, я не могу описать… Мне казалось, что я лишаюсь рассудка.

— Как это ужасно! — закричала Урсула. — Бедная милая Сабина!

— Это ее увезли разбойники, — прибавила мадам Жонсьер.

— Почему меня там не было? — огорчился Даже.

— Продолжайте, ради Бога, продолжайте, если у вас хватит сил, — сказал Жильбер, который, нахмурив брови и сжав зубы, с трудом сдерживался. — Продолжайте!

— Я слышала странный шум, — продолжала Сабина, — крики, песни, звуки музыки, хохот. Вдруг меня поставили на землю… на мягкий ковер… Повязка, закрывающая мне глаза, упала, и я увидела себя в комнате, великолепно освещенной, напротив стола, роскошно накрытого и окруженного мужчинами и женщинами в самых странных костюмах… как на маскараде при Версальском дворе… Ко мне подошли мужчины… Что они мне говорили, я не знаю, я не слышала и не понимала, но краска бросилась мне в лицо. Мне показалось, что я в аду… Меня хотели взять за руку — я отступила назад. Со мной говорил мужчина, одетый как птица, у меня жужжало в ушах, глаза застилали слезы, я все видела и слышала как сквозь красное облако.

Человек, говоривший со мной, обнял меня и хотел поцеловать. Что произошло тогда со мной, я сказать не могу… Что я почувствовала? Откуда у меня вдруг взялась необыкновенная сила?… Еще раз говорю — не знаю, но, стараясь высвободиться, я так рванулась, что тот, кто удерживал меня, отлетел на несколько шагов. Раздались восклицания, хохот, и меня окружил двойной ряд мужчин и женщин… Тогда сердце мое замерло… голову сжало… жизнь остановилась во мне, и я упала без чувств…

Сабина остановилась. Волнение слушателей достигло крайнего предела. Особенно глубоко был расстроен Даже; он приложил руку к сердцу, чтобы сдержать сердцебиение. Жильбер не спускал глаз с Сабины, и на лице его читались гнев и жажда мести. Сабина продолжала молчать, но впечатление было так сильно, что никто не просил девушку продолжать. Она продолжила свой рассказ:

— Когда я опомнилась, я лежала на диване в маленькой комнате, слабо освещенной. Мне показалось, что я очнулась после тяжелого сна.

— Кого вы видели в том зале, в который вас отнесли? — закричал Жильбер.

— Я не знаю. На них были такие странные костюмы.

— Продолжай! — сказал Даже.

— Я осмотрелась вокруг и приметила пожилую женщину, сидевшую у камина. Видя, что я очнулась, она встала и подошла к дивану, на котором я лежала. Она спросила меня, как я себя чувствую. В ее голосе слышалась такая неприятная фамильярность, что я вся задрожала… Я не знаю, кто была эта женщина, но я почувствовала к ней сильное отвращение. Она села возле меня и продолжала говорить со мной. Я слушала и не понимала ее, потом она указала на платье с блестящими украшениями, лежавшее на кресле и не замеченное мной. «Хотите примерить этот наряд? — спросила она. — Он вам пойдет». Я посмотрела на нее и ничего не ответила. Тогда она взяла корзину, стоявшую возле платья на столе, и продолжала: «Посмотрите, как все блестит — не правда ли, красиво?» Она показала мне бриллиантовые браслеты, разнообразные золотые цепочки и кулоны. «Ну, вставайте же, наряжайтесь! — сказала она мне. — Все это будет ваше!»

Я поняла… Какие чувства овладели мной при этих словах, я не могу описать. Кровь закипела в жилах… Я привстала и сказала этой женщине: «Не оскорбляйте меня! Уйдите!» Она посмотрела на меня, расхохоталась и сделала шаг к двери. Потом, наклонившись ко мне, произнесла вполголоса: «Недурно разыграно! Вы сделаете себе карьеру!» и ушла, захохотав еще сильнее.

Сабина провела рукой по лбу.

— О! — продолжала она. — Я никогда не забуду лица этой женщины…

— Лицо круглое, щеки красные, глаза серые, живые, рот огромный, нос короткий, — вмешался Жильбер. — Она высокого роста, толстая, лет сорока, в ярком костюме. Ведь так?

— Боже мой! — сказала Сабина. — Вы разве ее видели?

— Продолжайте, продолжайте! Что вы сделали, когда эта женщина ушла?

— Я хотела бежать, — продолжала Сабина, — двери были заперты снаружи. Я сломала ногти о замок. Слышались веселое пение и музыка. Я думала, что сойду с ума… Я отворила окно — оно выходило в сад.

Сабина остановилась. Все ждали с чрезвычайным беспокойством.