Луи Жаколио - Покоритель джунглей Страница 28

— Я, признаться, присоединяюсь к Нариндре. Я всего лишь заклинатель пантер, и если мне известны все уловки и хитрости животных в джунглях, то в искусстве всяческих комбинаций я ничего не смыслю.

— В таком случае остаешься только ты, мой дорогой Боб, — произнес Сердар с лукавой улыбкой, так как не очень-то верил в тонкость рассуждений старого товарища.

— А! Так я и думал, — ответил Барнетт с видом глубоко задумавшегося человека, — вот и моя очередь подошла. Хм! Самое главное… хм… это выйти отсюда… И как можно быстрее… Да-да! Ясно как день, что если нам не удастся бежать… хм… то несомненно, что… что… в общем, вы меня понимаете, и god bless me! Мое мнение таково: не этим босякам там, наверху, черт возьми, помешать нам… Вот мое мнение!

— Ты тысячу раз прав, мой дорогой генерал, — с невозмутимой серьезностью заметил Сердар. — Нам надо выйти, и мы выйдем, тысяча чертей! Посмотрим, смогут ли нам помешать.

И он отвернулся, чтобы не расхохотаться другу в лицо. Барнетт с важностью выпятил грудь, будучи уверен, что его план лучше всех. Впоследствии всякий раз, как ему приходилось рассказывать эту историю, он всегда заканчивал ее так: «В конце концов благодаря одной хитроумной комбинации, которую я подсказал моим товарищам, нам удалось выпутаться из этого скверного положения».

Покоритель джунглей, обретя наконец серьезность, снова взял слово:

— Лучший план — не тот, который избавит нас от опасностей, а тот, который позволит нам как можно быстрее отправиться в Пондишери.

— Браво! — воскликнул Барнетт. — Совершенно согласен!

Сердар продолжал:

— Я бы целиком принял план Нариндры с одной небольшой оговоркой. Вместо того чтобы возвращаться в Пуант-де-Галль порознь и ночью, нам следовало бы спуститься туда всем вместе и средь бела дня, пройдя под самым носом у сипаев. Сами и Рама ни у кого не вызовут подозрений, поэтому Нариндра, Боб и я спрятались бы на дне хаудаха, а Сами и Рама спокойно устроились бы на своих привычных местах, как погонщики слона. Маловероятно, чтобы страже захотелось заглянуть в хаудах, и, как верно сказал Нариндра, мы без труда нашли бы приют у наших друзей-малабарцев. Но когда и как же мы сможем покинуть Пуант-де-Галль? Ведь это не торговый город, и заходят туда только почтовые суда. Воспользоваться пакетботом, обслуживающим индостанский берег, учитывая слежку, было бы опасно. Все же мы могли бы попытаться, но корабль отплыл только вчера и вернется теперь через месяц. Но через месяц юг Индии должен быть охвачен восстанием, а нам надо спешить к Лакхнау и Хардвар-Сикри, куда нас зовут важные дела.

При последних словах голос Сердара слегка дрогнул, и он не смог полностью подавить волнение, овладевшее им при мысли о том, что между ним и Рама-Модели может вспыхнуть вражда из-за майора Кемпбелла, которого индус считал убийцей отца. Он знал, к отцу в Индии относятся с таким почитанием, что заклинатель пантер никогда не откажется от мести, в противном случае он обесчестил бы свою семью до третьего колена.

Но Сердар быстро взял себя в руки и продолжал:

— Этот план был бы лучшим, если бы мы могли как-нибудь предупредить Шейх-Тоффеля, капитана «Дианы», который поджидает нашего возвращения в Манарском заливе. Однако мы будем вынуждены последовать предложению Нариндры, и я остановился именно на нем, если только попытку, которую я хочу предпринять, не увенчается успехом. В данном случае помочь нам может только Рама, поэтому я обращаюсь к нему.

— Я слушаю вас, сахиб.

— По общему мнению, из долины есть только два выхода, причем достаточно широких и доступных. Тем не менее мне кажется невероятным, чтобы со стороны моря не было ни одного места, где смелый и решительный человек, цепляясь за выступы в скалах, деревья, кустарники, не смог бы взобраться на вершину, которая с другой стороны обрывается отвесными скалами, уходящими в море.

— Я сам об этом думал много раз, сахиб, — ответил заклинатель. — Я помню, как в детстве я часто добирался до середины подъема в самых разных местах в поисках гнезд горлиц, но никогда мне не удавалось достичь вершины.

— Ты считаешь, что это совершенно невозможно?

— Думаю, что нет, хотя не стану утверждать наверняка. Никто никогда не пытался этого сделать, подобная попытка просто не имела смысла: сторона, обращенная к морю, состоит из обрывистых, необитаемых скал, если взобраться на них со стороны долины, восхождение будет опасным, но в нем не будет толку.

— Да, но для нас это было бы спасением. Если миновать долину, горы в сторону моря становятся ниже, они покрыты кокосовыми пальмовыми рощами, там никто не подозревал бы о нашем присутствии. Мы могли бы, все время держась берега, дней за пять-шесть добраться до Манарского залива, где нас ждет шхуна. Мы бы уже плыли к Пондишери, а наши враги все еще считали бы, что мы в долине Трупов.

— Замечательная идея, сахиб, — заметил Рама после нескольких секунд размышления. — Я считаю, что нам надо как можно быстрее начать поиски места, пригодного для восхождения.

— God bless me! Здорово сказано! Отправимся сейчас же. Будем взбираться, карабкаться, черт побери! Быстрота решения — быстрота исполнения, таково мое мнение, прислушайтесь к нему, и не пожалеете!

— Чтобы действовать быстро, как советует генерал, — продолжал Рама, — нам надо встать цепочкой на определенном расстоянии друг от друга. Мы назначим место встречи и после проведенных поисков соберемся вместе и поделимся полученными результатами. Опасаться того, что кто-то из нас потеряется, не следует, потому что мы будем идти вдоль подножия горы.

— Разумное решение, Рама. Нам остается только отправиться в путь, но вначале следовало бы, как ты верно заметил, назначить место встречи, где мы должны собраться сегодня вечером за час до захода солнца. Отдохнув еще одну ночь, завтра утром мы тронемся в путь.

— Расстояние, отделяющее нас от склонов, обращенных к океану, не так уж велико, поэтому мы можем сохранить этот грот как место стоянки и отдыха. Таким образом, мы могли бы оставить здесь Ауджали, в наших поисках он будет только помехой.

Это предложение заклинателя было единодушно принято всеми. Сердар, чтобы избавить Боба от тягот утомительной и бесполезной — учитывая тучность янки — прогулки, высказал предположение, что Ауджали, оставшись один, может набедокурить или заблудиться в джунглях, увлекшись преследованием какого-нибудь хищника, поэтому кому-то придется пожертвовать собой и остаться с ним.

Все согласились и решили положиться на волю жребия. Поскольку в подобных случаях всегда возможны сделки, услужливый жребий пал на Барнетта, который благородно согласился в общих интересах взвалить на себя это ярмо.