Альбер Бланкэ - Война амазонок Страница 28

– Ах! Герцогиня! Вы причина нашего несчастья! – невольно вырвалось у смущенного советника.

– Что такое случилось?

– Дом окружен стражей, нас приказано арестовать.

Генриетта не потеряла присутствия духа, поспешно вскочив с постели, толкнула герцогиню в щель между кроватью и стеной, потом накинула на себя утреннее платье и вышла к двери.

Перед ней не замедлил предстать начальник полицейской стражи. С подозрением осматривая спальню, он сказал:

– По повелению его величества я должен арестовать и отвести в Бастилию вас и всех находящихся в доме, кроме советника Мартино.

ГЛАВА XIII Связанные руки

Мы оставили Бофора в руках шайки Ле-Моффа, хотя он сам считал, что находится в Бастилии.

Герцог де-Бофор знал Мазарини наизусть, но все еще не был вполне уверен в своих догадках.

«Если он прибег к помощи убийц, значит, он совсем изменился. Такие трусливые люди, как Мазарини, если раз вступят на дорогу жестокостей и решатся проливать кровь, то действительно становятся страшными злодеями».

Бофор был брошен в обширный подвал со сводами, сети сняли с него, но руки оставались связанными. Подвал был устлан каменьями, в одном углу образовалась лужа воды, пробивавшейся из болотистой почвы.

Не таков был Бофор, чтобы впадать в уныние или терять драгоценное время на бесполезный ропот. Как только он понял, что похитители оставили его и взошли по лестнице наверх, он решил осмотреть свое новое пристанище.

«Неужели я попал в Бастилию?» – задавал себе вопрос герцог, прислушиваясь, не донесутся ли до него какие звуки.

Сильно беспокоили его веревки, связывавшие ему руки. Но как избавиться от них? Да и хоть бы руки были развязаны, разве легче будет? Нет никакой возможности вскарабкаться по гладкой стене до верхнего окна и сломать две железные перекладины, защищавшие окно.

Было поздно, его одолевал сон. Бофор растянулся на полу, как простой солдат, привыкший ко всяким лишениям.

«Утро вечера мудренее», – подумал он и закрыл глаза.

Он имел намерение вздремнуть час-другой. Но гораздо позже его разбудил стук отворявшейся двери. Глаза его, свыкшись с темнотой, ясно различили человека в маске, который спускался по лестнице, оставив свой фонарь на верхней ступеньке.

«Ага! – подумал Бофор, быстро оценивая все обстоятельства. – Если это кардинал посадил меня сюда, то эта маска – его посредник. Чего они хотят от меня?…»

Он привстал и, прислонившись к стене, ждал, что скажет ему таинственный посетитель.

Незнакомец, приблизившись к пленнику, вдруг быстро вернулся на лестницу, взял фонарь и, снова спускаясь, направил фонарь так, что весь свет падал на лицо Бофора.

– Да, это действительно его высочество, – сказал он, как бы рассеивая свое сомнение.

– Не сомневайтесь, это я, Бофор. Что угодно, я к вашим услугам? – произнес герцог.

Незнакомец тщательно осмотрел веревки, связывавшие руки Бофора на локтях и у кисти. Уверившись, что пленник не имеет никакой возможности бежать, он пошел назад к лестнице.

Бофор, все время смотревший на него с беспечной улыбкой, сказал:

– Но как же это вы уходите, не поговорив со мной?

– Нам с вами не о чем говорить.

– Вам, может быть, и не о чем, но мне – совсем иное дело. Прежде всего мне надо задать вам вопрос.

– Спрашивайте, – сказал незнакомец, ставя ногу на лестницу.

– Вы инкогнито, я не имею чести вас знать, но тот, кто посадил меня сюда, вероятно, хочет задать мне вопросы, иначе не оставили бы меня со связанными руками. Много лет я провел в Бастилии и знаю по опыту, что там не поступают таким образом с узниками моего звания.

– Это меня не касается.

– В таком случае, если вы не сторож при мне, то заклинаю вас, помогите мне освободиться, вам будет хорошая награда.

– Увидим.

– Как увидим? Разве это от вас зависит?

– Может быть.

– В таком случае вы очень дурно поступаете, откладывая переговоры со мной. Говорят: не надо откладывать на потом то, что можно сделать сейчас. Послушайте, любезный друг, я в вашей власти, руки у меня крепко связаны, следовательно, дело ваше или того, кто вас посылает, продиктовать мне условия.

Минуту незнакомец стоял неподвижно на лестнице, очевидно, раздумывал, потом, поставив фонарь на ступеньку, быстро подошел к узнику.

Бофор, пользуясь темнотой, встал на ноги и держался наготове, когда незнакомец приблизился к нему. Герцог славился необыкновенной силой, ловкостью и искусством во всех гимнастических упражнениях, потому-то поймавшие его крепко связали ему руки. Но не позаботились о его ногах.

Улучив удобную минуту, герцог бросился к незнакомцу и так ударил его ногой в грудь, что тот рухнул на пол.

Умер он или нет, Бофору было все равно. Он проворно взошел на лестницу и, приложив ухо к двери, находившейся наверху, прислушался. Издалека до него доносились песни и хохот.

Дверь снаружи запиралась только на задвижку, которую отодвинул лежавший незнакомец, большой же ключ оставался в замке.

Бофор проворно спустился вниз и подошел к таинственному посетителю, лежавшему без памяти. Став перед ним на колени, он толчком плеча заставил его повернуться на бок и тем высвободить шпагу. Зубами герцог не без труда вытащил шпагу из ножен, зажал ее острием вверх между коленями и принялся пилить веревку, связывавшую руки.

К великой радости, успех превзошел ожидание. Освободившись от веревки, Бофор принес фонарь и снял маску с посетителя. Лицо оказалось совершенно незнакомым ему.

На минуту Бофор задумался, продолжая прислушиваться к внешним звукам, потом, охваченный внезапным вдохновением, вооружился шпагой незнакомца, надел на себя его маску и, отважно взойдя по лестнице, отворил дверь и тщательно запер ее за собой.

Он очутился в довольно большом погребе, где расставлены были бочки и бутылки в симметричном порядке, из чего Бофор вывел справедливое заключение, что он не в Бастилии.

Такое убеждение дало ему надежду выбраться из когтей хищников. Пройдя еще два подобных погреба, точно так же и тем же уставленных, он увидел другую лестницу, наверху слышались громкие голоса. Не трудно было понять, где собрались люди, дерзнувшие посягать на его особу. Судя по шуму и голосам, их было много.

Когда герцог наклонился, чтобы поставить фонарь на ступеньку, какой-то белый предмет привлек его внимание. Это было письмо. Бофор поднял его. Печать с лотарингским гербом была нетронута, надпись гласила следующее:

«Его высочеству герцогу Орлеанскому».