Новая эпоха. От конца Викторианской эпохи до начала третьего тысячелетия - Питер Акройд Страница 28

Эта революция свершалась без явно выраженной цели или идеологии, просто флэпперы на свой лад применяли феминизм на практике. Журналисты писали, что появляться без сопровождения на публике с мужчиной, а уж тем более встречаться с ним наедине для юной девицы абсолютно неприемлемо. При этом у них не хватало духу назвать вслух чудовищные последствия таких внебрачных связей: газеты писали о растущем количестве незамужних беременных женщин, используя эвфемизм «в определенном положении». Отцы предостерегали дочерей от опасностей блуда, пьянства и поздних гулянок. Девушек запугивали историями о том, что каждый четвертый лондонский таксист участвует в торговле людьми; пассажир не мог сбежать из салона такого автомобиля за неимением ручек на дверцах такси в салоне.

Презрев всю эту пропаганду, флэпперы вечерами отправлялись на улицы английских городов в поисках места, где можно потанцевать. Девушек из высшего общества и из верхних слоев среднего класса компаньонка или шофер привозили на занятия в отелях или на частные уроки, а их товарки с более низких уровней социальной лестницы шли пешком или ехали на трамвае на открытые уроки в городских ратушах. Под аккомпанемент фортепиано учитель помогал освоить фигуры самых популярных тогда танцев. Джайв, уанстеп, блэк-боттом, линди хоп, шимми, варсити драг и быстрый фокстрот – все они побывали на пике популярности за это десятилетие; а с 1925 года повсюду танцевали чарльстон, охарактеризованный одной возмущенной газетой как «уродский, дегенератский и негроидный».

Большинство новых танцев приходило из Соединенных Штатов и отличалось энергичностью, весельем и неформальностью. В отличие от довоенных вальсов блэк-боттом могли танцевать все – ни место, ни одежда не имели значения. Демократичные танцы для эры расцветающей демократии. Некоторые из модных движений привезли американские солдаты, ненадолго задержавшиеся в Англии после войны; другие молодежь заимствовала из американских фильмов, выходящих в прокат по всей стране. Их называли рег-танцами, поскольку они исполнялись под регтаймовые фортепианные мотивы или попросту джаз – ту музыку, которая и определила десятилетие. Самим словом «джаз» – а это креольский эвфемизм для секса – описывались многообразные музыкальные формы с синкопированным ритмом, периодическими импровизациями и свободным приподнятым настроением. Американские группы вроде Original Dixiland Juzz Band выступали в английском Palais de Dance[41], открытом в 1919 году на территории лондонского округа Хаммерсмит. За пределами Лондона специально построенные танцевальные клубы появятся чуть позже.

Флэпперы танцевали ночь напролет и на частных вечеринках. Хозяйка из высшего общества приглашала друзей, часто всего за несколько часов, и после ужина гости танцевали под регтайм. Если не удавалось раздобыть музыкантов, годился граммофон (к тому времени они стали существенно дешевле и компактнее); в отсутствие граммофона довольствовались радио. За происходящим на вечеринках присматривали компаньонки, известные как «танцевальные матери» (а на языке молодежи – «будильники» и «огнетушители»).

Другим центром притяжения танцевальной «тусовки» в тот период стали ночные клубы, открывавшиеся по всему Лондону, несмотря на регулярные преследования по Закону о защите королевства 1914 года. Этот акт, давший правительству на время войны широкие полномочия в отношении общества и культуры, позволял закрывать развлекательные заведения в случае, если они служили «аморальным» целям. Все это придавало ночным клубам флер незаконности, подкрепляемый сообщениями об оргиях, которые якобы происходили внутри. В андеграундных клубах (например, «43» на Джерард-стрит в Сохо, подверженного частым облавам полиции) флэпперы веселились с аристократической богемой, криминальными авторитетами, студентами Оксбриджа и знаменитыми спортсменами. Заведением владела великая и ужасная ирландка Кейт Мейрик – вплоть до того, как ее поймали с поличным на продаже алкоголя без лицензии и отправили в тюрьму на полгода. Нимало не смущенная этим, она, отсидев срок, открыла новый клуб со стеклянным танцполом – Silver Slipper, «Серебряный башмачок».

Ночные клубы предоставляли флэпперам и иные удовольствия – коктейли и сигареты. Впервые женщины курили на публике и даже выставляли это напоказ, используя нарочито длинные мундштуки. Коктейли же рассматривались многими как самое романтическое проявление эпохи; в моду по очереди входили «Мартини», «Манхэттен», «Бронкс» и «Белая леди». Некоторые заведения предлагали новый вид развлечений – кабаре, развлекательную программу с музыкой, танцами и песнями, причем артисты могли выступать как на сцене, так и перемещаясь между столиков.

Флэпперы не смогли бы танцевать излюбленные танцы, заниматься теннисом, кататься на велосипеде или на заднем сиденье мотоцикла в довоенных нарядах с кружевами, пуговицами и тугими поясами, стесняющими и дыхание, и движение. Простота, легкость и комфорт – вот что требовалось, и «маленькое черное платье» Коко Шанель (1926 год) недаром стало символом эпохи. Вместе с простотой пришла и дешевизна: платья теперь шились дома всего из какого-нибудь погонного метра материи, а если взять вискозу или искусственный шелк, то удавалось еще и здорово сэкономить.

Впервые в истории женщины стремились иметь мальчишескую фигуру: без выраженной талии, с плоской грудью и худыми бедрами и ягодицами. Не у всех получалось с легкостью добиться желаемой андрогинной внешности; многие флэпперы садились на диеты, прибегали к массажу, плаванию и гимнастике, другие же полагались на одежду, придающую им более подтянутый юношеский вид. Когда-то девушки туго затягивали корсеты, чтобы подчеркнуть бюст, теперь плотные лифы и бюстгальтеры сдавливали и уплощали грудь. Широкие, свободные цилиндрические платья, а также мешковатые штаны совершенно скрывали талию, а заодно и бедра. Надевая брюки, иные флэпперы как бы ссылались на униформу фабричных работниц военного времени; одежда служила способом выражения социальной и политической эмансипации. Заявляя об удовольствии, которое доставлял им секс и телесность вообще, флэпперы прибегали к другому стилю: короткие безрукавные платья, часто с глубокими вырезами спереди и сзади. На протяжении десятилетия юбки становились все короче.

«В период войны и социальной нестабильности, – писал один эксперт по моде, – женщины просто не могли устоять перед искушением подстричь волосы». На короткую стрижку часто водружали модную сенсацию эпохи – шлемоподобную шляпку-колокол, породившую десятки разновидностей, заполонивших магазины. Кто-то из флэпперов надвигал их очень глубоко, по самые брови, но девушки с макияжем, напротив, сдвигали их вверх, чтобы все видели тушь и карандаш вокруг глаз. Косметические трюки придавали девушкам необходимый для вечеринки вид: среди самых популярных числились «неземной» и «оголодавший». Флэпперы, предпочитающие образ маленьких хулиганистых девочек, красили губы в форме «лука купидона». Повсеместное использование косметики – еще один дерзкий жест эпохи; до войны макияж ассоциировался преимущественно с проститутками и актрисами.

С новой модой в одежде пришла и новая мода в языке. Выражая одобрение, флэппер могла сказать «джаз» (jazz), «пчелиные коленки» (bee’s knees; высший сорт) или «кошачье мяу» (cat’s meow; лапочка);