Рой Фланнеган - Лесной кавалер Страница 29

Ланс опустился на скамью рядом с отцом:

— Да, отец. Но завтра я побреюсь и приму должный вид. У меня есть дело, которое проще уладить в европейской одежде. А вечером я намерен доказать вам, что жизнь на западе сделала мои руки и ноги намного сильнее ваших.

— Фу! Да у меня вырос лоботряс, годящийся разве что в дровосеки!

— Возможно, сэр, — рассмеялся Ланс, — но западные плантации принесут нам целое состояние.

— Не довольно ли нам земли?

— Наши восточные земли истощаются с каждым годом. Цены на табак падают. Там же, в верховьях, зерно зреет, а скот жиреет прямо на глазах. Стебли маиса достигают двенадцати футов, а родниковая вода вкуснее вашей лучшей мадеры! И там нет болезней.

Сэр Мэтью с силой опустил свой тяжелый кулак на подоконник и сказал:

— Я отсюда и шага не сделаю! Я останусь здесь, в этой разъеденной цингой колонии до тех пор, пока… пока…

— …пока губернатор не разорит вас?

— Что ты сказал? — свистящим шепотом спросил старый рыцарь, вставая.

— Вы не первый, отец, кто впадает в губернаторскую немилость. Взгляните на Ричарда Лоренса, который вынужден держать таверну, чтобы выжить. Спросите Драммонда, чьи земли тают день ото дня. Люди завидуют Байерду и Крю, забравшимся так далеко на запад, что хищные лапы губернатора не могут их там достать!

— Ты говоришь как бунтовщик!

— Кто знает, сэр, кто знает… В любом случае, я считаю, что Виргиния — доминион, а не испанская провинция. И мы — англичане, а не рабы сиятельного лендлорда. Здесь, на восточном побережье, все предпочитают тихо сидеть и помалкивать, но там, в верховьях, нет губернаторов, судов и продажных сборщиков налогов! Да, там живут индейцы, но если они нападут, то мы по крайней мере сможем защищать свои владения с оружием в руках. Лично я предпочитаю дикарей вашему губернатору и его совету. Йомены, живущие у водопадов, считают, что лучше пасть от стрелы индейцев, чем остаться без гроша!

— В стране не должно быть заговоров и бунтов! — гневно вскричал сэр Мэтью, вновь ударяя по подоконнику. — Твои слова — слова предателя, кромвельского пресвитерианина! Будь я королем или губернатором Беркли…

— …Вы были бы справедливы, отец, и царил бы порядок. Вы не стали бы издавать одни законы для богатых, а другие — для бедных, одни — для любимчиков, а другие — для гонимых. Вы бы не вели себя, как кровожадный пират!

— В самом деле…

— Да, отец. Я говорю совершенно серьезно. С дальних границ, куда нога губернатора не ступала вот уже больше двадцати лет, наша страна видится совсем иначе. Когда-то она была болезненным капризным ребенком, но теперь она выросла и возмужала, превратившись в нацию гордых людей. И она не станет безропотно, как корова, стоять и ждать, пока ее не выдоит досуха банда не платящих налоги обжор, именуемых советом его превосходительства губернатора Беркли.

— Ха!

— Зовите меня бунтовщиком, если угодно, но на западе мы говорим то, что думаем. И, полагаю, все уже по горло сыты несправедливостями губернатора. Вы думаете, наш враг, капитан Хесус Форк, исключение? Думаете, что так страдаем только мы? Уверяю вас, отец, в Джеймстауне сейчас процветает толпа пиратов, виновных не меньше Форка. Призвали ли их к ответу? Нет, потому что у него и ему подобных слишком влиятельные покровители!

— Хм! — задумчиво ответил сэр Мэтью.

На следующий день, побрившись и облачившись в английскую одежду, Ланс Клейборн отправился в Галл-Коув попытать счастье. Его бородка исчезла. На голове красовался великолепный парик. Ткань камзола, перевязь и башмаки вызвали бы восторг даже у разборчивых придворных Карла II. Все слуги имения Уокеров высыпали во двор поглазеть на юношу, элегантностью одежды превзошедшего даже их изобретательного хозяина.

Около часа Алан Уокер и Ланс разговаривали на террасе. Эд был в отъезде, так что развлекать незваного гостя пришлось самому старику. Ланс еле сдержался, чтобы не попросить его позвать Истер. Он понимал: раз Уокер до сих пор не сделал этого сам, значит, у девушки много забот по дому. Ему то и дело слышался ее голос, отдающий приказания слугам.

Мужчины выкурили немало трубок, с досадой обсудили низкие цены на табак, обменялись соображениями по поводу преимуществ тех или иных лодок для рыбной ловли и поделились последними (пятимесячной давности) новостями из Англии. Но Ланс почти не слушал Алана, дожидаясь, пока их беседа примет более предметный характер.

Узнает ли она в нем на этот раз своего лесного друга? Так ли уж остер женский глаз, как принято считать? Если она побледнеет — значит узнала. А что если разгневается? Сердце у него упало.

Но где же она?

Алан Уокер все говорил и говорил, жалуясь на болезни скота и лень чернокожих рабов. Вокруг метался негритенок с мухобойкой, другой слуга время от времени подносил ром.

— В этом году отличный урожай ягод, — заметил Уокер. — Мы уже заготовили двенадцать галлонов ликера…

— Надеюсь, ваша дочь здорова? — не выдержал Ланс.

Уокер рассеянно кивнул и заговорил о растущих ценах на соль.

Из-под парика Ланса потекли струйки пота. Выждав пару минут, показавшихся ему парой веков, он снова решил попробовать, на этот раз более смело.

— Ваша дочь, сэр… Она не примет меня?

Уокер прочистил горло и уставился в одну точку, как бы собираясь с мыслями. Поняв наконец, что вопрос касается не тонкостей дубления оленьих шкур или способов копчения свинины, он ответил:

— Моя дочь, сэр, кхм-кхм… сейчас не может. Уверяю вас, она страшно сожалеет, но…

Ланс пришел в ярость. Его лицо приобрело цвет спелой малины, а руки потянулись вперед, словно собираясь вцепиться в горло гостеприимному хозяину. Он уже собирался вскочить, но вовремя подавил свой нелепый порыв.

— У нее нервы расшалились, знаете ли… — продолжал Алан Уокер. — Может, это просто каприз, мастер Клейборн, а может, что-то женское, как вы полагаете?

Ланс промолчал, стараясь успокоиться. Так вот где подлинный маскарад! Она не хочет видеть его в английской одежде, даже не догадываясь, КОГО может в нем узнать! Она не желает видеть его даже просто как гостя ее дома! Как Ланс Клейборн он ей просто не нужен, невзирая на все его богатство и многообещающее будущее!

Попытавшись что-то быстро и сбивчиво объяснить, Уокер лишь окончательно все испортил: девчонка нахваталась в Лондоне каких-то предрассудков, стала страшно своевольной, но если мастер Клейборн заедет к ним как-нибудь в другой раз, она, конечно же, исполнит свой долг гостеприимства, знакомый каждому настоящему виргинцу…

«Да плевать она хотела на законы гостеприимства!» — подумал вконец расстроенный Ланс и откланялся.