Александр Лукин - Сотрудник ЧК Страница 3

Уходя, он оказал:

— Так что вот, Алексей-друг, ежели чего понадобится, иди прямо ко мне, не сомневайся. Николай велел за тобой приглядывать.

Лешка хотел поведать ему про свое невеселое положение, но почему-то не сказал, постеснялся.

Потом он встречал Силина то на митинге, то просто в городе, на улице. Силин расспрашивал про житье-бытье и каждый раз напоминал, чтобы Лешка шел к нему, ежели чего. Лешка говорил: «Хорошо», но так ни разу и не обратился за помощью. Но вот, когда город начал готовиться к обороне, когда друг Пантюшка ушел с боем добывать у своего отца винтовку, Лешка уже не сомневался, что ему следует делать. Он отправился прямо в Союз фронтовиков, к Силину.

Первый раз за все время Силин встретил его неприветливо:

— Нашел когда прийти! Чего тебе?

— Возьмите меня к себе!., — нахохлившись от волнения, сказал Лешка.

— Это еще зачем?

— Как зачем! Что же мне сидеть с Глущенкой, как последнему буржую?

— А здесь что ты будешь делать?

— Ну вот! Что я, стрелять не умею.

— Ишь ты, воевать захотелось! — протянул Силин. — Шел бы лучше домой, парень.

— Не пойду! — твердо и отчаянно заявил Лешка. — Будь дома отец, так я бы уж давно… — Про отца Лешка сказал с умыслом: пусть вспомнит, чей он сын.

Силин, прищурясь, словно впервые видел, оглядел крепкую, не по годам рослую Лешкину фигуру. Прикинув что-то в уме, поколебавшись, он вдруг спросил:

— Не струсишь?

У Лешки отчаянно забилось сердце.

— Не… я не струшу!..

Силин пожал плечами:

— Ну, оставайся, коли так, будешь при мне для поручений…

Так Лешка стал связным.

Вскоре он уже носился по ночному затаившемуся Херсону, разносил по заводам записки Силина. Он побывал на Забалке, на верфях и всюду видел одно и то же: формировались отряды рабочих и, вооруженные чем попало — винтовками, охотничьими берданами, винчестерами и даже старыми шомпольными ружьями времен турецкой войны, — уходили в ночь, в темноту, на исходные рубежи предстоящего восстания. И было радостно чувствовать себя среди этих людей участником надвигавшихся событий.

Одно омрачало Лешкино существование: оружия у него не было, а попросить у Силина не представлялся случай…

Возвращаясь с верфей Вадона, Лешка едва не наткнулся на немцев.

Отряд человек в тридцать шел по улице Говарда. Прячась в тени домов, Лешка двинулся следом.

Немцы свернули на Суворовскую и прошли ее насквозь, туда, где белело двухэтажное здание городского почтамта.

«Почту идут занимать», — догадался Лешка.

В конце улицы, чуть наискосок от почты, находился небольшой пустырь, заваленный строительным мусором.

Притаившись за грудой щебня, Лешка видел, как немцы взломали широкую трехстворчатую дверь почты и вошли внутрь. На улице остался патруль, человек пять. Забранные решетками окна первого этажа осветились.

Вернувшись в Союз, Лешка рассказал о виденном Силину. Тот нахмурился.

— Это точно?

— Точно!

— А у Вадона был?

— Как же. Велено передать, что все сделают. И насчет Забалки чтобы не беспокоиться: там будет, как условлено.

— Добро. А как ты к почтамту попал, это вроде не но пути?

Лешка рассказал, как наткнулся на немцев и шел за ними до почты. Силин расспросил, сколько было немцев, как вооружены. Потрепал Лешку по плечу:

— Ишь ты, разведчик! Ну, посиди там, в зале, обожди меня.

Лешка вышел в зал, где в это время никого не было и только на скамье возле двери в комнату Совета сидел молодой парень-фронтовик и мотал серые, донельзя затрепанные обмотки. Лешка сел рядом с ним. У парня было безусое скуластое лицо, из-за воротника шинели выпятился край старого вафельного полотенца, которым он, как шарфом, обмотал шею. Полотенце было черное от грязи.

Надежно закрепив шнурок обмотки, парень распрямился, взглянул на Лешку и вдруг сдвинул редкие бесцветные брови.

— Ты кто такой? — подозрительно спросил он.

— А ты кто? — в тон ему отозвался Лешка.

— Я Николай Пахря, меня всякий знает. А ты кто— кадет?

— Дура ты! С чего взял?

— Но, но, не дурачись! — угрожающе сказал парень. — Думаешь, не видал я вашего брата?

— Вот и факт, что не видал. Не кадет я: гимназистом был.

— Гимназистом? — недоверчиво переспросил Пахря. — А шинелька-то вроде кадетская. Небось врешь? Погоны снял, думаешь, и не видно тебя? Шпионить сюда пришел?

Пахря был одного роста с Лешкой и, по-видимому, одной с ним силы.

— Сам ты шпион! — наливаясь злобой, проговорил Лешка. — За такие слова, знаешь…

— Ты еще угрожать!

Не успел Лешка опомниться, как Пахря был уже на ногах и держал в руках винтовку.

— А ну, руки вверх! — заорал он, щелкая затвором. — Руки вверх, говорю, кадетская морда!

Лешка вскочил, сжимая кулаки… Так они стояли друг против друга, когда в коридор вышел Силин вместе с командиром одного из отрядов — Костюковым, плотным, сутулым фронтовиком, с длинными, концами вниз, рыжими усами.

— Что у вас тут? — нахмурясь, спросил Силин. — Убери винтовку, Пахря.

— Подозрительный тип, товарищ Силин, — доложил тот, — кто такой — неведомо.

— Убери винтовку, тебе говорят. Это свой человек, мой связной.

— Связной?.. Чего же он молчал?

— А чего кричать?

— Ну сказал бы, что свой, а то сразу на дыбки!..

Силин спросил Лешку:

— Ты можешь провести людей к почте?

— М-могу, — с трудом приходя в себя, вымолвил Лешка.

— Только пройти надо аккуратно, чтобы никто не заметил. Сможешь?

— Смогу, товарищ Силин.

— Бери его, Михайло, — сказал Силин Костюкову, — паренек ничего, боевой. — И он дружески подмигнул Лешке.

И тут Лешка решился:

— Товарищ Силин, винтовку-то дайте мне. Силин перестал улыбаться.

— Винтовок нет. Какие были, роздали по заводам.

— А как же я…

— Что ты? Смотри, Алексей: отведешь людей и сразу назад. Под пули не лезь. Понял?

— Понял… — Лешка кусал губы. Тут басом заговорил Костюков:

— Что же ты, Петро, посылаешь парня на задание, а оружие не даешь. Нехорошо.

— Ты-то уж молчи! Тебе бы только лишнего человека.

— А что: парень не маленький…

Силин взглянул на Лешкино огорченное лицо.

— Тьфу, незадача! Иди за мной…

С заколотившимся сердцем Лешка прошел за ним в комнату Совета. Здесь уже никого не было, только за столом сидел изможденный писарь. В углу лежала груда вещевых мешков. Силин достал свой мешок, порылся в нем и повернулся к Лешке:

— На, бери.

В руке он держал большой «Смит-Вессон». Лешка схватил револьвер.