Робер Гайяр - Мари Галант. Книга 1 Страница 3

– Дорогая Мари! Дорогая! Я понимаю ваши чувства и разделяю их… Позвольте же другу – а я ваш друг – предостеречь вас от возможной слабости, неожиданного упадка сил, вполне возможных, если вы будете упорствовать и предаваться скорби. Как известно, вам еще понадобятся все ваши силы, как физические, так и душевные…

Мари перекрестилась и взглянула на шевалье.

– Режиналь! – молвила она. – Только подумайте: я никогда его больше не увижу… Я обязана подарить эти последние минуты ему.

– Разумеется, – подал он голос, – и я далек от мысли уводить вас от этих останков, скорее наоборот. Я лишь хотел предложить, дорогая, вас сменить. Вам необходим отдых…

– Сейчас речь не только о нем, но и обо мне тоже, – заметила она. – Чем дольше я пробуду здесь, тем дольше мне будет казаться, что он еще со мной… Вам не понять, до чего мучительно сознавать: завтра все будет кончено и никогда больше я не увижу его лицо, придется распрощаться с этим человеком навсегда!

– Ах, я отлично вас понимаю! Все понимаю, Мари… Но ведь завтра вам надлежит исполнить свои обязанности. А это будет ох как нелегко!.. Послушайте, дорогая, побудьте здесь до полуночи, а потом я приду.

Она задумчиво посмотрела на застывшее тело генерала и, похоже, заколебалась. Она не могла не признать, что шевалье прав. Ее обязанности отныне будут еще тяжелее, еще мучительнее, чем у генерала. В конце концов, она только женщина, и многие из ее окружения, члены Высшего Совета, вероятно, сочтут себя вправе воспользоваться хрупкостью и слабостью, присущими всем женщинам вообще. «В таком случае они просчитаются!» – решила Мари, но для этого ей в самом деле понадобится немало сил.

– Послушайте, Режиналь, – произнесла она, – я остаюсь до полуночи. Потом попрошу Луизу меня сменить. Не надо забывать: Луиза – наша кузина… Однако она слаба и хрупка. Вы могли бы прийти на смену ей. Благодарю вас за преданность и нежную дружбу, шевалье! Это так важно в трудную минуту!

Режиналь поднялся.

– Оставайтесь, Мари, – сказал он. – И ни о чем не тревожьтесь. Я зайду к мадемуазель де Франсийон и обо всем договорюсь. Побудьте здесь до полуночи, а потом отправляйтесь отдохнуть: вам это просто необходимо…

Она печально улыбнулась и едва слышно его поблагодарила. Режиналь галантно раскланялся, еще раз взглянул на покойника и на цыпочках двинулся к двери.

Он вышел. На сей раз дверь он прикрыл поплотнее и, уверенно миновав площадку, направился к лестнице.

На первом этаже он столкнулся с Жюли.

– Шевалье, ваша комната готова, – доложила она.

Он взял ее за подбородок и игриво произнес:

– Надеюсь, вы хорошенько взбили мою перину. Я также не люблю, когда плохо заправлено одеяло, зато обожаю свежие простыни. Поскольку поспать мне придется всего несколько часов, хочу провести их как можно приятнее.

– Думаю, вы останетесь довольны, – бросила она, собираясь, видимо, улизнуть.

Однако как и в прошлый раз, шевалье ловко ее перехватил и зашептал на ушко:

– Жюли! Возможно, я останусь здесь надолго, очень надолго… Вам будет приятно, если я поселюсь в этом доме?

Она жеманно захихикала, после чего с сомнением покачала головой:

– Боюсь, как бы ваше присутствие не явилось причиной какой-нибудь низости, – заметила она. – Петух в нашем курятнике – опасная затея… Соблазнительно, конечно, – прибавила она, рассмеявшись еще громче. – Теперь в доме остались одни женщины…

– Тсс! – промолвил он. – Тсс!..

Хотел прибавить что-то еще, но девушка вырвалась и побежала в буфетную. Он решил, что ничего ему больше не остается, как повидаться с Луизой де Франсийон: она, должно быть, уже уложила детей. Инстинктивно подняв глаза, он снова стал подниматься по лестнице.

Его высокие сапоги поскрипывали при ходьбе, но он и не пытался таиться. Подойдя к комнате девушки, он постучал, и почти тотчас Луиза ответила:

– Войдите!

Он медленно повернул ручку, шагнул и прикрыл за собой дверь со словами:

– Здравствуйте, дорогая…

Светя себе тяжелым медным подсвечником, Луиза одной рукой шарила в чемодане. Она резко обернулась, да так, что свечи дрогнули в чашечках. Тогда Луиза выпустила ткань, которую до того осматривала, и, пытаясь сдержать биение сердца, вскричала:

– Режиналь!

Она на мгновение растерялась, поискала вокруг себя взглядом, куда бы поставить подсвечник, остановила свой выбор на круглом столике об одной ножке и подошла к Режиналю.

Тот по-прежнему стоял посреди комнаты, словно дожидаясь, пока она приблизится сама. Он распахнул объятия, и она прижалась к его груди, счастливая, трепещущая с головы до ног, словно молодой озябший зверек в поисках теплого угла.

Она не могла ничего объяснить толком, то и дело повторяла, как заклинание, имя шевалье, и оно казалось ей сладчайшей музыкой:

– Режиналь! Режиналь!

Он ласково, словно ребенка, похлопывал ее по спине.

– Луиза, я пришел узнать, как вы поживаете. Недавно я имел случай убедиться, до чего бывает несносен Жак, и не посмел беспокоить вас во время вечернего туалета.

– Жак не понимает, что происходит, – пояснила она. – Он даже не соображает, чего лишился.

Шевалье заметил, что она тихонько плачет у него на груди, и подумал, что ее слезы грозят промочить его кружевное жабо, а также испортить завивку. Он слегка отстранился:

– Да вы плачете, Луиза?!

Он кашлянул, после чего прибавил:

– Ах, я понимаю ваше горе!..

Она вцепилась в него и так крепко стиснула обеими руками, что ее ногти впились ему в кожу.

– Я плачу не от горя, – призналась она грубоватым тоном, чем удивила шотландского дворянина, привыкшего видеть в девушке нежную душу, покорное существо, лишенное воли.

– Нет, не от горя. А от радости, что снова обрела вас, дорогой Режиналь!

Она подняла на него глаза, полные слез, сверкавших подобно утренней росе. Он пристально на нее взглянул, снова улыбнулся, попытался вырваться из ее объятий, но скоро убедился, что она вцепилась в него насмерть, так что придется применять силу. К тому же он заметил, что она просто опьянена любовью: губы трясутся, а глаза то и дело моргают.

Да, Луиза уже не владела собой. Присутствие Режиналя пробудило в ней сильнейшую страсть, которую она пыталась скрывать ото всех в замке Монтань. Каждый вечер, ложась в постель, она снова и снова переживала краткие минуты плотского счастья, которые она познала благодаря шевалье; ей не давал покоя вопрос: неужели все удовольствие от любви заключается в этом стремительном «посвящении»? Впрочем, и этому она была рада, но жаждала повторения.

Стоило ей прикоснуться к шевалье, как ее снова охватывало желание. Она требовала от Режиналя ласк, которые ее преобразили.