Рафаэль Сабатини - Свадебный подарок Страница 3

— Ваша светлость сказала, — пробормотала она, — что солдаты не причинят вреда вашему кузену?

— Кузену? — промолвила ее светлость, снова нахмурив точеные брови. Потом ее лицо снова прояснилось. — Да-да, я так сказала, — ответила она. Судя по голосу, она не желала отвечать на дальнейшие вопросы, и Люси некоторое время колебалась, выбирая между страхом перед ее светлостью и желанием узнать больше.

В это время Мэри Ормингтон размышляла над сложившимся положением. Почему Вэлленси солгал этому ребенку и сказал ей, что леди на портрете, который он носил, была его кузиной? Ее светлость слышала, что Вэлленси принадлежит к тем мужчинам, которые редко женятся. Ей говорили о том, что он любит флирт, обладая неукротимой обходительностью, и она старалась упорно не верить этим слухам. И все же, это, кажется, было доказательством. Глядя на нежное и доверчивое дитя, стоявшее перед ней, она преисполнилась к ней глубокой жалости. Мэри также почувствовала сильнейший гнев на Вэлленси, который мог столь бесстыдно скрашивать скучное пребывание в этом тайном укрытии, завоевав сердце девушки также легко, как люди срывают розовый бутон, чтобы носить всего один день, а потом выбросить, сломанный и увядший, без раздумий.

— Ваша светлость больше ничего не скажет? — умоляюще спросила Люси. — Я схожу с ума от страха за него.

Леди Мэри отметила, что девушка разговаривает, как личность, не лишенная определенного воспитания, в том числе и музыкального, что являлось редкостью здесь, в западной части Англии.

— Похоже, ты влюблена в него, дитя мое, — предположила ее светлость.

Девушка отвела глаза на мгновение, что заставило сердце леди Мэри болезненно сжаться. Но ее дальнейшие слова только ухудшили положение.

— Мы хотим пожениться, когда все эти неприятности улягутся, — мягко ответила Люси.

Она не заметила, как вздрогнула леди Мэри. И когда, после долгого молчания, она подняла глаза на свою гостью, то не заметила ее глубокой бледности.

— Это большая честь для тебя, — сказала ее светлость ровным голосом. — А твой отец знает об этом?

— Еще нет. Мы еще не говорили ему. Стивен хочет, чтобы я подождала, пока не уляжется вся эта суматоха.

— А!

Ее светлость встала, ее лицо было бледным, как мрамор, и таким же невыразительным. На мгновение ей захотелось позвать своего грума и умчаться прочь, так и не повидав Вэлленси, забрав прощение Джеффрейса с собой и оставив своего жениха на волю судьбы. Она хотела так поступить вовсе не из-за ревности или мести. Она хотела сделать это из жалости к бедному ребенку, которого он одурачил ради собственного удовольствия. Для Люси будет в тысячу раз лучше, если Вэлленси схватят и повесят, в тысячу раз лучше, чем если он просто весело уедет, оставив ее с разбитым сердцем. Пусть уж она оплакивает его смерть, нежели разочаруется в нем.

Но около двери ее светлость внезапно опомнилась, и Люси, наблюдая за ней, удивилась, заметив, наконец, некую странность в ее поведении. Следующие слова ее светлости немного прояснили положение.

— Что-то они задерживаются.

— Должно быть, ушли далеко вниз по течению, — объяснила Люси и испуганно задала еще один вопрос: — Это что, опасно для него?

— Нет, нет, дитя мое, — ответила ее светлость.

Она медленно вернулась к столу, снова уселась за него и попыталась вовлечь Люси в разговор про ее ненаглядного возлюбленного. Медленно, но верно она выяснила все об этом — ее явная симпатия и отношения, которые, как полагала Люси, связывали ее с Вэлленси, развязали язык девушке. Она осознала, что все было так, как она и опасалась. Любовь этой девочки к Вэлленси была близка к поклонению, ее вера в него стала смыслом ее жизни. В своем сочувствии к Люси Мэри почти забыла пожалеть себя. Она решила действовать под влиянием вдохновения, которое придавало ей силы с каждым словом, которое произносила Люси. Простодушная и открытая девушка даже не пыталась ничего скрывать от «дорогой кузины» Вэлленси.

Наконец, они услышали шаги и чьи-то голоса. Через длинное решетчатое окно они увидели, как Вэлленси пересекает мост вместе с Лейджем и вихрастым парнем. На плече он нес длинную удочку, а на поясе висела связка золотистой форели.

Леди Мэри встала с места.

— Иди, дитя мое, — сказала она. — Позволь мне поговорить с… мистером Вэлленси наедине. Я позову тебя.

Люси задержалась на мгновение. Было очевидно, что она не хочет уходить. Но, благоговея перед манерами ее светлости, она повиновалась, хотя и неохотно. Мгновение спустя, когда открылась дверь и Вэлленси, высокий, стройный и загорелый, появился на пороге, в комнате осталась только его невеста.

Он встретил ее с веселым приветствием, радостная улыбка расплылась на его красивом лице, дерзкие темные глаза сверкнули при ее виде.

— Мэри, дорогая! — воскликнул он. — Что случилось, мне сказали, что ты принесла благие вести?

Он шагнул к ней, и Мэри замерла, с болью слушая его мелодичный голос, любуясь его грациозной и непринужденной осанкой, которую не могла скрыть даже грубая одежда, которую он сейчас носил. На полпути он замер, озадаченный ее напряженной позой и холодным выражением лица.

— Мэри! Мэри! — сказал он. Потом его охватила внезапная тревога. — Что такое? Это неправда… твое сообщение? Солдаты в аббатстве опасны?

— Это зависит от твоего решения.

— Моего решения? — он уставился на нее, нахмурившись. Потом он натянуто рассмеялся. — Что за странное приветствие, право! Чудовищно странное!

— То же самое думаю и я, — ответила она, и он, сдуру приняв ее слова за беспокойство из-за его неряшливого наряда, начал объяснять преимущества такой одежды.

Но она резко оборвала его.

— Я видела дочку твоего хозяина, пока ждала тебя, — сказала она.

— Ах, милая девчушка, — заметил он.

— Я говорила с ней, — продолжала ее светлость более строгим тоном.

— И что с того? — сказал он, начиная, наконец, понимать, куда она клонит. — При чем здесь это?

— И она сказала, что вы скоро поженитесь. Ты и она.

Он нетерпеливо хмыкнул.

— Маленькая дурочка! — затем он заметил ее гнев и рассмеялся. — Господи! Глазам не верю, леди Мэри Ормингтон ревнует?

— Ревную!

Она бросила в него это слово, как будто выстрелила. Потом презрительная улыбка исказила ее нежный ротик.

— Разве я могу ревновать того, кто, как выяснилось этим утром, мне чужой? Мужчину, которого я никогда не знала? Тот Стивен Вэлленси, с которым я была помолвлена, не имеет ничего общего с тем джентльменом, который сейчас стоит передо мной. Он существовал только в моем воображении, и эта иллюзия была разрушена в этой самой комнате совсем недавно.