Жан Оливье - Викинги и индейцы Страница 3

Да, на подвижном лице Бьярни Турлусона, как в зеркале, отражались все движения его души. Беззаботная веселость, неустанно мерцавшая в глубине его серых зрачков, подобных пылающему светлым огнем можжевельнику, внезапно сменилась безграничным изумлением.

— Пусть меня замучают тролли и ваны, если я лгу. Есть во всем этом что-то неправдоподобное. Эйрик… Клянусь, что тут буквы языка гэлов… Я не могу ошибаться. Эти знаки, конечно, остаются для меня непонятными, но я уверен, что такие же я видел выгравированными на бретонском острове Хеопвинов во времена, когда мой отец Хосвир Турлусон торговал с людьми Эйрика.

— У этих бретонцев нет никаких прав на Винеланд, — отрезал Эйрик. — Мы — властители моря, и я не знаю больше ни одного народа, который бы осмелился пойти по нашим следам.

— Эти люди не боятся пускаться в плавание по Океану, Эйрик, и они строят на своих верфях хорошие корабли из сердцевины дуба, по крепости подобные нашим «круглым» судам.

Столпившись на песчаном берегу вокруг двух вождей, воины ждали, когда закончится перепалка, но Скьольд с найденным оружием в руках яростно окликнул их.

— Клянусь Тором, вы здесь друг против друга, как игроки в мяч в большом зале Восточного поселка, тогда как там, наверху, вы можете все узнать.

Его зеленые глаза сверкали, а гладкое с тонкими чертами лицо светилось вызовом. Дядя Бьярни вспылил.

— Ты не имеешь права так говорить, Скьольд. Ты сын моего брата и…

— Он говорит, как думает, Бьярни. Скьольд становится мужчиной.

Эйрик Рыжий сказал свое слово. Скьольд ринулся по тропе, остальные последовали за ним. Камни перекатывались под их обутыми в кожу ногами. Примятая трава по обочинам указывала на то, что недавно еще здесь ходили люди. Терновник и вересковые заросли цепляли за одежду, низкие ветви хлестали их по лицу. Однако столь велико было их нетерпение, что они не обращали на это внимание. Выводок крупных птиц, похожих на петухов, испуганно кудахча, рассыпался по кустам…

Тяжело дыша, они вскарабкались по крутой тропинке.

У подножия кленов живые изгороди боярышника высотой в шесть футов, расположенные в шахматном порядке на исландский лад, преграждали вход в поселок Кросснесс, строения которого им были еще не видны. Эйрик вырвал щит из переплетенных остролистов, затыкавший единственный лаз в изгороди, и они, в едином порыве, ринулись в образовавшийся проход.

— Клянусь громовержцем Тором!

Эйрик покачнулся, и на долю секунды ему показалось, что кровь отхлынула от его сердца исполина. Кросснесса не было.

Кросснесс представлял собой треугольник высотой в сто саженей, а полоса кленов, являвшаяся его основанием со стороны земли, насчитывала полные сто двадцать саженей. Прошлой весной, помимо Длинного Дома, Эйрик и его товарищи по первому походу построили для Лейфа и поселенцев, согласившихся остаться в Винеланде, два склада длиной по сто футов каждый и шириной в сорок футов, предназначавшихся для сбора мехов и хранения урожая дикой пшеницы и винограда.

Огонь уничтожил все — от крыши до пола. От Длинного Дома остались лишь два обгоревших центральных столба да камни фундамента, почерневшие от сажи, изъеденные пламенем. На месте двух возведенных весной складов над вересковыми зарослями выступал скелет из прогоревших до сердцевины бревен. Четыре угловых деревянных столба, толщиной в фут, устояли перед яростью пожара, но стены и крыши обрушились, и обломки стропил и балок торчали там и сям из огромной груды сажи и пепла. В ста футах от развалин дома Лейфа два других склада поменьше, построенные после отплытия «Большого змея», также сгорели. Вокруг каждой постройки десятки квадратных футов вереска, зарослей можжевельника и карликовых сассафрасов были слизаны языками тлеющего огня, и на их месте осталась лишь обгоревшая потрескавшаяся земля с видневшимися тут и там скрюченными корнями и пнями, которые обращались под ногами в неосязаемый прах, выделяя едкий запах древесного угля и тлеющего торфа. Впрочем, смрадом был пропитан весь воздух, и даже ветру со снегом, впитавшему в себя все лесные запахи, не удавалось развеять эту затхлую, остывшую сажу, липнущую буквально ко всему.

Железная тренога, кривой гарпун, разбитые горшки свидетельствовали о труде людей, но эти следы счастливой жизни, рассыпанные среди развалин на пепелище, лишь усиливали впечатление полного опустошения.

Викинги ходили вдоль и поперек по площадке, ожесточенно пытаясь обнаружить в обломках разгадку разыгравшейся тут драмы. Гуннланг нашел под кустом можжевельника нетронутую тщательно выскобленную лисью шкуру. Кто-то, проходя мимо, швырнул туда эту шкуру, не пожелав с ней возиться. Воин отнес находку Эйрику, к которому вскоре присоединились Бьярни и Скьольд Турлусоны. Мужчины хмурились, а мальчик кусал губы, чтобы скрыть свое смятение.

Эйрик машинально погладил длинный мех хищника.

— Эта выделанная лисья шкура не могла сама убежать со склада. Взгляните-ка, у зверя был уже зимний мех. Пусть мне отрубят кисть, если он не был жив еще две недели назад.

Бьярни согласно кивнул.

— Я размышлял о том, что могло тут произойти, Эйрик, и чем больше я думаю, тем больше убеждаюсь, что на Лейфа и его людей напали. Больше ста пятидесяти футов отделяют одни склады от других, а между домом Лейфа и первым складом, в котором, очевидно, хранились меха, не меньше пятидесяти саженей. Даже при сильном ветре огонь не смог бы переброситься от одного строения к другому. Это человеческий ум подумал об огне, а рука человека огонь поднесла. Другого быть не могло. Но прежде чем поднести огонь, напавшие опустошили склады, где Лейф со своими людьми укрывал то, что приносила им охота, рыбалка и сбор плодов. И один из них, убегая, обронил эту шкуру, которую Гуннланг только что нашел в можжевельнике.

— Веришь ли ты в предательство скрелингов, Бьярни? Когда две человеческие расы живут на одной земле, между ними быстро возникают разногласия.

— У Лейфа был заключен союз с людьми с охристой кожей, а через женитьбу он становился одним из них. Я не верю в резкую перемену в поведении скрелингов. Виннета-ка, их вождь, относился к Лейфу, как к собственному сыну. А впрочем, скрелинги исчезли с Большой реки.

— Тогда..?

Взгляд Бьярни остановился на далеком горизонте, где облака сливались с водами реки, по ту сторону острова манданов.

— Тогда странный дротик с непонятными надписями объяснил бы многое. Люди, которые пришли меньше одного лунного месяца назад, высадились в этом месте и позарились на богатства Кросснесса… Это не викинги и не скрелинги… Какие-нибудь гэлы, бретонцы или кто-то другой, кого случай забросил к этим берегам. Мы много веков, со времен Хрольва (Хрольв Пешеход — предводитель викингов, образовавший в 911 году герцогство Нормандия и Бретань и принявший тронное имя Ролло.) и Рагнара Кожаные Штаны (Рагнар Кожаные Штаны — знаменитый датский викинг, воевавший в IX веке в Англии.) властвуем на море, но мы не всегда будем единственными хозяевами волн, Эйрик. Нужно быть готовыми к тому, что на море вырастут другие паруса, помимо наших. Понятно ли это тебе?