Дети Агамемнона. Часть I. Наследие царей - Александр Герасимов Страница 3

Оставив ребенка в кроватке, Агамемнон с Клитемнестрой вернулись к ложу царицы и сели, держась за руки. Оставшись с супругой наедине, царь начал свой рассказ. Он говорил о высоких троянских стенах, что казались неприступными. О долгой осаде и последней жестокой схватке на улицах города. Во всех подробностях царь поведал, как ведомый Аяксом Теламонидом и Ахиллом отряд прорвал оборону Трои. Рассказал, как у самого дворца пал могучий Ахилл, окруженный полчищами врагов. Как в пламени пожара сгинули Приам, царь Трои, и вся его семья…

Все больше увлекаясь, Агамемнон делился с Клитемнестрой планами захвата Трои, которые предлагал хитроумный Одиссей — один был удивительнее другого. Царь вспомнил, как отступали защитники города, продолжая при этом яростно сражаться за каждый дом, каждую улицу. И как микенские армии вывозили троянское золото, оставив разрушенное царство гибнуть в запустении под толстым слоем пепла.

Лица друзей и врагов проходили перед его мысленным взором. Герои Ахилл и Патрокл, неутомимый в битве Деифоб, могучий Гектор… А также кровожадный Эней, несокрушимый Аякс и проницательный Идоменей, критский владыка.

Далеко не всем из тех, кого он вспоминал, удалось выжить в беспощадной войне. Последней жертвой похода на Трою стал младший брат Агамемнона, Менелай.

Какая нелепая смерть!.. Но боль утраты утихла со временем. Великий полководец и гроза народов, Агамемнон всегда был готов к неизбежным потерям и не позволял скорби сломить свой дух.

Царь окончил долгий рассказ и наконец перевел дух. В глазах его жены промелькнул загадочный блеск. Казалось, она жадно впитывала каждое его слово, будто утомленный жаждой путник, припавший к кувшину с чистой водой. Но было ли это обычным восхищением? Выражение лица царицы оставалось для Агамемнона тайной. Повелитель Микен не любил недосказанности, поэтому спросил прямо:

— Что не так? Ты странно на меня смотришь. Если что-то тебя беспокоит, скажи сейчас.

Клитемнестра засмеялась, и ее голос будто развеял морок в комнате:

— Ничего особенного. Просто рассказы о твоих победах будоражат меня и заставляют мысли уноситься прочь. Тебе и самому должно быть известно это чувство, дорогой!

Он понял, что супруга его поддразнивает, однако с удовольствием ее поддержал:

— Конечно, известно! А как же иначе? Ведь я — Агамемнон Завоеватель, подчинивший своей воле все окрестные земли, — говоря это, он провел рукой по ее волосам, перебирая тяжелые темные локоны.

— И победитель Трои, прославивший свое имя на все времена…

— Это так! — Агамемнона опьяняла неудержимая радость, охватившая его еще при первом взгляде на Львиные ворота. Только теперь ее источником служили любимые жена и сын. Забыв о накопившейся усталости, царь Микен чувствовал себя сильным и способным на любой подвиг.

Он вернулся домой.

Глава 2

Царевич Орест шел через микенский рынок к дворцу. Торговля была в самом разгаре — отовсюду слышались зазывания лавочников, шумные перебранки покупателей, хриплые крики осликов и квохтание домашней птицы. Микены дышали полной грудью, жизнь в этом городе била ключом. Здесь совершались сотни сделок, в том числе и самых немыслимых.

На огромной рыночной площади можно было найти все: от искусных украшений из золота до простых кожаных сандалий, от овечьего молока до изысканных фруктов, неспешно дозревающих на прилавке. Вокруг мелькали разноцветные одежды, тут и там звучало множество языков. Звон, брань, смех, движение — все сливалось в невообразимую разноголосицу. На рынок без конца прибывали новые люди, и это, как хорошо знал Орест, будет продолжаться до самого заката.

В этом гуле едва различались отдельные фразы — продавцы надрывали связки, стараясь заманить очередного покупателя. Те, кто торговал в Микенах недавно, всегда оказывались самыми громкими. Тем же, чьи прилавки стояли в Микенах не один год, утруждать голос уже не приходилось: посетителей у них и так хватало.

Орест прошелся вдоль оружейного ряда, где торговали не только мечами и копьями, но и доспехами. Дешевые войлочные шлемы соседствовали с прочными и тяжелыми изделиями из металла; искусно выделанные бронзовые нагрудники радовали взгляд, однако легко могли опустошить даже увесистый кошелек. Гибкие луки, острые мечи и массивные щиты, обтянутые воловьими шкурами — все это изобилие Орест миновал неспешным шагом, прежде чем оказался в посудном ряду.

Здесь гончары выставляли напоказ свое искусство, соревнуясь с медниками. Маленькие глиняные кубки, чаши из олова и бронзы делили прилавки с великолепной микенской керамикой — город по праву ей гордился, изделия из Микен повсюду пользовались спросом.

Далее начинались владения ювелиров. Этот ряд олицетворял богатство и процветание, женщин среди покупателей здесь было больше всего: жены микенских военачальников, советников и богатых торговцев примеряли великолепные ожерелья и драгоценные пояса, придирчиво изучали золотые кольца, предназначенные для украшения пышных причесок.

Царевич миновал и этот ряд, и следующий, и попал в место, удивительным образом контрастирующее с великолепием оружейных и ювелирных лавок: здесь торговали рабами. Стремясь поскорее покинуть это царство горестей и страданий, Орест ускорил шаг.

Царевич не сделал остановки ни возле торговцев мясом, ни у прилавков со сладостями и свежеиспеченным хлебом. Орест решительно направился туда, где продавали одеяния со всех уголков света.

Мать и Ифигения не поощряли его любви к прогулкам по городу в одиночестве и тем более — к посещению оживленных торговых рядов без охраны. Царевич, говорили они, должен всегда заботиться о собственной безопасности. Что до Электры, то она брата за подобные выходки никогда не бранила: ее саму нельзя было назвать образцом послушания.

Интересно, что сказал бы покойный отец?..

Ему рассказывали, Агамемнон был могуч и бесстрашен. Наверняка он смело ступал по своему царству, и уж точно сумел бы за себя постоять. Оресту нравилось думать, что все было именно так.

Лавочники не зазывали его, а лишь кланялись, признавая в крепко сложенном темноволосом юноше наследника микенского престола. Задержавшись у одного из прилавков, Орест долго рассматривал великолепный гиматий бирюзового цвета. Может, подарить его сестре?.. Электре нравились и удивительно шли цвета травы и моря, поэтому она всегда носила голубые либо зеленые оттенки.

— Вы не пожалеете о покупке, господин. — торговец говорил с заметным акцентом. — Ткань хороша, а краска не сойдет с нее очень долго.

— Сколько ты просишь за эту вещь? — Орест не обратил внимания на нездешний говор, для Микен это было обычное дело.

Сюда приезжали со