Воспоминания о службе на Севере в 1971-1973 г. г. - Михаил Афанасьевич Певзнер Страница 3

Командир нашей части, подполковник, участник ВОВ, был весьма толерантным к молодым офицерам человеком. Насколько я помню, состав нашего отдельного батальона входили следующие станции — в Тикси Амур, в Якутске (пос. Жатай) Вена, между ними Урал, Дон, Волга, на запад Графит, на восток Кварц и Малахит. Наш штаб назывался АМУР1. В штабе в основном служили офицеры на майорских и капитанских должностях и солдаты срочной службы, которые осуществляли вспомогательные функции. Это были водители, солдаты охраны, писаря и т. п. Были и вольнонаемные, в основном жены и дочери офицеров. Отдельной столовой в нашей части не было, питались в общей столовой большой части.

А главным инженером части был москвич, Савин Юрий Александрович, старший лейтенант на майорской должности, очень талантливый инженер. Он очень хорошо относился к инициативным подчиненным, всегда защищал их перед начальством в случае каких-либо их ошибок по неопытности. Я рассказал ему о своем опыте работы, и он предложил служить в качестве магистрального инженера, постоянно прикомандированного к радиорелейной станции, расположенной вблизи Тикси.

На этой станции постоянно жили только солдаты, а офицеры приезжали только на дежурства. Станция размещалась на высокой сопке. На самой вершине сопки располагалось техническое здание с высокими антеннами, направленными на запад, на восток и вдоль реки Лена. Жилые помещения размечались чуть ниже, там и кончалась дорога в поселок. Непосредственно на вершину к техническому зданию в хорошую погоду можно было легко подняться. Но когда начинался сильный ветер, это было очень сложной задачей. В этих случаях помогал металлический трос, держась за который как-то удавалось преодолеть стихию. Дорога на станцию вилась кругами вокруг сопки. Утром всех причастных доставляли к месту службы на грузовике ГПЗ 66 или ГТТ (гусеничный транспортер тяжелый), ехать в котором было особенное удовольствие. Пассажиры сидели вокруг дизеля и выбраться наружу можно было через люки над сиденьем водителя или пассажира рядом с ним. Шум от дизеля не позволял даже разговаривать с соседом. А вот обратно в поселок часто попутного транспорта не было и тогда приходилось спускаться с сопки пешком. Положено было идти по дороге, но это было долго. Если нас собиралось несколько человек, то мы спускались коротким путем. Летом проблем не было, а зимой можно было провалиться в снег и сломать себе ногу о какую-то неровность. Но при мне неприятностей не было и уже через 30 минут можно было дойти до окраины поселка.

Штат РРС состоял из офицеров — командира, заместителя по политической части, заместителя по технической части, четырех сменных инженеров, инженера дальней связи, инженера-дизелиста. Сменному инженеру подчинялась его смена, в которой было несколько сержантов со средним техническим образованием. Отношения между офицером и сержантами были вполне дружескими, но не панибратскими. Подчиненные обращались к офицеру только по званию.

Официально должности магистрального инженера в штатном расписании не было, это было инициативой нашего главного инженера. Дело в том, что в случае нештатной ситуации командир любой части не был заинтересован в объективном расследовании. Его задачей было разобраться в ситуации, и изложить дело таким образом, чтобы выставить себя в выгодном свете.

Я же был независим от местных начальников и представителей вышестоящего командования. В мои обязанности входило обеспечение контроля над работой подчиненных радиорелейных станций и в случае необходимости принятия срочных мер для устранения нештатных ситуаций. Моей особой задачей являлась необходимость прослушивать качество связи любого ретранслируемого канала. При этом, если канал был не занят разговором, я имел возможность автоматически набрать любой московский номер, чем я широко пользовался. Сегодня это никого не удивляет, а тогда можно было дозвониться до дома, только заказав разговор на почте, где была переговорная кабинка. Кроме того, в мои обязанности входил контроль ежедневных летучек, на которых удаленно присутствовали все командиры подчиненных нашему штабу РРС. Чего только я не слышал, контролируя эти переговоры. Доклад командира РРС всегда начинался очень оптимистично с доклада следующего содержания: «За прошедшие сутки происшествий не было, за исключением…….». В лучшем случае, исключением была сломанная автотранспортная техника, а предела худшему не было.

Периодически по всей радиорелейной линии устраивались профилактические работы. Вся радиорелейная линия на несколько часов занималась только регламентными работами. Поэтому все технические специалисты, в соответствии с регламентом, обслуживали каждый свою аппаратуру. Один раз, как только наши профилактические работы начались, в небе появились самолеты США. Местное военное руководство ВВС много лет пользовались нашими каналами связи и не очень следило за собственно армейскими радиостанциями. В нужный момент они не смогли связаться по своим собственным каналам связи с командованием, после чего стали требовать восстановить наши каналы связи. Я был старшим в этот момент на станции, и ко мне обратился дежурный по авиационной части. Я ему объяснил ситуацию, он изложил ее своему начальству. Начальство этим явно не удовлетворилось, так как самолеты США не улетали, и меры по их устранению не принимались. Как мне объяснили позднее знающие люди, американцы прослушивали наши линии связи и прекрасно знали, когда у нас профилактика. Скандал разгорелся не шуточный, генерал, начальник гарнизона Тикси лично связался с командиров нашей части, который подтвердил невозможность немедленно включения всех станций радиорелейной линии, и только после этого инцидент был исчерпан. Как выяснилось позже, армейское руководство из Москвы сделало соответствующие выводы. В дальнейшем претензий к армейской связи на моей памяти не было.

А ситуации бывали очень разные, например, на одной станции прилетел из отпуска один из офицеров и привез спиртное. В итоге, не только свободные от дежурства, но и дежурные напились, а один из техников отключил связь с соседними станциями, якобы по невнимательности. Пришлось срочно искать пути обхода этой станции, это стало известно не только руководству нашей части, но и вышестоящему командованию. В итоге, многие начальники получили по выговору, а меня наоборот отметили, как специалиста, минимизировавшего время нарушения связи. Начальникам было обидно получать выговор, но я своей вины не чувствовал. Еще вспоминается случай исчезновения офицера-двухгодичника на одной из отделенных станций. В свободное от дежурства время он поехал покататься на лыжах и пропал в тундре. Лыжи были найдены поисковой группой, но сам молодой человек так и не был найден.