Евгений Федоровский - Операция «Фауст» Страница 30

Опустив на весла тонкие руки, Ширах проговорил:

– Взять русскую столицу с ходу не удалось. Если Москва не покорится, тогда Германии выпадет нелегкая судьба. Но фюрер верит в провидение. Он полон решимости сокрушить Москву до начала морозов. Так что готовьтесь к своей миссии.

«Вот оно, главное!» – отметил про себя Маркус.

Несомненно, Ширах поручился за Хохмайстера перед Гитлером и теперь хотел лишний раз убедиться, что возложенную на него задачу – взорвать Кремль, эту русскую святыню, – Маркус выполнит с честью.

– А уж я позабочусь о должном вознаграждении, – добавил Ширах и оживился. – Видели, как ловко выкрутился шельмец Леш, когда я спросил его о Железном кресте для вас?

– Я не гонюсь за наградами, – проговорил Маркус, однако эти слова прозвучали неправдоподобно.

– Не скромничайте. Русская кампания выдвинет много героев, среди них хотел бы видеть и вас. Не обижайтесь на Леша, он работает, хотя и брюзжит…

За обедом по правую руку Шираха сидел Роберт, слева, на коврике, лежала овчарка. Фрау Гофман находилась рядом с сыном. Маркус расположился напротив рейхсюгендфюрера. Ширах ел мало, но пил коньяк, и каждая рюмка вызывала у него прилив красноречия.

– Мне нравится точность формулировок Гитлера, – разглагольствовал Ширах. – Они похожи на язык математики и военного устава. Это импонирует молодежи, которая выросла при фюрере и не представляет, как можно жить иначе. У нас есть высшая цель: истребить низшие расы, которые не дошли до уровня нашего понимания, очистить человечество от скверны. Фюрер в «Майн кампф» сказал, что самое гуманное – как можно скорей расправиться с врагом. Иными словами, чем быстрее мы с ним покончим, тем меньше будут наши и его мучения… Так что там, на Восточном фронте, вы, Маркус, будьте бескомпромиссным и жестоким, ибо вы совершаете благо…

От предложенной Ширахом машины, чтобы доехать до Карлсхорста, Маркус отказался. Он простился с гостеприимными хозяевами и пошел пешком. К вечеру заметно похолодало. Прохожие надели пальто и плащи. Солнце отбрасывало косые длинные тени. Когда Маркус оказывался спиной к закатному солнцу, он видел свою тень – тень великана, скользящую по апельсиновым черепичным крышам, решетчатым оградам, желтым кленам. Навстречу попадались солдаты. Они старательно козыряли ему, однако он не замечал их.

Вскоре прохожих стало совсем мало. Только у продовольственных магазинов и табачных киосков стояли люди. Они хотели в этот воскресный день получить по карточкам все, что им полагалось.

От тесных сапог устали ноги. Маркус отошел к фонарному столбу, стал ждать такси. Невдалеке остановились две пожилые женщины с хозяйственными сумками. Не заметив постороннего, они повели оживленный разговор. Помимо воли Маркус услышал его.

– Покупайте маргарин у Клюше, он всегда свеж, – советовала одна.

– Вы разве не знаете – Клюше сошел с ума. Несчастный получил известие о гибели сына на русском фронте, нацепил кресты за Первую мировую войну, прицепил кальсоны к трости и начал маршировать по улице, выкрикивая «Хайль!».

– Что вы говорите? Это ужасно!

– Гестаповцы отвезли беднягу в психиатрическую больницу…

Хохмайстер переступил с ноги на ногу. Под каблуком скрипнул камешек. Женщины смолкли и исчезли бесшумно, как летучие мыши.

13

Особой команде саперов-подрывников полка «Гитлерюгенд», входящего в дивизию СС «Великая Германия», не удалось добраться до русского Кремля.

4 декабря 1941 года. Казалось: еще одно усилие – и танки, бронетранспортеры с пехотой, австрийские егеря, поставленные на лыжи, прорвутся через оборонительную линию русских, лавиной обрушатся на улицы столицы. Механики сливали горючее с пришедших в негодность машин, экипажи добирали комплект снарядов до полуторной нормы, командиры отдавали последние приказы, считая, что завтра предстоит совершить последний рывок…

Иоганн Радлов проявил поистине героические способности, чтобы утеплить вездеход. Откуда-то он с солдатами натаскал ватных стеганых одеял и пуховых перин, раздобыл железную печку с трубой, дрова и ящик с углем – и теперь можно было ночевать не в вонючих, битком набитых избах, а спать в машине, пустив к себе шофера и еще двух саперов-фельдфебелей.

Хохмайстер с удовольствием отметил в поведении Радлова прекрасную черту: когда было трудно, у того будто прибавлялось сил. Подвижный, румяный, с кнопкой веснушчатого носа, Иоганн в шерстяном подшлемнике походил на бодрого поросенка, которого не могли вывести из себя ни холод, ни остывший в термосах кофе, ни окаменевшая венгерская колбаса, выданная в сухом пайке.

Айнбиндер же, наоборот, замкнулся в себе. Он раздражался по пустякам, свое неудовольствие выражал тем, что демонстративно отворачивался к стенке вездехода, заиндевевшей от мороза, напяливал на себя одеяла и сердито сопел в своем углу. Его большое, сильное тело требовало много пищи. Но в последние дни нормы катастрофически сокращались. Поговаривали о бездорожье и партизанах, совершавших нападения на обозы. В маркитантских лавках расхватывали все, кроме лезвий для бритв и мази от вшей. Нечем было разжиться и у местных жителей, обобранных передовыми частями вермахта. Хохмайстер отдавал Вилли свою порцию галет и мармелада, тот сжирал еду, даже не удосужившись поблагодарить.

«Скоро всему этому придет конец», – успокаивал себя Маркус, кутаясь в трофейный полушубок, от которого неприятно и остро пахло овчиной.

На рассвете 5 декабря загудели моторы. Машины полка «Гитлерюгенд» выстроились в колонны. Однако приказ начать движение почему-то запаздывал.

Прошел час. Продрогшие в своих стальных коробках танкисты стали вылезать из машин, приплясывать на скрипучем грязном снегу. За ними повылезали из транспортеров и грузовиков пехотинцы. Несмотря на запрет, там и здесь запылали костры. Солдаты валили заборы, сдирали с крыш доски, растаскивали бревна и бросали в огонь. По черным дымам авиация противника легко бы вышла на цели. Но в советскую авиацию не верили, как и в то, что у русских оставалось хоть сколько-нибудь сил, чтобы противостоять натиску железных колонн.

Вдруг, словно легкий ветерок перед надвигающейся бурей, прошелестел слушок: где-то в районе Калинина русские перешли в наступление. Кто-то чуть не побил первого, от кого услышал эту весть, такой нелепой показалась она. Но вскоре слух подтвердился. 1-я ударная армия русских через обнаженные фланги вышла в тылы выдвинутых вперед частей вермахта. 3-я танковая армия Рейнгардта стала спешно оттягивать свои войска от Яхромы. Атаковали русские и на других направлениях. В немецких штабах пришли в замешательство: откуда у большевиков взялись силы? Что делать передовым частям: начинать ли движение вперед или переходить к обороне?…