Эрнест Капандю - Рыцарь Курятника Страница 30

— Удалось? — спросил он.

— Так точно.

— Вы остановили карету?

— Сегодня вечером без двадцати одиннадцать я остановил почтовую карету с коричневым кузовом и с зелеными украшениями, запряженную четверкой, с двумя слугами на запятках и молодым человеком внутри.

— Этот молодой человек не говорит по-французски?

— Никто, кроме вас, не видел этого молодого человека?

— Никто, кроме меня. Я погасил фонарь и велел поднять ставни, которые снаружи укрепили замком, так что их невозможно было опустить изнутри.

— Очень хорошо.

— Карета въехала во второй двор вашего особняка.

— Отошлите ваших солдат и агентов на другой двор и ждите один возле кареты, не отворяя дверцу. Насчет лакеев я уже распорядился.

Бригадир поклонился и вышел.

— Наконец-то, — прошептал Фейдо с радостной улыбкой, — я немедленно исполнил пожелание его величества.

Он вышел из кабинета и отправился во двор, где находилась карета. Она стояла у крыльца. Лошади были выпряжены; слуги, солдаты объездной команды и агенты исчезли. Один бригадир стоял, держась за ручку дверцы.

Фейдо де Морвиль остановился на последней ступени крыльца. Он внимательно рассматривал карету, освещенную двумя фонарями из передней.

— Это именно то! — прошептал он.

Обернувшись к бригадиру, он хотел приказать отворить дверцу, но его остановила внезапная мысль. «Я не знаю польского языка, как же я буду его допрашивать? — подумал он. — Да! Я буду говорить с ним знаками, а д’Аржансон пусть объясняется с ним как знает».

— Отворите! — приказал он бригадиру.

Внутри кареты было совершенно темно, потому что ставни другой дверцы были подняты. Путешественник не сделал ни малейшего движения.

— Выходите! — сказал ему Фейдо.

— А! Я приехала! — воскликнул свежий, веселый голос. — Это очень приятно!

Эта фраза была произнесена на чистом французском языке. Очаровательная головка с напудренными волосами, в дорожном чепчике, показалась в дверце, и крошечная ручка протянулась вперед, как бы требуя помощи. Рука эта встретила руку начальника полиции, и женщина в очень кокетливом костюме проворно выпрыгнула на ступеньки крыльца. Эта женщина была молода, нарядна и имела манеры знатной дамы.

Фейдо остолбенел. Он посмотрел на бригадира, тот вытаращил глаза и бросился в карету. Она была пуста. Фейдо и бригадир смотрели друг на друга остолбенев, словно превратясь в статуи.

Молодая женщина держалась так свободно, как будто приехала к себе домой. Она поправила свой наряд, расправила ленты, взбила волосы, закутываясь в дорогую накидку, подбитую мехом. В то время меха носили только богатейшие люди во Франции.

— Кому мы обязаны этим глупым законам запирать кареты людей, въезжающих в Париж? — произнесла она, не утруждая себя взглянуть на обоих мужчин. — Будто парламентер въезжает в неприятельский лагерь. Если бы я не узнала мундира объездной команды, уверяю вас, я бы очень испугалась.

Молодая женщина расхохоталась, потом, вдруг сменив тон, заговорила так быстро, что возразить ей было невозможно.

— Ну, любезный хозяин, оставили ли вы для меня те комнаты, которые я обычно занимаю?

— Но… но там был мужчина, я сам его видел! — закричал бригадир.

— Мужчина! — повторил начальник полиции. — Мужчина…

Он пристально осмотрел молодую очаровательную женщину — та имела все прелести слабого пола, сомнений не было. Она, в свою очередь, пристально посмотрела на него.

— Я вас не знаю, — сказала она. — Вы, наверное, новый хозяин?

— Но, как вы думаете, сударыня, куда вы приехали?

— Я приказала, чтобы меня отвезли в гостиницу «Европа», на улице Сент-Оноре, я там обычно останавливаюсь.

— Вы не в гостинице «Европа», а в особняке начальника полиции.

— Зачем?

— Не угодно ли вам пожаловать со мной, я вам объясню.

Фейдо подал руку молодой хорошенькой путешественнице и повел ее в переднюю.

XX. МУЖЧИНА ИЛИ ЖЕНЩИНА?

Молодая прелестная женщина под руку с Фейдо де Морвилем прошла несколько комнат.

У двери гостиной начальник полиций посторонился, и путешественница быстро прошла впереди него. Остановившись посреди комнаты, она обернулась и окинула Фейдо с ног до головы невыразимо дерзким взглядом.

— Милостивый государь, — сказала она, — удостойте объяснить мне, что значит мое присутствие здесь в такой час и при таких обстоятельствах?

— Милостивая государыня, — отвечал начальник полиции, — прежде надо…

— Прежде всего вы должны мне ответить, пленница я или нет?

— Повторяю вам: нам вначале надо объясниться.

— Вы прежде должны ответить на мой вопрос.

— Однако…

— Пленница я или нет?

— Милостивая государыня…

— Милостивый государь, — перебила молодая женщина, делая реверанс, — имею честь вам кланяться…

Она сделала движение к двери, Фейдо де Морвиль бросился наперерез.

— Следовательно, я пленница? — сделала она вывод, останавливаясь. — Но это гнусно — покушаться на свободу женщины моего звания! Значит, вы не знаете, какой опасности подвергаетесь.

— Я исполняю приказ короля, и мне нечего бояться, — с достоинством ответил начальник полиции.

— Приказ короля! — воскликнула молодая женщина. — Король отдал приказание арестовать меня? Покажите мне бумагу!

— Заклинаю вас, выслушайте меня! — сказал Фейдо де Морвиль. — Удостойте меня вниманием на несколько минут.

Он подвинул стул, она оттолкнула его.

— Я слушаю, — сказала она.

— Скажите мне ваше имя.

— Мое имя! — закричала женщина. — Как! Вы его не знаете и велите меня арестовать? Вот уж это переходит все границы, милостивый государь.

Не давая времени Фейдо возразить ей, она вдруг громко расхохоталась.

— Или, вы думаете, сейчас карнавал? — продолжала она, стараясь быть серьезной. — Это розыгрыш? Поздравляю вас, вы прекрасно сыграли вашу роль; но меня одурачить нельзя, вы же видите.

— Милостивая государыня, — ответил начальник полиции, начиная терять терпение, — уверяю вас, я говорю серьезно. Я начальник полиции Французского королевства, и если вам нужны доказательства, их легко представить. Угодно вам пройти в мой кабинет?

— Не нужно, — отвечала молодая женщина, становясь серьезной. — Но если вы начальник полиции, то объясните мне мое присутствие здесь.

— Ваше положение гораздо серьезнее, чем вы думаете. Вначале скажите мне ваше имя.

— Графиня Потоцкая.

— Вы полька?

— Моя фамилия говорит об этом.