Флибустьер - Геннадий Борчанинов Страница 31

Единственным выходом для нас осталось уйти мористее, подальше от берега, и положиться на милость стихии. Я впервые видел местные шторма, хотя боцман и сказал, что это не шторм, а так, немножко погода испортилась. Зрелище всё равно было величественное и страшное.

Небо затянуло густыми тучами, опустились сумерки. Такелаж жалобно скрипел, свист ветра глушил всё, и приходилось громко кричать, чтобы тебя услышал хоть кто-нибудь. Вода раз за разом прокатывалась по палубе, стекая в шпигаты, просачиваясь в трюм, и на помпе постоянно дежурили два матроса. Туда я поставил Мувангу и Себадуку, раненые негры наверху были бы бесполезны, но качать могли, и методичный скрип свидетельствовал о том, что у них неплохо получается.

Всех наверх отправлять я не стал, пока справлялись силами одной вахты, но лично я усидеть в каюте не мог, и теперь бродил по палубе, невзирая на проливной дождь и промозглый ветер, бьющий в лицо. Все вымокли до нитки. Отличная возможность помыться для некоторых членов команды.

От безымянного острова мы отошли примерно на милю, и только тогда я приказал зарифить оставшиеся паруса. Ветер злобно завывал, путаясь в такелаже, но больше не выносил нас к берегу. Шхуна просто переваливалась по волнам, понемногу дрейфуя под действием ветра, волн и течения, и пёс его знает, куда нас вынесет этот шторм.

Я чувствовал, как по шее пробегает холодок, а все волосы встают дыбом, но не понимал, от холодной воды это или от созерцания буйной стихии. Никакая картина, никакое видео не может передать то ощущение, когда ты стоишь на палубе деревянного парусника, а вокруг бушует разгневанное море. Я ощутил себя так, будто ненароком бросил вызов стихии, самому Посейдону, наглым образом выйдя в море в такую погоду, и теперь он рвал и метал, пытаясь запугать ничтожного человечишку.

Но запугать у него не получилось, наоборот, я восхищался непокорной стихией, холодными брызгами, яростным ветром. Наверное, именно в этот момент море окончательно признало меня своим, а я окончательно полюбил море.

К утру нас вынесло куда-то в открытое море. Небо снова было безмятежным и чистым, только немногочисленные кучевые облака висели пуховыми перинами где-то далеко на горизонте. Ветер теперь не хлестал по лицу злыми пощёчинами, а ласково трепал прикосновением любимой женщины, солнце поднималось из моря, будто выныривающий игривый дельфин.

Я вышел на палубу из каюты, поспать мне удалось всего один или два часа. За штурвалом теперь стоял Шон, он поприветствовал меня взмахом руки. Я приподнял шляпу в ответ, всё ещё мокрую после дождя.

Палуба шхуны теперь напоминала мне двор прачечной, вещи сушились где только можно и где нельзя. Я прошёл по палубе, уворачиваясь от треплющихся на ветру рубах.

— Куда нас вынесло? — спросил я у своего первого помощника и лучшего друга.

Тот просто пожал плечами. Я огляделся по сторонам, медленно просматривая горизонт во всех направлениях. Где-то на юге виднелась тонкая полоска земли, но это с равным шансом могла быть Куба, Испаньола или даже Пуэрто-Рико.

— А где Клешня? — спросил я.

— Спит, — ответил Шон.

Придётся учиться навигации самому. Правда, всё равно придётся ждать полудня, чтобы определить широту, сейчас, пока солнце только выползало из моря, можно было даже не дёргаться.

— Херовый из тебя капитан, Андре, — вдруг произнёс ирландец, тихо, чтобы никто, кроме нас, не услышал.

— Не понял, — хмыкнул я.

— Только не кипятись, — сказал он.

— Это потому что я в морском деле не смыслю ни черта? — нахмурился я.

— Да причём тут это? Нет, — не отрываясь от штурвала, сказал Шон.

— А в чём дело? — произнёс я.

В глотке поселилось неприятное ощущение, жгучее и тоскливое. Стыд, обида. Лично я себя плохим капитаном не считал. Но и хорошим тоже.

— Да на людей тебе плевать, — сказал Шон. — Нельзя так.

Я едва не задохнулся от возмущения. Я с этим был категорически не согласен.

— Серьёзно?! А то, что я ещё и раны всем зашиваю, и думаю постоянно, как бы где чего раздобыть для команды, да и вообще, — быстро проговорил я, но Шон меня перебил.

— И что? Ты хоть с одним матросом-то поговорил? Узнал? Знаешь, что на баке болтают? О чём думают? Хоть раз к ним спустился, видел, как живут?

Такое мне крыть было нечем. Я промолчал, пристально глядя на ирландца, который невозмутимо держал штурвал.

— Говорили тебе француза не трогать, нет, упёрся. Говорили на Багамы не ходить, к англичанам, всё равно пошёл. Дальше что? Англичан в команду наберёшь? А, ты уже, — насмешливо произнёс Шон.

— А ты бы его подыхать там оставил? — скривился я.

— Я бы оставил, — заявил ирландец.

— У нас людей на две вахты еле хватает, любые руки пригодятся, — возразил я.

Но в чём-то Шон, конечно, был безусловно прав. Я поступил довольно опрометчиво, упустив из своего внимания команду и её настроения. В этом деле нельзя пускать всё на самотёк, если не хочешь однажды выйти из капитанской каюты под прицелом дюжины пистолетов и прогуляться по доске, потому что парни на баке решили выбрать нового капитана.

— И о чём же болтают на баке? — спросил я.

— Пойди и разузнай, — пожал плечами Шон.

Справедливо.

— Кэп, ты пойми. Ты мужик-то неплохой, — добавил ирландец. — Странный слегка, но это ничего. Друг хороший, врачей таких я вообще не видал, храбрости не занимать. Но только похер тебе на всех, да и на себя тоже, а так нельзя. Удачливый изрядно, это да, может, поэтому и терпят тебя.

— Ха… Удачливый… — горько рассмеялся я.

Только если считать за удачу то, что мы всё ещё живы. В остальном нам везло, как утопленникам. Мне даже наоборот казалось, что мы собираем вообще все шишки на пути, какие только можем.

Разговор с Шоном здорово выбил меня из колеи. Гораздо сильнее, чем налетевший шторм и ночь, проведённая в борьбе со стихией. Я не рвался в капитаны, не искал власти и не стремился быть выше других. Но меня выбрали и вознесли на вершину, и я принял это как должное, а зря. Я, пожалуй, на самом деле не заслуживал быть капитаном, и всё это просто недоразумение, но раз уж меня выбрали, то придётся соответствовать. Иначе — смерть.

— Что дальше думаешь делать? — спросил вдруг Шон, отрывая меня от мрачных мыслей.

— Ты о чём именно? — уточнил я.

— В целом, — сказал он.

После его слов я уже и не знал точно. Понимал только одно, нужно набирать команду в голландских и французских колониях, и как можно скорее. Масса новичков, свежая кровь, с ними