Розмэри Сатклиф - Песнь меча Страница 33

Дозорные заметили «Фионулу» и «Дикого коня» в устье реки, и весь оставшийся путь сопровождали их вдоль берега верхом на лохматых лошадках[76], а вестники поскакали вперед, чтобы сообщить об их прибытии вождю. И когда они подплыли к пристани, Торштен, с огромным ястребом, вытянувшимся, как стрела, на его руке, и свитой верных воинов, встретил их на берегу.

Они подняли весла и бросили якорь под приветственные крики дружины, ожидавшей на мелководье. «Фионула» глухо ударилась о пристань и заскрипела, а команда с веревками в руках спрыгнула на берег, чтобы привязать ее. Женщины и дети вышли на палубу, чтобы осмотреться, и когда «Фионула» столкнулась с пристанью, Лила, младшая девочка, потеряла равновесие и упала на спину, ударившись головой, и разрыдалась, но Мергуд, с добрым лошадиным лицом, тут же взяла ее на руки и принялась успокаивать.

Детям и женщинам помогали сойти на берег. Эрп поднял леди Од, а Бьярни взял на руки Гроа и выбрался на берег, держа ее как можно выше над водой; ее руки обвивали его шею — холодные, как лопасти весел, как морская вода. Наверное, точно такой же показалось бы женщина-тюлень смертному, укравшему ее шкуру…

На мгновение, опуская Гроа на землю, он почувствовал, как ее руки сжались вокруг его шеи, и увидел испуганный взгляд, обращенный мимо отца, к кому-то или чему-то за ним. Повернувшись, он увидел незнакомцев, которые пришли на берег с Рыжим Торштеном и его дружиной. Они были похожи на прошлогодних послов на Оркни, с голубыми отметинами на лбу и длинными, узкими бородами.

Впереди стоял высокий, худощавый человек, в богатой накидке из меха рыжей рыси и штанах в черную клеточку, с темными, широко расставленными глазами и острым носом. Этот нос вместе с жесткими бурыми волосами, торчавшими надо лбом, как взъерошенные перья, придавали ему сходство с огромным кречетом, которого он держал на кулаке.

По крайней мере, он еще молод. Бьярни вздохнул с облегчением. Намного старше Гроа, чего следовало ожидать, но гораздо младше Торштена Олафсона. Бьярни удивился, что для него это так важно.

— Ты быстро приплыла, матушка, — приветствовал Торштен леди Од. — Вот Дангадр из Данкансби, повелитель множества воинов, мой друг, который жаждет увидеть свою невесту.

Леди Од стояла на обросшей водорослями пристани — королева Дублина, с мокрых ног до заплетенных волос на голове.

— Гроа пока не готова предстать перед женихом, она промокла и устала после такого дальнего плавания. Я думала, даже ты, с твоей дубовой головой, поймешь это!

Торштен нахмурился. Он боялся, что на этом она не успокоится.

— Тише, матушка. Сюда часто заходят торговцы, и он немного понимает наш язык.

Но леди Од, несмотря на возраст, усталость и морскую болезнь, наградила пиктского вождя прекрасной, тихой улыбкой, которая не раз убеждала мужчин в ее правоте.

— Значит, он понял, что я сказала тебе.

Пикт склонил голову в знак уважения и ответил на прекрасном норвежском, хотя и с необычным певучим акцентом:

— Госпожа, я не буду смотреть на девицу; я не увижу ее, пока не получу вашего разрешения. — И подняв свободную руку, он закрыл лицо краем накидки.

— Прекрасно сделано и прекрасно сказано, — одобрила леди Од. — Хотя у нас так не принято.

Смеясь и теряя терпение, Торштен сказал:

— Да будет так, но не стоит слишком тянуть до того счастливого дня, когда наши народы заключат союз благодаря этой свадьбе.

— Я скажу, когда придет время. А пока я, моя внучка и прислужницы нуждаемся в тепле, ужине и покое, чтобы привести себя в порядок.

Для них приготовили длинный дом с вересковой крышей, и когда сундуки с драгоценностями леди Од и свадебными нарядами, которые они привезли с собой, доставили с кораблей, они расположились там, чтобы прийти в себя после бурного плавания и подготовиться к свадебному пиру Гроа.

А пока разукрашенные племена и северяне пили и ели вместе и охотились на свежее мясо, надобное для праздника. Они возвращались из леса только к вечеру с тушами оленей и грозных кабанов, перекинутыми через спины пони. Это было славное время для Бьярни — встречи со старыми товарищами и обмен летними новостями — о воинах, еще сражавшихся с пиктами, о перемирии, о ярле Сигурде, который в Сатерленде[77] вел переговоры с Мелбригдой Волчьим клыком, правителем тех краев.

Команда «Фионулы» привезла мирные и не такие важные новости: о жатве и охоте на тюленей, о рождении детей, о смерти одного старика после славной пирушки, об отломившейся верхушке утеса, о ссоре между соседями, о том, как у чьей-то любимой собаки родились щенки…

Наконец, спустя четыре дня, в канун новой луны: это было важно для пиктов, а Бьярни задумался, знала ли леди Од, что новая луна для них — время свадеб и всех начинаний, из амбаров принесли припасы и мед и свежее молоко темных низкорослых коров, которые паслись на холмах. В женских покоях развели огонь, и вскоре ароматы готовящихся кушаний разнеслись по всему лагерю, возвещая ожидавшим мужчинам, что Гроа, дочь Рыжего Торштена, готовит свой свадебный пирог, и Дангадру сообщили в охотничий лагерь, что пора возвращаться.

На следующее утро, когда длинные тени еще окутывали лагерь и болота, Гроа вступила в Каминный зал, в платье из некогда блестящего полосатого восточного шелка, которое носила еще королева Дублина, и с убранными волосами[78] под свадебной короной из позолоченного серебра. Она шла рядом с бабушкой к недавно разожженному огню в очаге, где ее ждали отец и Дангадр, с дружками и христианским священником в коричневом одеянии.

Торштен соединил их руки над языками пламени перед пестрым собранием пиктов и северян, наполнившим задымленный зал. А Гроа и Дангадр, видевшиеся лишь однажды, да и то мельком, сквозь дым костра не сводили друг с друга глаз, пока их руки перевязали шнурком из тюленьей кожи, и капли яркой жертвенной крови упали в огонь.

Затем священник подошел, чтобы в знак благословения перекрестить их лбы. Хорошо, что Белый Христос тоже участвовал в церемонии, хотя все знали, что настоящий брачный союз — когда соединяют руки над огнем и забирают невесту домой, к ее новому очагу…

Огромный свадебный пирог разделили на множество кусков и заполнили ими щиты, чтобы обойти всех собравшихся; и толпа вышла на широкий двор усадьбы, где из ям для жарки уже плыл запах мяса. Как обычно, юноши состязались в беге и борьбе, показывали свое умение владеть оружием — пикт против пикта, северянин против северянина, северянин против пикта; и между развлечениями проголодавшиеся гости угощались поджаренным мясом кабана и олениной, диким медом и овсяными лепешками с огромных подносов.