Луи Буссенар - Секрет Жермены Страница 33

Она обернулась и воскликнула в ужасе:

— Бамбош! Это ты, мерзавец!

— Хорошими делами ты занимаешься, милая моя!.. Хозяин будет очень доволен!.. Но я не дал бы и двух су за твою голову, хоть она и очень красива.

Бамбош, придя в отсутствие Андреа, сидел за столиком с Брадесанду; он подозревал, что Рыжая узнала, где спрятаны сестры Жермены, и занята их освобождением. Он выпивал, играя в карты с дружком, и встал в тот момент, когда Бобино встретился с Бертой и они благодарили Андреа.

Бобино и Моген старались поскорее увести девушек, предвидя, что сейчас начнется заваруха.

Они уже были у выхода, когда Бамбош закричал:

— Ко мне, Брадесанду!.. Ко мне… Это приказ…

Два негодяя бросились к двери, и Бамбош, вытаскивая из кармана длинный нож, крикнул:

— Дурачье, я пущу вам кровь, если вы не оставите девчонок!

— Мы еще посмотрим!.. — сказали Бобино и Моген, решительно заслоняя Берту и Марию.

ГЛАВА 24

Ги де Мальтаверн, уговорив швейцара пропустить его, пересек двор, намереваясь войти в пышные покои князя Березова.

На его звонок к двери спустился Владислав, чтобы спровадить посетителя, нарушившего запрет.

Но Ги был не из тех, кто повинуется прислуге. К тому же у него был свой план, он как раз и рассчитывал воспользоваться запретами подчиненных, чтобы вызвать князя на дуэль.

Владислав очень вежливо, но решительно сказал, что князь никого не принимает и настаивать бесполезно.

Ги, напротив, принялся действовать все решительнее, говоря, что уважаемый… э-э… уважаемое доверенное лицо доставит хозяину большие неприятности своим отказом пропустить к нему.

— Его сиятельство велели никого не допускать, — настойчиво повторял слуга очень мягким тоном славянина, но тем не менее с определенной решительностью.

— Может быть, он нездоров? — спросил барон. — Я не утомлю князя долгим визитом.

— Нет, сударь, он здоров, но занят очень серьезным делом.

— Во всяком случае, надеюсь, у него найдутся несколько минут, чтобы получить деньги, которые я ему должен, десять тысяч франков.

— Вы можете, господин барон, передать их его сиятельству через мое посредство.

— Не могу, ваш господин вправе счесть такой поступок невежливым, и будет трудно возразить.

— И все-таки, господин…

— Друг мой, пойми меня правильно, ты же не хочешь, чтобы князь был оскорблен.

— Разумеется, не хочу.

— Так вот, ты оскорбишь князя таким поступком и заставишь также меня оскорбить его.

В общем, он так запутал своими словами Владислава, что тот его пропустил. Барон пошел через холл как человек, хорошо знающий дом. Выездной лакей ограничился лишь тем, что нажал звонок, предупреждая камердинера о посетителе, и Мальтаверн свободно ступил во внутренние апартаменты, сказав встретившему его слуге:

— Доложите его сиятельству о моем приходе, князь ждет меня.

Слуга открыл последнюю дверь и объявил:

— Господин барон де Мальтаверн!

Мишель Березов слышал все звонки, понял, что его запрет на посещение нарушен, и был совершенно взбешен. Как раз на это и рассчитывал барон, проявляя настойчивость.

— Дорогой мой! К вам, оказывается, очень трудно проникнуть, — сказал он без всяких предисловий.

— Я об этом хорошо знаю, поскольку сам отдал категорическое распоряжение никого не принимать.

— Даже близких друзей… Таких как я… кто всегда имел к вам свободный доступ!

— Да!

— Распоряжение касается и лично меня?

— Дорогой Ги, вы становитесь нескромным! — сказал князь спокойным тоном, но при этом даже губы его побелели.

— Ваши слова довольно невежливы, дорогой.

— А нескромных я беру за какую-нибудь часть их особы и…

При этих словах князь схватил барона за кисть руки, повернул его, подвел к лестнице и добавил:

— Я все еще поступаю с вами как с другом, иначе я спустил бы вас с лестницы. Надеюсь, вы сойдете с нее сами.

— Князь Березов, вы ответите мне за оскорбление, которого я никак не заслужил своим поведением.

— Убирайтесь, или я вас сейчас убью! — закричал Мишель совершенно вне себя.

— Осторожнее, князь, осторожнее! — насмешливо произнес Ги, — вы забываете, что мы живем во Франции и принадлежим к одному кругу людей. Так вы можете обращаться только с вашими слугами… Через два часа я пришлю к вам секундантов, они переговорят с вашими, и мы встретимся в другом месте.

— Черт подери! Где хотите, когда хотите и с каким угодно оружием, а пока убирайтесь вон!

Добившись своего, Ги насмешливо поклонился и сказал со злобной усмешкой:

— До скорой приятной встречи!

Князь не ответил и пошел к Жермене, заставив себя улыбаться, чтобы у нее не возникло и тени тревоги.

Жермена, ничего не заподозрив, как обычно ласково встретила его.

В это время барон, спускаясь по лестнице, думал: «Он забыл о десяти тысячах франков!.. Он будет со мной драться, я убью его и получу еще столько же. Выгодное дельце!»

Князь, со своей стороны, думал: «Теперь мне придется драться. Месяц тому назад это меня позабавило бы… Может быть, я даже позволил бы ему убить меня… Но теперь я должен жить, я горячо, страстно люблю самую красивую, самую честную и самую совершенную из женщин. Я буду защищаться! Необходимо скрыть от Жермены все и позаботиться об обеспечении ее жизни на случай, если произойдет несчастье».

Князь пошел в свои комнаты и позвал к себе Владислава.

Дворецкий хотел объяснить хозяину, как все произошло, и попросить прощения, но тот остановил его, сказав:

— Незачем толковать об этом… Произошло, что должно было произойти. Завтра после полудня я, вероятно, буду драться с бароном на дуэли.

— Господи! Это я во всем виноват.

— Молчи и не перебивай меня. Ты поедешь сейчас к Морису Вандолю и привезешь его сюда.

— Это все? Барин…

— Это все, но привези его непременно.

По счастью, Морис Вандоль оказался у себя. Он тут же приехал к другу, и тот сразу ему объяснил:

— У меня вышла дурацкая история с этим кретином Мальтаверном, и я рассчитываю иметь тебя своим секундантом.

— И правильно делаешь, — сказал Морис, крепко пожимая руку. — А кто будет вторым секундантом?

— Мой соотечественник, атташе при посольстве, которого ты наверняка встречал у меня, Серж Роксиков.

— Отлично. А условия дуэли?

— Я оскорбил барона, и право предлагать условия — за ним. Я приму все, что он предложит.

— Значит, дело серьезное?

— Пустяк. Ги ворвался ко мне, несмотря на запрет, и я выпроводил его не совсем вежливо.