Станислав Вольский - Завоеватели Страница 34

— Ну что ж, Пизарро, едем? — повторил Альмагро.

Пизарро без всяких объяснений понял, куда зовет его Альмагро. Он криво усмехнулся и отвечал:

— Сеньора жаба сказала сеньору кроту: «Давай полетаем». Но как только жаба вышла из-под своего куста, а крот из своей норы, подлетел сеньор ястреб и скушал их обоих. Пожалуй, и с нами случится то же, Альмагро?

— Да, крыльев у нас нет, — согласился Альмагро. — Но крылья можно взять напрокат, и я уж присмотрел, где их можно достать.

Пизарро насторожился.

— Ты, наверное, знаешь дона Эрнандо де-Люке, викария церкви святой Магдалины? — продолжал Альмагро. — Дон Эрнандо скопил здесь изрядный капиталец; говорят, тысяч до десяти дукатов наберется. А он не любит, чтобы деньги лежали зря. Он сам недавно говорил мне, что готов их ссудить надежным людям на какое-нибудь смелое предприятие.

XVII

Через полчаса оба приятеля сидели уже у дона Эрнандо и вместе, с викарием обсуждали план путешествия. Викарий был человек обстоятельный и ученый, взвешивал каждую подробность и после долгой беседы сказал:

— Ну что ж, дети мои, положение ясное. Взвесим все, по всем правилам логики. Во-первых, вы можете умереть в пути, ничего не открывши. Это возможно. Во-вторых, вы можете открыть не то, что нужно. Это тоже возможно. В-третьих, вы можете набрать кучи золота и из ваших богатств не уделить бедному викарию ни одной крупицы. Это, пожалуй, возможнее всего. И все-таки я согласен рискнуть. Но раз уж такой большой риск, велика должна быть и моя доля. Открытые вами земли и всю вашу выручку мы поделим на три равные части: одна пусть достанется мне, другая — Пизарро, а третья — Альмагро. Идет?

Пизарро и Альмагро согласились и на следующий день приступили к подготовке путешествия. Скоро им пришлось принять в компанию и четвертого пайщика. Губернатор Педрариас решительно воспротивился их затее и сказал, что не позволит брать у себя солдат и колонистов, которых здесь и так слишком мало. Только после того как де-Люке расписал ему несметные богатства южной страны (викарий вообще был мастер расписывать то, чего он не видел) и пообещал уделить губернатору четвертую часть найденных сокровищ, Педрариас смягчился и пообещал содействие. Обязанности компаньонов были точно распределены: общее командование брал на себя Пизарро, Альмагро ведал снаряжением экспедиции, де-Люке доставал деньги, а Педрариас ничему не мешал. Правда, по договору, Педрариас обязался внести четвертую часть расходов, но для всякого было ясно, что это написано только для приличия. Кто же в Новом Свете осмелится взыскивать долги с губернатора?

Дело подвигалось медленно. Для постройки судов не хватало плотников и мастеров, трудно было достать опытных кормчих и матросов, да и у колонистов остыл пыл, и на зов Альмагро они не очень спешили. К осени 1524 года Альмагро удалось набрать около сотни солдат и целиком оснастить один корабль. Второй корабль все еще не был готов. В середине ноября 1524 года Пизарро выехал из Панамского порта. Альмагро должен был последовать за ним, как только окончится оснастка корабля!

Обогнув Пуэнто-де-Пиньяс — последний пункт, разведанный Андагойей и его спутниками, — Пизарро достиг устья реки Биру (от нее позже страна получила название Перу) и поднялся вверх по ее течению. Они увидел, безрадостные и однообразные места. Кругом — непроходимые бесконечные болота, кишащие змеями и аллигаторами. Днем путников мучила влажная, удушливая жара, расслаблявшая тело и усыплявшая мысль. По вечерам над низинами подымался густой полосой туман, серовато-белым пологом он окутывал берега и словно закупоривал легкие ядовитыми испарениями. Приунывшим солдатам то и дело приходили на ум рассказы о коварных индейских дьяволах. Из густого тумана доносился странный жалобный крик, и не разберешь, что это — не то просто птица, не то бес, заманивающий белых. Чье-то непомерно большое тело раздвигало осоку, шуршало, хлопало и вдруг исчезало. Поди догадайся, что это — удав, аллигатор или водяная нечисть, что прячется от человеческого глаза!

Кое-где экспедиции удавалось добраться до твердой почвы и проникнуть в глубь берега. Но и там экспедиция ничего отрадного не находила: дикие, голые утесы, подступы, к отрогам гор так же враждебно принимали человека, как и низкие трясины реки. Следовало вернуться в открытое море и тронуться вдоль побережья в нижележащие области.

Море встретило путешественников бурями и проливными дождями. Десять дней носилось утлое суденышко по яростным волнам и наконец, полуразбитое, возвратилось к только что оставленному пункту. Испанцы решили обследовать местность с юго-востока и пустились в девственные тропические леса, подобных которым они еще не встречали в землях Нового Света. Громадные, во много обхватов, деревья стоят сплошной стеной. В некоторых — огромные похожие на пещеры дупла, где можно уместить почти весь отряд. С ветвей длинными нитями свешиваются лианы, спутываются в зеленый войлок и скрывают от глаз солнце и небо. Под этим непроницаемым сводом тьма и мертвая тишина, не нарушаемая ни криками птиц, ни врем зверей. Только изредка в массе переплетенных зеленых веток слышится зловещий шорох: это переползает удав, потревоженный незваными гостями. Нога то и дело проваливается в сгнившие стволы — трупы поверженных лесных великанов. Жутью и безнадежностью веет от этих молчаливых пространств. Где привольные просторы, где цветущие нивы и сверкающие золотом берега прекрасных рек? Как дым, развеялись мечты, и резкие крики обезьян, шмыгающих где-то далеко вверху, звучали насмешкой над суетными усилиями белого человека.

Солдаты роптали. Куда ведет свой отряд начальник? Уж не помутился ли ум у Франсиско Пизарро, что он ищет сокровищ в непроходимых дебрях?

Через несколько дней Пизарро вместе с отрядом вернулся к той бухточке, где он оставил свой корабль. Припасы были на исходе, и надо было думать о пополнениях. Пизарро отправил в Панаму своего помощника Монтенегро с пятьюдесятью человеками экипажа, а сам с остальными пятьюдесятью остался на берегу. Корабль уехал, и разведки продолжались. Опять начались экскурсии в леса, поиски тропинок и человеческих жилищ. Скоро последние припасы иссякли. Отряд питался морскими ракушками и рыбой, пока был на побережье; грибами, орехами и ягодами, когда бродил по лесам.

Много дней уж прошло. Большинство солдат свалилось в лихорадке. День, с его палящей жарой, с его влажным ветром, не приносил бодрости; ночь, с ее пронизывающей сыростью, с ее жуткими, таинственными звуками, не давала успокоения. Больные уже перестали надеяться: их горящие, обведенные черными кругами глаза не видели впереди ничего, кроме смерти. Здоровые, глядя на них, ждали часа, когда и они лягут рядом с ними. Недели проходили за неделями, а море было по-прежнему пустынным, и казалось, никогда не покажется на нем долгожданное белое пятнышко.