Джон Боуман - Остров Демонов Страница 34

— Да благословит тебя Господь, брат мой, — сказал Пьер по-латыни. Брат Джаннино встал, вглядываясь в тень.

— Я ищу отца Бенито. У меня послание от отца Удо из Пуату.

— Почему ты не позвонил в колокольчик? — спросил брат Джаннино. — Церковный служка отвел бы тебя прямо к падре Бенито.

— Я не заметил его, брат, — тихо сказал Пьер.

— Разве в Пуату нет церковных служек? — голос брата Джаннино отдавал раздражением. В церкви было холодно; к тому же он досадовал, что кто-то прервал его молитвы.

— Прости, брат, я пришел издалека, и мои мозги поизносились так же, как и мои ноги, от долгого путешествия и голода.

Последнее заявление разжалобило бы любого священника. Это Пьер знал по опыту и надеялся на некоторую симпатию.

— Пойдем со мной, раз так, хотя я сомневаюсь, что встреча с нашим падре наполнит твой желудок. Он заставил бы и Святого Джеронимо замаливать грехи, если бы нашел его голодающим в пустыне.

Пьер подавил усмешку.

Отец Бенито походил на человека, повинующегося своим собственным заповедям: он был таким худым, что его глаза, казалось, смотрели из желтого черепа. Но если Пьер рассудил правильно, то капеллан должен был помочь ему. Он был исповедником адмирала, да и Пьера тоже. Кроме того, он был из тех людей, которые твердо знали, где ложь, а где правда. Пьер имел основание надеяться, что капеллан оценит честность Шабо.

— Подожди здесь, — сказал брат Джаннино и вошел в кабинет падре.

— В чем дело? — услышал Пьер резкий голос. — Я не знаю никакого падре Удо в Пуату!

— Но и я не знаю, падре… — пробормотал брат Джианино.

Пьер открыл дверь, быстро прошел мимо брата Джаннино и предстал перед взором падре Бенито.

— Падре Удо выражает вам свое почтение и любовь, — сказал Пьер. Он поднял руку, чтобы перекреститься, и прижал палец к губам.

На лице падре появилось удивление, но оно быстро улетучилось, когда священник подмигнул ему.

— Падре Удо… — уступил он. — Он же не в Пуату. Он из Гренобля.

— Он в Пуату уже два года, — ответил Пьер.

— Только подумайте, он даже не написал мне. Ты можешь идти, брат Джаннино.

Когда дверь закрылась, падре встал.

— Что все это значит, юноша?

Пьер заколебался. Встреча была малообещающей. Он по-прежнему испытывал антипатию к церковной власти, его дух бунтовал против всего, что он считал необоснованным или догматическим в религии. «Плохой католик!»— называл его отец Бенито при очередном проявлении упрямства Пьера. Но теперь Пьер пришел в качестве просителя.

— Отец мой, я больше ни к кому не мог обратиться…

— Я разочарован, монсеньер, ибо когда я увидел рясу, то подумал, что ваше сердце вернулось к нам.

— У меня не было иного способа сделать то, что я должен сделать, — оправдывался Пьер.

— Что же вы должны сделать?

— Я пришел от имени моего дяди, адмирала. Я знаю, что вы были его другом. Он дал мне поручение, и если я его выполню, то с дяди будут сняты все обвинения.

Пьер замолчал, чтобы глотнуть воздуха. Ему было трудно не только потому, что его сверлили глаза отца Бенито, но и потому, что он просил так много, а говорил так мало.

— Что вы хотите от меня?

— Мне нужно проникнуть в его кабинет в Кастелло…

Отец Бенито ждал, что Пьер закончит.

— И вам больше нечего сказать? Вы пришли только просить мою беспомощную персону подвергнуться опасности?

— Я не могу, — извиняющимся тоном сказал Пьер. — Если я скажу что-нибудь еще, то выдам остальных. Я не был послан к вам. Я пришел своей волей, потому что уверен, что вы с нами, несмотря на вашу строгость.

— Монсеньер граф… — выражение лица отца Бенито стало сардоническим. («Я должен был помнить, — подумал Пьер, — что даже если он и восхищается адмиралом, то презирает меня как отступника». ) — … Я думаю, что вы правильно сделали, когда выбрали армию. Из вас получился бы очень плохой священник.

«Они все говорят о том, что я сам прекрасно знаю», — раздраженно подумал Пьер. Мадам д'Этамп заявляла, что из него не получился бы придворный. Отец Бенито говорит, что из Пьера не получится священник.

— Вы правы, монсеньер, я верю в невиновность вашего дяди. Я также верю вам и согласен рискнуть ради этой веры.

Удивление Пьера вызвало улыбку на лице отца Бенито.

— У вас чистое сердце, — сказал священник, — и вы не способны на дьявольские поступки.

— Спасибо, отец мой, — выпалил Пьер. — Я не смел мечтать…

— Вы заблудшая душа, которой нужно снисхождение, — добавил отец Бенито.

— Значит, вы поможете мне?

— Я должен помочь вам провести в одиночестве пять минут в кабинете вашего дяди? Я правильно понял?

— Это все, что мне нужно.

— Все, но это не так просто, — отец Бенито потер подбородок. — Теперь это кабинет монсеньера де Нойля, нового губернатора, поэтому он занят до самого вечера. А вы не сможете уйти из Кастелло ночью.

— Может быть, мне удастся спуститься со стены…

Отец Бенито насмешливо посмотрел на него.

— Это чересчур отчаянные приемы. Нет, вы должны вернуться сюда и уйти вечером, как паломник, проведший здесь ночь.

— Но если я буду есть и спать вместе с другими монахами, они узнают меня.

Отец Бенито хлопнул себя ладонью по лбу.

— Конечно, узнают. Я же говорил вам, что все не так просто. Хорошо, вы должны остаться со мной, есть и спать тут. Это будет дань уважения моему другу из Пуату.

— А как насчет кабинета, отец мой?

— Графиня де Нойль больна. Я нанесу ей визит после вечерней молитвы, а вы отправитесь со мной и понесете требник. Снова дань уважения. Об этом будут болтать по всему городу, — он направился к двери. — Я должен занять брата Джаннино молитвами — во имя спасения его души, пока он не начал распускать слухи. Кто-нибудь еще знает о вашем присутствии?

Пьер подумал о стражниках у ворот.

— Думаю, что нет, отец мой, только стражники у ворот.

— Если у них не возникло подозрений, когда вы вошли, то не возникнет и когда будете уходить.

Отец Бенито вышел.

Пьер разделил с капелланом скудную трапезу и кислое вино.

— Прошу меня извинить за скромность угощения, — сказал Бенито, — но было бы подозрительным, если бы я угощал странствующего монаха иной пищей, чем та, которую я ем сам. Вы понимаете, монсеньер?

Пьер не думал о еде. Два долгих часа в кабинете отца Бенито казались ему бесконечными. Эти приготовления к ночной краже нервировали его больше, чем часы перед сражением. Он мог только кивать и отвлеченно улыбаться в ответ на вопросы священника.

Отец Бенито ушел проводить вечернюю службу, а Пьер остался ждать в мрачной келье. Он был в Турине, почти у цели. Сейчас такой далекой казалась та ночь, когда королевская фаворитка объяснила ему, что он должен сделать. И такой же далекой и нереальной казалась другая ночь, когда он ехал с Маргерит на коне, когда он лежал с ней в одной постели! И она решила, что у нее будет ребенок! Он улыбнулся. Когда все это кончится, он снова увидит ее.