Великие болезни и болезни великих. Как заболевания влияли на ход истории - Рональд Дитмар Герсте Страница 34

в области головы. Вильсон избрал для себя тактику, которой впоследствии придерживался до конца. Он отрицал болезнь, по возможности игнорировал возникавшие нарушения и, как и прежде, с головой уходил в работу. Вудро Вильсон твердо верил, что тело обязано подчиняться духу и что оно может преодолеть недуги через благочестивый труд, гражданскую порядочность и усердие. Следующие несколько лет были здоровой фазой, и он снова мог использовать правую руку.

В элитном университете Нью-Джерси, где его интеллектуальные способности были оценены по достоинству, у этого непримиримого и бескомпромиссного в профессиональных и личных вопросах человека неоднократно возникали периоды высокого нервного напряжения. В 1904 году у него, вероятно, случилось еще одно сосудистое заболевание, предвестник надвигающейся беды. 28 мая 1906 года Вильсон проснулся и заметил, что ослеп на левый глаз. Офтальмолог из Филадельфии диагностировал эмболию центральной артерии сетчатки, частое осложнение у людей с высоким давлением, которое плохо или совсем не лечили. Пока семья Вильсона пребывала на грани отчаяния из-за такого удара судьбы, сам он был на удивление «спокоен, почти счастлив». Отрицание недугов у Вудро Вильсона дошло до последней стадии. Его первая жена Эллен (которая умерла в 1914 году, после чего Вильсон вскоре женился на Эдит Боллинг Галт) заметила, что он вел себя «словно под наркозом», и в отчаянии описала болезнь своего мужа как «ужасный неизлечимый недуг, напоминающий медленное умирание, поражающее его сантиметр за сантиметром».

Из-за многочисленных разногласий в Принстоне Вильсон в 1910 году внезапно завершил свою академическую карьеру и ушел в новую сферу деятельности – политику. Практически не знали границ его вера в свое предназначение, подпитываемая глубоко религиозным окружением в семье, академический талант и, возможно, твердое убеждение, что он выдержал испытания, которым его подвергал Господь. Взлет Вильсона можно охарактеризовать как стремительный. В том же году он был избран губернатором штата Нью-Джерси. Два года спустя демократы провозгласили новичка своим кандидатом в президенты. Поскольку действующий президент-республиканец Уильям Говард Тафт и его предшественник-республиканец Теодор Рузвельт, который баллотировался как кандидат от Прогрессивной партии, соперничали и отнимали друг у друга голоса, избрание Вильсона 28-м президентом США было почти неизбежным. Естественно, о своем физическом состоянии, односторонней слепоте и различных проблемах со здоровьем кандидат в президенты своим избирателям (в 1912 году женщин-избирательниц еще не было) не сообщил. Периодически ему приходилось прерывать свои выступления, потому что у него кружилась голова.

Речи Вудро Вильсона были полны медицинских метафор – однажды он заявил, что мир годами страдал от внутреннего воспаления.

Ведутся споры относительно того, насколько сильно недуги Вильсона повлияли на его политику. В 1916 году президент был переизбран – не в последнюю очередь благодаря лозунгу He kept us out of war![184], – а всего несколько месяцев спустя принял решение о вступлении США в Первую мировую войну. Десятки тысяч молодых американцев погибли в окопах на Западном фронте. В то же время в их собственной стране произошел беспрецедентный подрыв основных демократических прав. Фактически или предположительно инакомыслящие преследовались и заключались в тюрьмы, бывали игнорируемые властями или практически безнаказанные случаи, когда под предлогом защиты интересов национальной безопасности людям наносили телесные повреждения – вплоть до линчевания. Вильсон не обращал внимания на такие эксцессы. Между тем он провозгласил знаменитые «Четырнадцать пунктов» справедливого послевоенного порядка. Когда измученная Германская империя после своей капитуляции осенью 1918 года обратилась к этим «Четырнадцати пунктам», многие немцы увидели в Вильсоне своего рода спасителя, но слишком быстро стало очевидно, что реальность Версальского мира не имела ничего общего с благородными идеалами. Во время своего визита во Францию на Рождество 1918 года президент произвел на зрителей ужасающее впечатление. Он был истощен, его глаза нервно дергались, и он вел себя очень странно, почти безумно. Однажды он созвал штаб, чтобы пожаловаться на цвет мебели в своей комнате в Версале. По сравнению с прожженными политиками, у изнуренного президента на переговорах не хватало энергии и силы воли. Заключенный мир характеризовался не взаимным согласием, а стремлением к реваншу; молодая Веймарская республика начинала свою историю в тяжелых условиях.

Один из его врачей писал о пребывании президента в Париже и о последствиях этой поездки: «Тот факт, что Вильсон потерял способность психологически адаптироваться к изменяющимся условиям, имел большое значение для Соединенных Штатов и всего мира». Президент все чаще сбегал в мир, соответствующий его идеальным представлениям, но не суровой реальности. Он истолковал Версальский договор как выполнение своих «Четырнадцати пунктов» и был разочарован тем, что в Сенате формировалось сопротивление «Версалю», преимущественно среди сенаторов-республиканцев с более изоляционистского Среднего Запада. В первую очередь, в десятой статье конвенции оппозиция, возглавляемая заклятым врагом Вильсона, сенатором Генри Кэботом Лоджем, увидела опасность осложнения разногласий по мандату Лиги Наций. Поэтому Вильсон представил измененный проект, по которому Конгресс был обязан одобрить любое участие Америки в возможных миротворческих миссиях Лиги Наций. Вильсон решил донести свое видение до народа и отправился в железнодорожное турне, положившее конец его активной политической карьере. Обязанность держать Конгресс и общественность в неведении насчет истинного положения дел отныне перешла к Грейсону. В регулярно публикуемых коммюнике избегали слова инсульт, а в качестве объяснения полного исчезновения Вильсона из повседневной политической жизни использовались выражения наподобие «состояние истощения», всегда сопровождавшиеся прогнозом, что президент идет на поправку. Позже личный врач оправдывался тем, что действовал таким образом исключительно по указанию супруги президента.

Тем временем троица обсуждала конституционные последствия тяжелой болезни президента. Было ясно, что в случае его смерти вице-президент автоматически займет его место. Но что делать, если президент просто останется недееспособным? Тамалти, Грейсон и Эдит Вильсон решили, что им представилась удачная возможность. Был похожий случай. Летом 1881 года президент Джеймс Гарфилд был серьезно ранен в результате покушения. В течение нескольких недель, вплоть до самой смерти, он постепенно угасал. В этот период его властные полномочия по должности оставались неограниченными, а его вице-президент и преемник Честер А. Артур держался в тени.

С момента основания США было пять случаев, когда вице-президент занимал место умершего президента.

Заместитель Вильсона Томас Маршалл, похоже, собирался последовать его примеру. Когда ему наконец сообщили об истинном состоянии президента, он не проявил никакой инициативы. Примечательно, что никто из троицы не счел необходимым лично переговорить со вторым по значимости человеком в государстве; вместо этого для передачи сообщения был выбран знакомый журналист. Пока Вильсон был жив, передать служебные обязанности Маршаллу, который не проявлял стремления к власти, равно как и чувства ответственности перед страной, могли только в том случае, если президент был бы объявлен недееспособным. Но Грейсон, поощряемый Эдит и Тамалти, не был готов дать подобное медицинское заключение.

Так что эта шарада продолжалась месяцами. Тамалти, Грейсон и Эдит контролировали доступ к прикованному к постели больному и принимали решения, которые в действительности должен был принимать президент