Боги ушли, твари остались - Михаил Владимирович Рогожин Страница 36

К ним вышел дородный детина со взглядом исподлобья.

— Следуйте за мной.

Оценщик ждал их в приватном кабинете с диванами, обитыми коричневым плюшем, бронзовыми бра на кремовых стенах и большим натюрмортом в золоченой раме.

— Присаживайтесь, — любезно предложил он Аделии.

Та присела на край дивана. Достала платок и посмотрела на него из-под вуали глубоким влажным взглядом.

— У вас что-то случилось?

— У фрау Кенцель умер муж, — сообщил Франц.

— Кенцель? — напрягся оценщик.

— Успокойтесь, сейчас всё объясню…

— Фрау еврейка? — еще более озаботился оценщик.

— Послушайте. Герр…

— Краузе, Гюнтер Краузе, к вашим услугам. Но заявляю сразу, что евреев мы не обслуживает.

— И не надо… Я не еврей. Вот моя визитка, — Франц протянул ему карточку, на которой значилось «Франц Вальтерхофф, промышленник».

Это слегка успокоило.

— Так что вам угодно? — вновь сверкнуло пенсне.

Франц достал из портфеля коробку, раскрыл ей и положил перед оценщиком.

Аделия напряглась, как струна. Спина выгнулась, подбородок вздернулся, руки потеряли чувствительность.

Оценщик почувствовал мощный заряд энергии, исходящий из неё.

— Вам нехорошо? — спросил он.

— Сами понимаете… потеря мужа… — неуверенно промямлил Франц, испугавшись, что гипноз не подействует.

— Да-да, — понимающе кивнул оценщик и принялся доставать из коробки бижутерию, — ну что тут у вас.

— Ценнейшие вещи, — упавшим голосом прокомментировал Франц.

Несколько минут оценщик молча разглядывал безделушки. Потом достал лупу, стал изучать через неё.

У Франца отлегло от сердца. Но молчание длилось, и сомнения вновь оживали.

— Да… — наконец произнес герр Краузе. Отложил лупу, посмотрел на Франца.

— Это же целое состояние…

— И я о том же, — поддакнул тот.

— Нужна серьезная оценка… тут одним днем не обойтись…

Аделия не сводила взгляда с него. Франц начал заискивающим тоном.

— Послушайте, герр Краузе. Фрау Кенцель завтра утром покидает Берлин навсегда. У неё есть разрешение на переезд в Швейцарию. Мы не можем терять время. Нужно решить этот вопрос сегодня.

— Но такие деньги! — развел руками оценщик.

— Мы готовы потерять… Вы вправе назначить приемлемую сумму.

— Тут столько всего…

— Ничего, не обеднеем. И вы хорошо заработаете. Подумайте.

В стеклышках пенсне явно разгорались алчные огоньки. Им нельзя было дать потухнуть.

— Это будет хорошая сделка, — настойчиво продолжал Франц.

— Ну, хорошо, хорошо… сколько вы хотите?

— Полмиллиона рейхсмарок.

— Вы с ума сошли!

— Хорошо. Сколько можете выдать, чтобы совершить сделку сегодня?

Оценщик нервно заёрзал на диване. Снова взял лупу, принялся рассматривать бижутерию.

Потом встал, достал из шкафчика весы, пинцет и принялся взвешивать. Франц заметил, что под взглядом Аделии весы опускались под тяжестью легких колец и браслетов.

— Да… — оценщик вернулся за стол, вытер пот с мокрого лба, протер пенсне. Водрузил его на совершенно бледный нос.

— Сто тысяч…

— Это грабеж… — возмутился Франц, — вдове нужно как-то жить!

— Сто пятьдесят… — выдохнул герр Краузе. Он уже подсчитал, что на этой сделке сможет заработать минимум сто тысяч.

— Поймите, фрау Кенцель больше не вернётся. Через месяц вы выставите это на продажу и обогатитесь! — настаивал Франц.

— Но… полмиллиона…

— Хорошо, двести пятьдесят тысяч — и мы уходим.

Оценщик задумался. Потом обратился к Аделии:

— Фрау согласна.

Аделия слегка кивнула.

— Хорошо, давайте подписывать договор.

Герр Краузе встал, взял из шкафчика бланки, положил перед Францем.

— Заполняйте.

— Я не имею права. Договор нужно оформить на фрау Кенцель.

— Мы с евреями не работаем, — твердо отрезал оценщик.

— Послушайте, герр Краузе, вдова завтра покинет Берлин. Вы порвёте этот договор. Заключите другой, с кем захотите.

— Что вы мне предлагаете? Подлог?

— Какой подлог? Она за этим богатством не вернётся. Или вы думаете, что Германия будет побеждена?!

— Ой, только без политики. Ладно, пусть заполняет.

Оценщик сложил безделушки в коробку и вышел из комнаты. Аделия, пребывая всё в том же состоянии транса, под диктовку Франца заполнила договор с ломбардом и подписалась.

Оценщик вернулся с деньгами.

— Пересчитывайте быстрее, мы закрываемся.

— Я вам доверяю, — Франц протянул заполненный лист договора и забрал брезентовый мешочек с деньгами.

— Охранник вас проводит… — герр Краузе привычным взглядом пробежал по договору, сложил лист вчетверо и спрятал во внутренний карман пиджака.

В дверях появился всё тот же детина. Аделия, опираясь на руку Франца, последовала вместе с ним к выходу.

Глава двадцать пятая

Меню в ресторане «Шлихтер» соответствовало военному времени. Красная капуста с мясным соусом, треска, картофельные котлеты. С начала войны Альфред редко бывал в подобных заведениях. Предпочитал коктейль-холл в «Адлоне». За столиками сидели в основном военные. Женщин было мало. Официанты не могли стащить с лиц сонно-унылого выражения. Хорошо, что Франц не заставил себя долго ждать.

— Надеюсь, наша встреча без слежки? — спросил он, присаживаясь за стол.

— То, о чем собираемся договариваться, никого, кроме нас, не волнует.

— Ошибаетесь Кто-то же хотел меня убить.

— Об этом лучше знать вашим кремлёвским начальникам.

— Или вашим. Обойдемся без упрёков. Только сообща мы можем вывернуться из-под пресса. Вам нужна Аделия, мне гарантии спокойной жизни. И заметьте, я не требую от вас предавать родину или выдавать какие-то секреты.

— Иначе я бы пристрелил вас прямо здесь.

— Послушайте, Альфред, в меня в последнее время так часто стреляют, что уже привык.

— К сожаление, я здесь не при чём.

— Позвольте не поверить. За последним покушением наверняка стоит берлинская полиция. Я это вычислил. А вы дружите с шефом Хелльдорфом.

— Отдаю должное вашей компетентности, но он отказал мне. Вы слишком ценный для них сотрудник.

— О… — не смог скрыть удивления Франц. — Это еще больше усугубляет мое положение. Если не они, так кто…

— Уверен, пристрелить вас хотят многие. Поэтому давайте к делу.

Официант принёс им пиво и бутерброды с тунцом, к которым они не притронулись.

— Мне нужно исчезнуть. Погибнуть в автокатастрофе вместе с Аделией. Причем так, чтобы об этом написали в газетах.

— Не собираюсь рисковать жизнью любимой женщины, — отрезал Адьфред.

— Придется. Нужно только отработать все нюансы. Машину буду вести я, а вы сядете за руль своей.

— Вот как? Столкновение? Дуэль на авто?

— Пусть об этом напишут в газетах. Вы станете героем любовной истории. Мерзкий муж повержен, спасенная красавица в ваших руках.

— Довольно пошло…

— Да уж не пошлее, чем весь ваш фашизм.

— Прекратите.

— Извините. Перейдем к деталям…

— Я против того, чтобы в машине сидела Аделия. Своей жизнью рисковать готов.

— Послушайте, Альфред, вы же летчик. Мы совершим идеальное столкновения. Я расчерчу на бумаге всю схему. Меня учили этому. Аделия не пострадает. За мгновение до аварии выброшу её из машины. Ваша скорость должна быть в