Алекс Ратерфорд - Вторжение в рай Страница 37

— Эти пьяные дураки — наши, с ними и возиться-то не придется. Даже их мечи и щиты свалены в кучу возле двери.

Вазир-хан приподнял бровь.

— Сейчас, повелитель?

— Да!

Они вскочили на ноги, подавая знак своим людям: все это проделывалось многократно, так что надобности отдавать приказы вслух уже не было. Прижав палец к губам, Вазир-хан указал нескольким людям, чтобы те обошли караван-сарай сзади и перекрыли чакракам путь к бегству. После чего Бабур издал свой боевой клич:

— Фергана!

Во главе с ним воины бросились вперед. Пьяные, застигнутые врасплох чакраки не оказали серьезного сопротивления. Единственный клинок, который увидели вломившись внутрь Бабур и его люди, принадлежал курносой девице. Она выхватила его из-за корсета и даже попыталась ударить им юношу, но тот легко перехватил ее запястье, на котором позвякивали колокольчики, вывернул руку и приложился сапогом к пышному заду так, что она растянулась на полу.

Пара минут, и все было кончено. Бойцы Бабура, не успев даже запыхаться, вытирали с клинков кровь и вкладывали их в ножны. Раненых среди них не было: эти опытные, закаленные воины привыкли иметь дело с противником посерьезнее, чем едва стоящие на ногах пропойцы.

— Вытащите тела наружу, посмотрим, кого мы тут накрыли, — распорядился Бабур и сам поспешил на свежий воздух, подальше от дыма и вони.

Когда его воины вытащили чакраков за ноги из караван-сарая и выложили в ряд, Бабур сосчитал их. Пятнадцать. У многих рассечены глотки, иные обезглавлены: впрочем, его бойцы уже аккуратно приставили отрубленные головы, даже нахлобучив на некоторые лохматые шапки.

Скользнув взглядом по лицам, он удовлетворенно улыбнулся, кое-кого узнав. Юный правитель поклялся убить предавших его чакраков, и каждая атака, приближавшая к исполнению его обещания, доставляла удовольствие.

Истошный визг заставил его обернуться: двое воинов вытащили из дверей караван-сарая танцовщиц.

— Эй, только без насилия — вы приказ знаете. Если они пойдут с вами по своей воле, за деньги, тогда другое дело.

Бабур отвернулся.

Девицы и впрямь оказались вполне сговорчивыми, и после недолгого торга сами повели воинов в яблоневый сад позади строения. Как полагал юноша, то были дочери косоглазого хозяина, который, едва поднялась суматоха, спрятался под стол, где до сих пор и оставался. Через некоторое время воины потянулись в сад один за другим. Возвращались они с довольными улыбками: видимо, девицы поднаторели в искусстве доставлять удовольствие отцовским постояльцам.

Вазир-хан тем временем распорядился вернуть всех чакракских лошаденок, которые разбрелись кто куда, и теперь проверял товары, захваченные налетчиками у купцов.

— Взгляни, повелитель, — окликнул он Бабура, вытаскивая два ярких коврика, сотканных для пущего блеска из смешанных шерстяных и шелковых нитей, образовавших необычный узор. Видимо, купцы прибыли с востока, из Кашгара, славившегося такого рода мастерами. Ковры, вместе с мехами и кожами, представляли собой ценную добычу: их можно будет выгодно продать, а деньги пустить на содержание воинов. Бабур был доволен.

Кроме того, решил устроить воинам пир: они сослужили ему хорошую службу, и следует показать, что владыка это ценит. Пир состоится сразу по возвращении на запад, в крепость Шахрукийях, отбитую им у бойцов Тамбала полгода назад и ставшую его опорным пунктом. Они почтят память Али Мазид-бека, владыки этой крепости, казненного в Самарканде, и его сына, защищавшего твердыню от наемников-чакраков, посланных Тамбалом на ее захват, едва тот прознал о его смерти.

Вспомнив о гибели верного ему вождя, Бабур помрачнел, что в эти дни случалось нередко. Чего он добился за два года, прошедших с тех пор, как тело Али Мазид-бека было вывешено над Бирюзовыми воротами? Приблизился ли он к тому, чтобы освободить близких и снова овладеть Ферганой, не говоря уж о Самарканде? Как долго ему еще придется оставаться владыкой без владений? Возможно, потребуется немало времени, чтобы собрать войско, вызволить женщин и вернуть трон. Что же до Самарканда, то его краткое правление там превратилось в смутное воспоминание: трудно было поверить, что это случилось на самом деле. Все-таки призрак великого визиря посмеялся последним.

Эта мысль взъярила Бабура так, что он пнул сапогом одну из отсеченных голов так, что она отлетела в сторону.

«Люди заслужили развлечение, и сейчас я его устрою, — решил юный правитель. — Мне и самому не помешает позабавиться».

— Эй, нарубите ветвей на клюшки! — приказал он. — Поиграем в поло головами этих ничтожеств!

Целый час, забыв обо всем, он скакал на приземистой, чакракской лошадке, гоняя крепкой древесной веткой по высокой траве отрубленные головы врагов. Вскоре они сделались неузнаваемыми, лица превратились в месиво, глаза вывалились, а все игроки, включая Бабура, как и их лошади, перемазались в крови.

Наконец, основательно вымотавшись, но зато излив отчасти свой гнев, Бабур остановил взмыленного скакуна и, оглядевшись, поймал на себе взгляд Вазир-хана. На сей раз одобрения на его лице не было, но и тот стыдиться содеянного не собирался. Его враги получили, что заслужили, при жизни и после смерти.

— Поехали, — приказал молодой эмир. — Путь до Гавы неблизкий, а мы не должны заставлять хозяев ждать.

С этими словами он так ударил лошадь в бока, что животное пустилось с места в галоп. Бабур поскакал к броду через реку, даже не оглянувшись на залитый кровью луг, отсеченные головы, которые уже расклевывали вороны, и двух слегка кривоногих девиц, обшаривавших мертвые тела в надежде поживиться чем-нибудь, что не прибрали его люди, в качестве платы за блуд.

Три недели спустя Бабур и его отряд скакали по сочным, зеленым лугам, расцвеченным яркими желтыми, розовыми и белыми цветами, направляясь в Шахрукийях. Их налет на Гаву оказался кровавым, но успешным. Бабур лично сразил командира гарнизона стрелой, пущенной на скаку с расстояния в триста шагов. Не зря в свое время он проводил долгие часы, упражняясь с двурогим, изогнутым луком, надев на большой палец бронзовое кольцо, чтобы его, при возвратном движении, не отрубила тугая тетива. Теперь он мог выпустить по три десятка стрел за одну минуту.

Гибель командира положила конец сопротивлению. До смерти перепугавшись, гарнизон не только сдался, но и передал победителям свою казну, приятно пополнившую содержимое кожаных переметных сум Бабурова воинства.

Вазир-хан должен быть доволен. Молодому эмиру недоставало старого друга, но случилось так, что на следующий день после стычки у караван-сарая его сбросил поднявший на дыбы конь, испугавшись змеи. Он повредил бедро, и Бабур настоял на его возвращении в Шахрукийях, где в их отсутствие командовал Байсангар.