Марина Алексеева - Пираты Короля-Солнца Страница 37

Вот глупец!

Зла не хватает. Но мне до них нет дела. Мне дело только до вас, Шевалье. Я пыталась, выполняя обещание, данное де Невилю, наладить "дипломатические отношения" с виконтом, но он шипит на меня, как рассерженный кот.

10. ПЕРВЫЙ ДЕНЬ ПУТЕШЕСТВИЯ. ТОСТ В ЧЕСТЬ АБСОЛЮТНОГО МОНАРХА

И зря он, кстати, так себя ведет! Мы только начали путешествие, а я уже дважды за сегодняшний день пришла на помощь виконту, и вот его благодарность! Но пора набираться житейского опыта, как советовала госпожа аббатиса и не идеализировать людей. К сему сентенция — ни одно доброе дело не должно оставаться безнаказанным.

Я в самом начале путешествия, можно сказать, спрятала его от всех, чтобы не видели, как он плачет, а спустя каких-то полчаса мы переругались в его каюте, и никто никогда за всю мою жизнь не подозревал меня в таких гадостях, как виконт де Бражелон! Я его скоро начну ненавидеть! Ой, кажется, я уже начала его ненавидеть! Чтобы я — я! — читала чужие письма! Чтобы я — была шпионкой Людовика!

Конечно, ситуация, в которой я оказалась, говорила против меня.

Еще хорошо, что виконт не счел меня воришкой. Ему это и в голову не пришло.

А так бы: 'Что вы здесь искали, Вандом? ' — "Денежки, виконт, денежки! Экю, пистоли, луидорчики!" Даже мороз по коже от таких мыслей. А все-таки мне очень обидно. Если бы не Ролан, не могу представить, как бы я выпуталась из этой ужаснейшей ситуации. И как ругала бы меня аббатиса! Наверняка наложила бы какое-нибудь строгое покаяние. Она бы сказала, что я себя скомпрометировала, что девушка не должна себя так вести.

Но я же вела себя как паж, согласно моей роли! А паж может запросто зайти в любую каюту. Но вот сейчас подумалось, если бы я могла надеть свое любимое платье, цвета колосящейся пшеницы с хорошенькими узорчиками в виде гирлянд из колосков, вышитых золотыми нитками, и в этом платье… о, тут я не переступила бы порог его каюты, это было бы такое вопиющее нарушение приличий! Скорее бы я утонула!

Сейчас я перечитала написанное, и мне очень не нравится фраза, что добрые дела не должны оставаться безнаказанными. И не хочется мне набираться 'жизненной мудрости' . Лучше останусь такой дурочкой, как сейчас, но предпочитаю верить в то, что справедливость восторжествует рано или поздно. Чем раньше, тем лучше, не может быть так, не по-божески это, добро должно быть вознаграждено, а порок наказан. Все-таки у меня много лишнего в дневнике написано. Зря я это делаю. Вдруг он попадет в чужие руки.

Что ж, тогда… /cм. выше/.

Хотя я придумала название для сегодняшнего дня, уже не одну страницу исписала, но все не по теме. О самом ПУТЕШЕСТВИИ почти ничего не написано. Все больше о чувствах к Шевалье. Простите, милый, дорогой, любимый Шевалье, о вас я могу писать без конца, а пришлось отвлечься от столь приятной темы, чтобы заставить себя писать на весьма неприятную тему — о моих отношениях с г-ном де Бражелоном. И все-таки, любовь моя, буду писать на тему 'О первом дне нашего путешествия' . А вы, мой Шевалье, мой друг, мой рыцарь, мой идеал, все равно никуда не исчезнете со страниц моего дневника, когда мне надоест описывать путешествие, я с удовольствием займусь тем, что в профессиональной литературе называют ЛИРИЧЕСКИМИ ОТСТУПЛЕНИЯМИ.

А писать все по порядку лень. Писать, как мы ругались в каюте виконта, мне противно. Я могу проникнуться отнюдь не христианскими чувствами, если начну вспоминать, как со мной обращался виконт. Черт возьми! Если негры или реисы, а также хевдинги или папуасы будут читать это, они могут подумать о нас… ой! не о нас, я уже дошла до того, что пишу 'мы' ! О нем — Бог знает что. Эй, вы!

ПУСТЬ БУДЕТ СТЫДНО ТОМУ, КТО ПОДУМАЕТ ОБ ЭТОМ ДУРНО. Вот, съели? Все-таки, справедливости ради, чтобы у индейцев, шаманов, хевдингов и т. д. не сложилось превратное впечатление о французах, / а что с дикарей взять, мало ли что могут подумать туземцы?/ сразу скажу, что виконт меня и пальцем не тронул. Просто он довольно бесцеремонно схватил меня как какого-то котенка за шиворот и пихнул на сундук, злосчастный, роковой сундук, ставший причиной всех этих бедствий! Вот и все. Это я для того, чтобы установить истину. Но мной овладевает дремота, и перо падает из моих рук, посплю немножко, потом допишу…

Два часа спустя. Вот — выспалась, сразу голова лучше работать стала! Я не исправляю написанное — бумаги жалко, но рассказ о Первом Дне Путешествия начну с банкета, который по приказу моего отца организовали в кают-компании 'Короны' . Надо бы написать, что мы ели, но мне лень. Надо бы описать сервировку стола, цветы, всю эту роскошь — это очень хорошо, что 'Корона' — такой комфортабельный корабль, здесь чувствуешь себя как дома. Но описывать всю эту посуду и интерьер кают-компании мне тоже лень,… Да и не стоит у меня над душой аббатиса, заставляющая упражняться в описаниях пейзажа, интерьера, букета цветов. Хватит! Да здравствует свобода! Буду писать о чем хочу и как хочу!

Я не помню сейчас все тосты, которые следовали один за другим, все остроумные реплики, которыми обменивалось общество, собравшееся в кают-компании — но мы перезнакомились очень быстро, и вскоре я уже знала не наглядно, а по именам моряков 'Короны" — самого капитана де Вентадорна и его первого помощника, господина де Сабле. Конечно, они, как и весь наш Штаб, рассыпались в любезностях перед герцогиней де Шеврез /. Теперь уже можно писать ее настоящее имя — графиней де Ла Фер, исправляю ошибку — привычка! /

Графиня любезничала с ними, но если не считать виконта, сидящего по правую руку от нее, чаще чем к другим, обращалась ко мне и поглядывала на меня с ласковой снисходительностью. Еще бы!

Столько раз за эти годы я с ней встречалась. Надеюсь, она не выдаст мою тайну. Банкет шел своим чередом, когда помощник капитана, господин де Сабле / была его очередь говорить тост / поднялся с бокалом и сказал:

— Господа! Мы забыли один тост, самый важный: 'За Короля!

Моряки дружно загомонили: 'За короля! ' Наши — папин Штаб — тоже. А Шевретта тревожно взглянула на виконта, который не дотронулся до своего бокала. Все чокаются и пьют за короля, а виконт и не думает. Это был если не открытый вызов, то все-таки протест. Наши-то все понимали, потому, видно, никто из наших и не предложил этот тост. Но моряки, возможно, не знали об интригах Молодого Двора, и господин де Сабле предложил тост 'За Короля' от чистого сердца.

И тут я отважилась! Я как бы нечаянно смахнула со стола бокал виконта. Бокал упал и разбился. Вино разлилось. Я извинилась. Удивительно, откуда на парусном корабле хрустальные бокалы? Видно, капитан их хранил для особо торжественных случаев в специальной упаковке.