Впервые в Москве. От долетописных времён до конца XVI столетия - Павел Федорович Николаев Страница 37

А что советуют тебе эти обманщики лжеименитые, мнящие себя христианами? Одно лишь – побросать щиты и, нимало не сопротивляясь этим окаянным сыроядцам, предав христианство и отечество, изгнанниками скитаться по другим странам. Подумай же, великомудрый государь, от какой славы к какому бесчестью сводят они твоё величество! Когда такие тьмы народа погибли и церкви Божии разорены и осквернены, кто настолько каменносердечен, что не восплачется о погибели! Устрашись же и ты, о пастырь, – не с тебя ли взыщет Бог кровь их, согласно словам пророка? И куда ты надеешься убежать и где воцариться, погубив вручённое тебе Богом стадо?

Последуй примеру прежде бывших прародителей твоих, великих князей, которые не только обороняли Русскую землю от поганых, но и иные страны подчиняли; я имею в виду Игоря, и Святослава, и Владимира, которые с греческих царей дань брали, а также Владимира Мономаха, – как и сколько раз бился он с окаянными половцами за Русскую землю, иных многих, о которых ты лучше нас знаешь.

Если же ты будешь спорить и говорить: “У нас запрет от прародителей – не поднимать руку против царя, как же я могу нарушить клятву и против царя стать?” – послушай же, боголюбивый царь, – если клятва бывает вынужденной, прощать и разрешать от таких клятв нам повелено, и мы прощаем, и разрешаем, и благословляем – как святейший митрополит, так и мы и весь боголюбивый собор: не как на царя пойдёшь, но как на разбойника, хищника и богоборца. Уж лучше тебе солгать и приобрести жизнь вечную, чем остаться верным клятве и погибнуть, то есть пустить их в землю нашу на разрушение и истребление всему христианству, на святых церквей запустение и осквернение».

Резидент. Где-то в конце 1484 года герцог Галеаццо послал в далёкую Московию сокольничего Бьянко, который привёз великому князю несколько охотничьих соколов. Любезность итальянца не осталась без ответа. В октябре следующего года из Москвы выехал Георг Перкамот.

Это был рыцарь и дворянин, некогда ушедший из Константинополя и служивший в последнее время московскому князю. В Милан Перкамот ехал в качестве посла Ивана III. Выбор князя не был случаен – грек вполне оправдал его заботу представить молодое Московское государство в наиболее выгодном свете.

На третьей неделе июля 1486 года Перкамот достиг цели своего длительного путешествия, а 28-го уже «давал показания» в канцелярии герцога Сфорца. Сообщение посла о России было запротоколировано и дошло до нашего времени.

В подтверждение своих полномочий посол представил верительные грамоты. Они были запечатаны, а сами печати покрыты золотом. Иван III «кланялся» любезному Джану Галеаццо сорока соболями прекрасной выделки и двумя кречетами. Кроме того, было привезено и несколько живых соболей.

После торжественного представления посла от него пожелали получить сведения о государстве, из которого он прибыл. Георг Перкамот с видимой охотой отвечал, а писцы спешили записывать:

– Он говорил и утверждал, что земля России вся плоская, имеет в длину не менее двух тысяч миль и немногим меньше в ширину, и что она обильно населена и имеет множество больших городов, сёл и деревень, и что он проехал верхом более тысячи двухсот миль по заселённым местам, направляясь в Италию.

Для убедительности своего рассказа посол заметил: страна, из которой он прибыл, так многолюдна, что жители одной деревни ходят в другую разжиться огнём. Из городов Московии смог назвать только четыре: Владимир, Новгород, Псков и Москву. Населённость первого из них определил в 60 тысяч очагов, остальных – по 30 тысяч. То есть если у каждого очага грелось хотя бы по пять человек, для Владимира получаем 300 тысяч жителей, для остальных трёх городов – по 150. Цифры, конечно, фантастические.

Страна изобилует реками и озёрами, полями и пастбищами, которые дают её обитателям много хорошей рыбы, дешёвого мяса и зерна. Последнего так много, что россияне спят и видят, как от него избавиться:

– У них громадное изобилие зерна, так что в ряде мест из-за излишнего количества его собраны удивительные и поражающие своей величиной запасы пшеницы и другого зерна.

Двор Ивана III Перкамот определил в три тысячи человек. Коротко сказал о семье князя и его увлечениях (спаивает приближённых, любит псовую охоту). В стране употребляют в основном пиво и мёд с цветом хмеля. Вино привозное. Наряду с вином в Московию везут шерстяные ткани, шелка, парчи и другие предметы роскоши. Купцы в основном греки и венгры, но их начинают теснить немцы. Отметил посол и начало каменного строительства в Москве, которое ведут в основном итальянцы.

Конечно, наибольшее любопытство у спрашивающих вызывали экономическое положение государства и его военная мощь. И посол Ивана III не поскупился сгустить здесь краски. Доходы великокняжеской казны он определил в миллион (!) золотых дукатов, которые по цене не уступают ни турецкому, ни венецианскому.

Приноравливаясь к масштабам Италии, Перкамот называл великого князя герцогом. Вот что говорил он о его воинской силе:

– Когда господин герцог хочет выступить с конницей в какой-нибудь поход, через пятнадцать дней в его распоряжение предоставляются в каждом городе и деревне намеченные и выделенные для него люди, по каждой провинции, так что всего вместе собирается 200 и 300 тысяч коней, и оплачиваются они общинами, городами и деревнями в течение всего времени, на которое названный их господин хочет их занять. В отдельных случаях может быть выставлено ещё большее количество пеших, которых употребляют для защиты и охраны городов и важных мест и проходов. Кроме того, что из своей страны герцог имеет большое количество конницы, татары, живущие у границы, дают ему ещё множество конных.

Словом, Россия – та же Орда, только имеющая на вооружении самострелы и мушкеты, ввезённые немцами, и пушки, которые здесь давно и успешно отливают сами. Бесчисленная конница московитов в любое время готова затопить поля Западной Европы.

По-видимому, посол Ивана III заставил задуматься герцога Сфорца. Не случайно записали и сохранили его рассказ. Застращать не застращал, но некоторую тревогу и чувство неопределённости в умах европейских правителей посеял первый резидент великого князя и государя всея Руси.

Пушечный двор. Русь сильно отставала от стран Западной Европы в освоении пушечного дела, но довольно скоро после появления в Москве первых пушек их внедрение пошло ускоренными темпами. Первые пушки ковали из железных полос, которые соединяли железными обручами. Такие орудия нередко разрывались, не выдерживая давления пороховых газов. Позднее пушки стали отливать из бронзы. Со временем русская артиллерийская техника достигла уровня европейской, а кое в чём и превзошла её.

С