Месть Орла - Энтони Ричес Страница 37

Он сделал паузу, подняв бровь на Марка.

- Когда я узнал, что мне предстоит отправиться отсюда на север вместе с вами, я поговорил  с вашими людьми, чтобы узнать, что вы за человек. Мне сказали, что вас обучал  владеть мечем бывший гладиатор?

Римлянин ответил, не отрывая глаз от горизонта: - Да,  один  отставной гладиатор и солдат, ушедший на пенсию со службы…

Дрест улыбнулся.

- Чем и объясняется ваша готовность прибегнуть к грязным приемам, когда вы чувствуете необходимость уравнять шансы в бою?

Марк пожал плечами: - Обучение грязным трюкам было у них неплохо налажено, но именно солдат научил меня сбрасывать  личину  добропорядочности и сражаться, как животное, когда в этом возникает необходимость. Он принимал участие в германских  войнах и понимал, насколько тонкой может быть грань между победой и смертью.

- Да, ваши люди  рассказали мне  и об этой вашей  дикой стороне. -  Фракиец подождал немного, а когда Марк не ответил, он заговорил снова . - В отличие от вас, я не был создан для Арены, и я понял это через несколько недель после того, как за мной закрылись двери лудуса. В любой гладиаторской школе  очень простая иерархия, и большинство инструкторов могут увидеть, какое место в этой иерархии займет человек, уже через несколько часов после прибытия. Во-первых, есть идиоты, которых просто нельзя было пускать туда , люди, которые будут побеждены и, вполне возможно, убиты в первых же схватках просто потому, что они слишком тупы или физически слабы, и включены в список исключительно для того, чтобы подравнять число и обеспечить толпу  с брызгами крови на песке. Возможно, один или двое  бедняг из десяти подходят под это описание,.  Кроме того, есть обычные  бойцы, люди, обладающие мускулами, необходимыми для поддержания темпа боя, которых можно обучить владеть мечом или забрасыванию  сети  с достаточной ловкостью, чтобы иметь приличные шансы на выживание, если они обладали к тому же  умением  отвлечь противника, когда представится такая возможность.  Семь или восемь человек из каждой десятки так или иначе попадают в эту категорию: компетентные бойцы, которые никогда не станут чемпионами, но чья карьера может  продлиться достаточно долго, и они могли даже выжить, если им повезет. Но, есть и остальная категория, возможно, один человек из каждых десяти. Хищники, центурион, прирожденные убийцы, чьи обстоятельства и воспитание обострили преимущество, данное им природой, до остроты лезвия бритвы, и закалило их, чтобы калечить и убивать своих противников на арене. Насколько они смертоносны, зависит от их способностей владения мечом, но самые лучшие из них, те, кто обладает скоростью или хитростью, способными справиться с любыми трудностями, которые  подбрасывает им жизнь профессионального бойца, -  это люди, которые уходят в отставку с деревянным мечом. и доходом на всю жизнь.

Он снова сделал паузу, глядя на Марка.

- И к какой из этих категорий, по-вашему мнению,  отношусь я, центурион?

Римлянин повернулся к нему лицом, осматривая его с ног до головы.

- У тебя явно были мускулы после двух лет ручного труда, и твоя работа с мечом казалась достаточно компетентной, судя по тому, что я видел, когда ты сражался со своими сарматами, но я вижу, что тебе не хватает одного, чтобы оказаться в той последней группе убийц.  -   Дрест ждал, легкая улыбка появилась на его лице.  -  Ты слишком много говоришь, даже во время тренировочных боев. Ты человек, который больше подходит для расчетов и интриг, чем для резких и бездумных боевых действий.

Фракиец кивнул.

- Достаточно проницательно, центурион. Я был явно обречен вести сомнительное существование как боец, не достаточно опасный в бою, чтобы выделиться среди своих товарищей, и всегда рисковал быть выбранным одним из хищников и покалечен или убит только за то, что встал у него на пути.

- И, что случилось? Ты же, выжил.

Дрест пожал плечами.

- Я никогда не дрался на Арене. Префект Каст однажды вечером совершил поездку по лудусу в рамках своих официальных обязанностей в качестве примипила  Двенадцатого Легиона Молниеносного, набирая гладиаторов для организации  представления в  легионе, и случайно заметил, как я после тренировок давал инструкции одному из бедных придурков, которому было  суждено умереть в своем первом же бою, если только боги не отнесутся к нему мягче, чем свои же собратья-соперники.  Его интерес возбудился, и он попросил владельца лудуса  позвать  меня и узнать, зачем я все еще работаю с этим человеком, хотя мог бы отдыхать в своей камере. Когда я рассказал ему о своих опасениях за товарища, он обратился к владельцу и тут же выкупил меня. Когда я спросил его, почему он это сделал,  когда мои мысли все еще расползались от непонимания, пока он уводил меня в свои покои и задавался вопросом,  не для согревания ли его постели он спас меня, он сказал мне, что порядочные люди достаточно редки,  и им надо давать шанс.  По правде говоря, он сделал лучший выбор, чем предполагал, поскольку, хотя у меня нет того инстинкта убийцы, о котором  я говорил, меня больше интересовали буквы, и цифры, но я научился искусству командовать другими людьми, находящимися на его службе. А теперь, центурион, вы, наверное, хотели бы знать, зачем я вам все это рассказал?

Марк пристально посмотрел на него,  и сказал со слегка язвительным тоном:   -  Как раз сейчас мне и пришло это в голову.

- Теперь мне ясно, что префект Каст спас меня либо от смерти, либо от увечий на Арене, а взамен я прожил десять лет на его службе с обещанием освободить меня, когда он уйдет в отставку.  И я ему обязан. Я понял, если центурион скажет мне, что я должен переплыть реку Стикс с ножом во рту и отнять у Харона его накопленные монеты, то можете быть уверены, что я сделаю это в меру своих способностей, в качестве компенсации за то, что я должен ему оплатить.

Римлянин еще секунду смотрел на него, выражение его лица было задумчивым.

- Я тебе верю. А как насчет твоей команды?

- Мы все,  так или иначе обязаны префекту своей жизнью.