Карен Харпер - Мастерица Ее Величества Страница 38

Наверное, я все же задремала, прижавшись к Нику. Он тоже вздрогнул, когда один из гребцов крикнул: «Ричмонд! Я вижу стены и башни!»

Сейчас гребцам стало легче. Не только потому, что можно было различить направление, Ник сказал, что здесь прилив поворачивает, и это помогает грести. По мере того как мы подъезжали ближе, а заря окрашивала небо в перламутровые тона, на фоне неба все четче вырисовывался силуэт замысловатого многоэтажного здания и фантастических башен. Здесь, в окружении лесов и садов, все выглядело на сельский лад. Длинный ряд цветущих вишен, протянувшийся вдоль берега перед дворцом, казалось, бросал кругом розовый отблеск, а каменные здания возникали словно из белой пены.

– Знаешь, король в свое время был герцогом Ричмондским, – сказал Ник, когда я подбирала свою сумку с помявшимися вещами и завернутую свечу с вырезанным ангелом, которую собиралась подарить королеве.

– Когда старый замок Шин, стоявший на этом месте, сгорел, он помог создать Ричмонд и, ручаюсь, любит его больше всех своих королевских резиденций. Его отделку закончили только в прошлом году, и – чудо нашего времени – в королевских комнатах есть проточная вода. Деревянные полы еще пахнут свежестью, а потолки покрашены и позолочены.

В самом деле, красота дворца испугала меня. Впервые попав в Вестминстер, я была в восторге. Теперь же, готовясь вскоре встретиться со скорбящей королевой – для какой тайной цели? – я ощущала какое-то нежелание. Возможно, она захочет заказать статую принца Артура. Но, так или иначе, благодаря этому Ник со мной.

– Что за траурный звук? – спросила я его, нетвердыми шагами спускаясь с баркаса на землю. – Неужели они уже начали поминальную службу? Как будто далекие голоса гудят или поют.

– При порывистом ветре слышно, как он проходит через раскрашенные и позолоченные флюгера, поставленные на куполах на башнях – их так и зовут поющие флюгера. Они всегда звучат жутковато, и, ты права, кажется, что дворец сам печалится.

Солнце поднималось над лесом и высокими каменными стенами, когда мы вошли во дворец через парадные ворота, которые стражи распахнули настежь перед нами. Я все еще прижимала к себе сумку с одеждой, потому что никак не могла предстать перед королевой или даже перед одной из ее придворных дам в наряде мальчика. Но, очевидно, я ошибалась… и, возможно, не только в этом.

Мы прошагали по внутреннему двору, где бодрствовали несколько стражников. За оградой я краем глаза увидела сады с посыпанными песком дорожками и стрижеными кустами, которые охраняли королевские расписанные резные каменные звери, как в Вестминстере. Ник придерживал меня за локоть, задавая направление, и мы прошли во внутренний квадратный двор, где бил огромный фонтан.

– Личные покои, – сказал он мне, когда мы входили в дверь на дальней стороне, – настоящий лабиринт. Мы должны пойти прямо к королеве.

– Но как же? В таком виде? Мне нужно на какое-то время отлучиться.

– Понимаю, но не трать время на переодевание. – Ник дал мне возможность облегчиться в небольшой уборной, на стенах которой красовались золотые грифоны и драконы.

Мы поднялись по лестнице, затем пошли по коридору, и я жадно всматривалась в деревянный потолок, синевший в просветах между балками, и в позолоченные тюдоровские розы. Из огромных эркеров открывался чудесный вид. Меня ошеломило королевское богатство, но затем я подумала, что смерть принца, само мое появление здесь и присутствие Ника вещи гораздо более потрясающие.

Я шла рядом с ним, мы свернули в узкий коридор, снова в черный ход. Наверное, во всех королевских резиденциях есть тайные двери и комнаты, возможно, для свиданий или для бегства – или для слуг, которых приводят тайком для личных поручений. Как печально, что после шестнадцати лет правления Тюдоры не могут быть спокойны относительно того, что трон действительно принадлежит им. Сейчас они потеряли свое будущее, хотя нет сомнений, что юный Генри, герцог Йоркский, получит титул принца Уэльского.

Ник постучал в дверь, и я вдруг вспомнила, как стражники приказывали толпе снять шапки, когда Артур и Екатерина направлялись в Уэльс. Снимая шапочку, я случайно задела заколку, и волосы рассыпались по спине. Я могла бы поручиться, что это было единственное доказательство того, что я не юноша. Моя старая знакомая, а теперь провожатая, Сибил Винн открыла дверь. Хотя она была в черной траурной одежде, не такой изысканной и не так украшенной драгоценностями, на какой-то момент мне показалось, что время пошло вспять, вернулось к первому моему визиту во дворец по королевскому требованию. Но ее улыбка при виде Ника вернула меня к действительности.

– Она ждет, – сказала Сибил Нику без всяких слов приветствия, лишь бросив искоса взгляд на меня. – И не ложилась спать.

Мы вошли и миновали две изысканные небольшие комнаты, в которых никого не было. Впереди сквозь открытую дверь я видела, как Ее Величество расхаживает по последней комнате. Она тоже была в черном, и, насколько мне было отсюда видно, стены были затянуты черным как смоль атласом. По меньшей мере две лампы горели на заставленном столе. Она услышала нас и повернулась. Ее прекрасная кожа сделалась желтоватой, в пятнах, под красными, опухшими глазами виднелись темные полукружья. Ее длинные светлые волосы были, как и у меня, распущены и в беспорядке. Ник закрыл за нами дверь.

Он поклонился, я присела в реверансе, хотя, принимая во внимание мой наряд, мне, наверное, тоже следовало бы поклониться.

– Слава Богу, вы здесь, – сказала она, взяв нас обоих за руки. Ее кожа была холодной и влажной.

Хватит ли у меня смелости заговорить, прежде чем она скажет что-то еще?

– Ваше Величество, я не могу прийти в себя с тех пор, как узнала о смерти нашего дорогого принца. Я привезла вам вотивную свечу с ангелом в его драгоценную память. – Я развернула и протянула ей свечу.

Она взяла ее и прижала к груди, словно младенца, затем, не глядя больше на нее, посмотрела на меня и перевела взгляд на Ника.

– Да… да… благодарю тебя. А Ника за то, что он тебя привез. Вы отобрали самые лучшие похоронные принадлежности? Множество саванов для сырой валлийской весны?

– Да, да, Ваше Величество, – заверил ее Ник. – Их перегрузили на свежих лошадей, они ждут отправки на запад.

– Верайна, я снова отчаянно нуждаюсь в твоих услугах, – сказала она, отведя меня в сторону от Ника. – Я очень сожалею о том, что кто-то погубил блестящего художника Фиренце, и заявляю, что я – косвенно – разыскиваю того, кто мог убить его и пытался причинить вред тебе.